|
Давай ты будешь в меня верить?(ЧенМин, Мистика, PG-13, Миди)
| |
| Барни | Дата: Вс, 25.10.2015, 15:11 | Сообщение # 1 |
|
resistance
загрузка наград ...
Модератор
Сообщений: 2325
Offline
| Название: Давай ты будешь в меня верить?
Автор: lenivets
Категория: Слэш
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Драма, Мистика, AU
Персонажи: Лу Хань (Лухан), Ким Чондэ (Чен), Ким Минсок (Сюмин)
Пейринг: Минсок/Чондэ, Минсок/Лу Хан, Чондэ/Лу Хан, Сехун cameo (Сехун/Лу Хан)
Рейтинг: PG-13
Размер: Миди
Статус: Закончен
Краткое содержание: Одно дорожное происшествие.
Как привыкнуть к жизни во тьме? Что, если в жизнь усталого художника вторгается мистика? И стоит ли латать такие прекрасные когда-то отношения?
Три разных истории, три мира и три жизни Ким Чондэ.
Или всего одна...
Разрешение на публикацию: Получено
Ссылка на фанфик: Давай ты будешь в меня верить?
— Ты идиот?
— Нет, сэр, я мечтатель. © Scrubs
|
| |
| |
| Барни | Дата: Вс, 25.10.2015, 15:13 | Сообщение # 2 |
|
resistance
загрузка наград ...
Модератор
Сообщений: 2325
Offline
| Пролог
Чондэ не особенно нужна компания. Забравшись в автобус, он всегда устраивается в углу, поглубже пропихивает наушники, низко наклоняется, почти уткнувшись носом в телефон, и не поднимает головы до самого моста. Смотрит в окно, убирает телефон и начинает пробираться к выходу, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. Через мост он идет, глядя на воду, а площадь перед огромным офисным зданием пересекает, изучая асфальт под ногами, чтобы не споткнуться. Он редко пользуется лифтом, лестница гораздо полезнее для здоровья, но мало кто так считает. Длинный коридор с утра пуст, разве что девушка за стойкой напротив входа сонно поздоровается, официально еще все закрыто и ей не нужно быть корпоративно приветливой. В кабинете, куда заходит Чондэ, всего два стола, но второй еще пуст, поэтому Чондэ открывает окно настежь, бросает сумку в шкаф и устраивается перед монитором, переключив наушники из гнезда телефона в гнездо компьютера. Рабочие дни похожи один на другой, разве что иногда Чондэ и пары фраз не говорит за все восемь часов, а иногда почти не замолкает, особенно обсуждая выходные. Увлекшись, он не сразу замечает, что рабочий день закончился, аккуратно закрывает все программы, выключает компьютер и бросает в окно быстрый взгляд - не изменилась ли погода. Сослуживец привычно топчется у порога, утверждая, что они вот-вот опоздают на автобус, хотя сам все равно пойдет пешком. Они выходят из стеклянного атриума вместе, весело переговариваясь, дружно поправляют наушники и расходятся в разные стороны. Каждый день Чондэ стоит на остановке, вглядываясь в поток автомобилей. Иногда ему кажется, что кто-то также внимательно смотрит на него, но это немного тревожное чувство быстро пропадает. Чондэ даже не оглядывается, чтобы не выглядеть, как параноик.
В тот день он привычно искал нужный номер на заклеенном рекламой борту, когда легковая машина обогнала автобус и Чондэ случайно посмотрел прямо в глаза человеку на пассажирском сиденье. Взгляд того был усталый и какой-то отстраненный, но в мгновение изменился, наполняясь живым вниманием. Чондэ неожиданно для себя улыбнулся ему, немедленно очнулся и отвел взгляд. Машина проехала мимо, теряясь среди множества других, а к остановке наконец-то подкатил автобус. Чондэ очень постарался и не обернулся, только с досадой вздохнул - этот маршрут ему не подходил. На перекрестке маячил следующий автобус. Сердце странно дрогнуло, внезапно очень захотелось поехать на том, неподходящем, к тому же почти битком забитом людьми. Чондэ даже шагнул к самому краю тротуара, когда кто-то толкнул его в плечо, дернув наушники, коротко извинился, а манящие двери мягко закрылись, пока Чондэ выяснял, не сломался ли разъем. На перекрестке уже загорелся зеленый свет и автобус с сияющим на табло номером тронулся и покатил к заметно опустевшей остановке, зачем-то все набирая скорость. Чондэ не смотрел на дорогу, занятый распутыванием проводов, и не видел, как лицо водителя за прозрачным стеклом вдруг стало тревожным, а в следующий миг безумно испуганным.
— Ты идиот?
— Нет, сэр, я мечтатель. © Scrubs
|
| |
| |
| Барни | Дата: Вс, 25.10.2015, 15:24 | Сообщение # 3 |
|
resistance
загрузка наград ...
Модератор
Сообщений: 2325
Offline
| 1.1. Падающая тень
Заходить было страшно. Разве не ждала за порогом долгожданная встреча с другом?
Лу Хан глубоко вздохнул, приложил ладонь к двери, помедлил и заставил себя сдвинуть ее в сторону. Вздохнул еще раз, спрятал сжатый кулак в кармане, и переступил порог. Ладонь, в которую он впивался ногтями, саднила.
- Привет, - он очень надеялся, что голос не дрогнул, - это... это я. Если тебе...
Это было сказано неловко и грубо. Намного, намного хуже, чем он собирался и боялся.
Человек у окна медленно, осторожно повернулся.
- Привет! Я узнал тебя по голосу.
Смех серебром раскатился по стерильному помещению. Лу Хан сжал зубы, почти довольный, что не нужно следить за выражением лица. В знакомом до последней нотки голосе, в привычном смехе появился надлом, чуть слышная фальшь, треснувший хрусталь.
Он двинулся и человек шагнул навстречу, будто случайно опираясь на спинку кровати, вышел из тени. Лу Хан судорожным вздохом заглушил вскрик.
Красивое, точеное лицо совершенно не изменилось. Повязка на лбу только украшала тонкие черты. А глаза, прекрасные, бархатные, наполненные жизнью, сияющие по любому поводу, отражающие любую его мысль наивно и чисто... эти глаза стали мертвыми черными зеркалами, свет в глубине их погас.
Лу Хана охватил страх, он инстинктивно отшатнулся и разозлился на себя. Он же знал, чего ждать, что увидит, и все равно не смог сдержаться.
- Можешь не смотреть, если все так плохо, - извиняющимся тоном сказал Чондэ.
На губах играла улыбка, не отражалась в глазах, нелепая и неправильная.
- Ты совсем не изменился, - возразил Лу Хан и быстрым шагом пересек помещение, - тебя можно обнять?
- Я в порядке. Ни одной сломанной кости, ты должен знать.
Лу Хан крепко обнял Чондэ, прижал к себе сильно, словно хотел убедиться, что тот вообще существует.
- Как ты себя чувствуешь?
- Отлично, - Чондэ не отпускал край кровати даже в объятиях, и это новое недоверие к миру больно хлестнуло друга. Они сели на постель вдвоем, - ты сам-то как? Доктор сказал, что ты отказался уходить, пришлось дать тебе снотворное, чтобы заставить отдохнуть... – Чондэ расхохотался, - подумать только! От тебя столько проблем!
Лу Хан улыбался, машинально гладил его руку и смотрел только на нее, на мраморные длинные пальцы, на предлечье с синяками от уколов и капельницы, и не поднимал, не мог поднять взгляда к лицу.
Чондэ неуверенно поднял руку, нашел его плечо, коснулся щеки.
- Ты молчишь, - в голосе звенело обвинение, - что, правда все так плохо? Мне сказали, что шрамов нет, но я ведь не могу сам проверить, - снова смешок, снова дребезжание треснувшего хрусталя.
Лу Хан снова сжал зубы, закрыл глаза, наслаждаясь теплым прикосновением к лицу. Живым прикосновением.
- Я так волновался, - пробормотал он, - думал, что убью тебя сам, как только увижу.
- Хорошо, - легко сказал Чондэ, - хорошо, если ты это сделаешь.
- Что?!
Лу Хан вскочил, от неожиданности сбросив руку.
- Что ты несешь?! - он напрочь забыл, что собирался оставаться милым и понимающим.
- А что? – Чондэ тоже поднялся, машинально проведя рукой перед лицом, хотя в комнате не было ничего, что могло травмировать при резком движении. Лицо замкнулось, застыло, и Лу Хан признал, что теперь бесчувственные глаза выглядят почти естественно. Только придают красивому лицу выражение холодной жестокости.
- Что мне теперь? – горько спросил Чондэ, - что мне делать? Мы не виделись пару недель, но я не помню твоего лица. Я вообще уже мало что помню. И будет только хуже.
Провел ладонью по лицу.
- Я знаю, что шрамов нет потому, что не чувствую боли и кожа ровная. Только поэтому. Но ты испугался.
- Вовсе нет! – Лу Хан оцепенел.
Говорят, что слепые люди чувствуют тоньше, но ведь для Чондэ прошло так мало времени. Неужели уже научился?!
- Я слышал, как ты отступил, - пояснил тот и пожал плечами, - ничего. Я понимаю.
- Извини. Я просто... не ожидал...
- Скажи... – Чондэ потянул руку в пространство и Лу Хан немедленно схватился за нее, радуясь тому, как дрогнули уголки губ, - только честно... как это выглядит?
- Я не знаю, - резко ответил Лу Хан и опустил голову, - не знаю, как объяснить. Это... ты не выглядишь хуже, правда. Ты как будто... просто что-то неправильное. Смотришь на тебя и не можешь понять, что не так. Знаешь, как очень хорошо сделанные куклы...
- Кажется, понимаю, - медленно сказал Чондэ и усмехнулся, - жутко, да?
- Да, - не уверенный, что имеет право говорить правду, прошептал Лу Хан, - немного. Если не смотреть в глаза, ты совершенно обычный.
- Забавно, - Чондэ хмыкнул и повернулся к окну, махнул рукой, - я знаю, что там солнечно.
- Ты видишь?! – невольно выкрикнул Лу Хан и до крови прикусил губу.
Он же говорил с врачом.
Он обещал не тревожить едва восстановившееся здоровье пациента. Не говорить об этом.
- Нет, - коротко и холодно сказал Чондэ, - только чувствую тепло. Окно открыто. Снаружи тепло и легкий ветер, утром был дождь, я слышал его звук и ветер был влажным. Ты не выходил на улицу, от одежды пахнет лекарствами. Ты больно кусаешь губы как всегда, когда паникуешь, я слышал, как ты вздохнул. Ты знал, что кровь очень сильно пахнет?
- Нет... – с трудом шевеля губами, пробормотал Лу Хан, к глазам подступали слезы, - нет.
- А я теперь знаю. Даже забавно, я теперь столько всего знаю, как какой-нибудь супергерой или волшебник из манхвы – обрел силы и все такое.
Лу Хан не выдержал и обнял снова, уткнулся носом в волосы и крепко зажмурился. Чондэ медленно поднял руки, обнял в ответ, погладил напряженную, как струна, спину.
- Прости, - нежный шепот обжег ухо Лу Хана, - наверное, не стоило все говорить так сразу. Я-то почти привык.
- Это ты меня прости, - с трудом проговорил Лу Хан, пытаясь сдержать слезы.
- Не смей плакать. Радуйся, я же жив и почти здоров!
- Я рад. Я правда рад. Я так ждал тебя. Целую неделю... как ты мог проваляться так долго?!
Он замолчал, чтобы не позволить дрожащему голосу выдать себя. Слезы беззвучно катились по щекам, он отвернулся, чтобы не капали на плечо Чондэ.
- Я тоже тебя ждал, - шепнул Чондэ и замолчал, продолжая гладить его по спине.
Они простояли так до тех пор, пока не пришел доктор и не выпроводил Лу Хана.
Он приходил каждый день. Теперь после занятий, с трудом нагоняя то, что пропустил, пока не покидал больницы. Чондэ каждый раз встречал его бурной радостью, оживленно говорил, рассказывал о курсе адаптации, показывал алфавит для слепых и книги, не переставал смеяться, шутил о своих неудачах в чтении. Лу Хан тоже много говорил, рассказывал новости о мире снаружи, как метко заметил Чондэ. Неловких пауз или скользких тем больше не было. Лу Хан приносил задания с собой, проговаривал их вслух, пока делал, и Чондэ внимательно слушал. Пару раз Лу Хан даже засыпал посреди разговора, как раньше, уронив голову на плечо друга, и Чондэ не будил его и запрещал строгому доктору его трогать, утверждая, что тогда хрупкое душевное равновесие пациента точно пошатнется. Лу Хан уходил, чудом успевал на последний поезд метро, и возвращался так рано, как только мог, пропускал так много занятий, как только мог. Чондэ злился, догадываясь об этом, но Лу Хан обещал, что все еще лучший ученик, к тому же все схватывает на лету, так что может себе позволить пару прогулов.
- Знаешь, пока я был в коме, мне снился сон, - сказал Чондэ однажды, пока Лу Хан валялся на его кровати, бездумно водя пальцами по странице с выпуклыми буквами.
- Сон? – отозвался он, перекатываясь на локоть, - ты помнишь, что там было?
- Помню, - после паузы сказал Чондэ и отвернулся, как всегда, если хотел, чтобы Лу Хан слушал голос, не отвлекаясь на навсегда застывшее лицо.
- Что-то хорошее? – неуверенно спросил Лу Хан, - твой голос звучит странно.
- Я... сам не знаю.
Лу Хан, предчувствуя интересный рассказ, подобрался ближе, потянул друга, и Чондэ откинулся на его плечо, опустил шелковые ресницы, тень который видел Лу Хан.
- Мне снился этот человек, - тоном заправского сказочника начал Чондэ, - я не знаю его имени потому что к нему никто не приходил, а я был в его квартире. Или он в моей.
- Как это?
- Я был... не знаю, кем. Просто был. Кем-то вроде духа, наверное.
- Круто! Ты швырял вещи?
- Ага! – Чондэ рассмеялся, - кстати, мне очень понравилось быть там. Сначала я почти ничего не мог, но потом этот человек стал в меня верить и я смог даже стать видимым.
- Вы общались? – слыша внезапное напряжение в голосе, заинтересовался Лу Хан.
- Да... – Чондэ устроился на его плече поудобнее, подтянул ближе плед, но Лу Хан только усмехался, отлично зная, что за этой бурной деятельностью скрывается смятение, - мы могли общаться. Но потом...
- И? Что случилось?! – нетерпеливый Лу Хан ткнул его локтем.
- Не знаю, – Чондэ замолчал, глубоко вздохнул, а потом одним духом выпалил, - я просто очнулся. Здесь.
Оба немного помолчали
- Ты должен быть ему благодарен, - очень серьезно сказал Лу Хан и стиснул Чондэ в объятиях, - а уж как я ему сейчас благодарен. Он вернул тебя к жизни. Я вот не смог...
Чондэ заново переживал чувства, вспыхнувшие к незнакомому художнику из его долгого сна. И новое, тяжелое чувство утраты.
- Я никогда его не увижу, - сквозь смешок пробивалась горечь, - ни в каком смысле.
- Ты же знаешь его голос, раз он говорил, узнаешь ведь, если услышишь, - Лу Хан нежно коснулся щеки. Хотелось подшутить над эфемерной влюбленностью, но он не посмел.
- Его, может, даже не существует. Я боюсь, что забуду его, - признался Чондэ, прижимаясь к теплой ладони лицом.
- Вспомнишь, если услышишь, - Лу Хан говорил с несокрушимой уверенностью, - миллионы романтических историй не могут ошибаться.
- Ты слишком много смотришь романтики, - хмыкнул Чондэ и вздохнул, - даже если он существует, даже если я его узнаю, думаешь, он узнает меня? И захочет быть со мной?!
- Ты живешь из-за него, - тихо и серьезно сказал Лу Хан, - это что-нибудь да значит.
— Ты идиот?
— Нет, сэр, я мечтатель. © Scrubs
|
| |
| |
| Барни | Дата: Вс, 25.10.2015, 15:29 | Сообщение # 4 |
|
resistance
загрузка наград ...
Модератор
Сообщений: 2325
Offline
| 2.1 Стадия проявления полтергейста - сенсорная
Минсок вытащил из-за стеллажа большую плоскую папку - планшет, положил ее прямо на пол под лучи рассветного солнца и раскрыл.
Чондэ до сих пор не видел эту папку, словно нежелание Минсока показывать ее кому-либо превратилось в ощутимую стену, как будто Чондэ не просто не видел его рисунки - их просто не было в мире Чондэ. Он подкрался ближе, пытаясь заглянуть через плечо Минсока, но ничего не увидел - Минсок не знал о его существовании, а значит и не разрешал видеть то, что он не разрешал видеть никому.
Это внутреннее "никому" Минсока было всеобъемлющим, он никогда не представлял себе каких-то конкретных людей или нелюдей, которым запрещено смотреть на его рисунки, поэтому Чондэ не мог обойти этот запрет. Если бы только Минсок думал о людях!
Но впервые желание скрыть себя настоящего, свой порыв посетило Минсока в состоянии гнева или, может, обиды. Чондэ не мог понять точнее, только чувствовал отголоски этих эмоций. И Минсок сам не подозревал, насколько сильно и абсолютно он тогда пообещал себе никогда и никому не показывать рисунков.
Минсок понятия не имел, что за его плечом волнуется его неощутимый сосед. Он перебирал рисунки, поворачивая каждый так, чтобы на него падало как можно больше света, и на душе тоже становилось светло и спокойно.
Он полюбил эту тихую крошечную квартирку. И здесь он снова сможет просто рисовать свет. Минсок фыркнул вслух. Когда он бросал работу и помещение в центре города, потрясающую студию с панорамным окном и видом на мост Банпо и Лунную радугу, его коллеги, особенно те, что мечтали бы оказаться на его месте, только советовали подумать или прочили скорое возвращение.
"Это просто кризис, тебе нужно отдохнуть, но мы подождем!" - говорил арт-директор.
"Небольшой загул пойдет тебе на пользу, но ты не выдержишь покоя больше трех дней", - ворковала секретарь, передавая ему документы.
"Я освобожу ваш стол, как только вы вернетесь", - смущенно говорил счастливец, получивший право любоваться Лунной радугой из панорамного окна.
"Конкуренция велика и я надеюсь, что ты вернешься с действительно грандиозным проектом", - сурово хмыкнул на прощание президент компании.
Никто из них не сомневался, что Минсок вернется. Но Минсок был уверен в себе и в том, что делает. Он не хотел работать в Корпорации, не хотел быть винтиком в машине и даже ключевым узлом становиться не пожелал. Он хотел просто рисовать свет.
Его работы приводили в восторг, но восторг не продается, и день за днем, месяц за месяцем он создавал другие, те, что продавались и продавали. Он мог не спать три ночи, но зато клиент мог быть уверен, что сам следующие полгода может спать спокойно. Имя Минсока, маленький вензель в углу рекламного разворота, продавалось дороже, чем любой изображенный на развороте товар. Ким Минсок взялся за проект, значит проект того стоит.
Но сам Минсок быстро устал от необходимости переводить в деньги, в перспективы все, включая собственное вдохновение. И однажды утром, разбуженный не телефонным звонком, а рассветным лучом, он осознал, что в дорогих проектах потерял главное - собственные восторг и безмятежность. Арт-директор восхищался, клиенты готовы были носить его на руках и обращать эту готовность в конвертируемую валюту, но сам Минсок, глядя на свои проекты, ничего не чувствовал. Не останавливался, чтобы просто полюбоваться ими, осознать, что все это - его рук дело. Он всматривался, ища недостатки, удовлетворенно кивал сам себе, видя очевидную ценность творения. В его творениях было все - красота, гармония, они привлекали внимание, они продавались.
Но они не казались Минсоку настоящими. Настоящими были папка в его руках и солнечные лучи, скользящие по бумаге. Чондэ закрыл глаза и сосредоточился, пытаясь вызвать к жизни самое эгоистичное из своих желаний.
- Покажи мне, - требовательно шептал он, не решаясь, впрочем, заставлять Минсока, - я хочу увидеть, что там. Покажи.
Как обычно, ничего не вышло. Минсок был единственным арендатором этого помещения, который никогда не подчинялся юному полтергейсту. Чондэ печально вздохнул. Невозможность исполнить свое желание немедленно делала мир вокруг него некомфортным. Минсок поежился от внезапного холода, из плотно завернутого крана с неприятным хрустальным звуком капнула вода, пол показался слишком твердым. Чондэ ничего не мог с этим поделать, его природа была сильнее, даже если бы он пожелал все исправить, он мог сделать только хуже сейчас.
Но Минсок не обращал внимания на мелкие неудобства. Он перебирал листы, словно что-то искал. И нашел. Его лицо чуть заметно изменилось, будто расслабилось, он вытащил один лист бумаги и положил его возле самого окна, так, что солнце залило его полностью.
Чондэ вздрогнул и скользнул ближе. Этот лист Минсок хотел бы показать. Не очень понимая, к кому именно обращено это смутное желание, Чондэ вцепился в него, изо всех сил сосредотачиваясь, заставляя его стать материальным. Сильный сквозняк едва не захлопнул папку, Минсок инстинктивно прикрыл ее ладонью. А потом Чондэ открыл глаза и замер, затихая, практически исчезая от восхищения.
Теперь он видел. На полу возле окна, залитый теплым светом лежал самый красивый рисунок из всех, что он когда-либо встречал или мог себе представить. На нем прозрачной акварелью изображена веранда дома в раннее летнее утро, увитая зеленью декоративная решетка, ступени, сбегающие в сад, чистое высокое небо с серебристыми облаками. По перилам, по ступеням, по стене дома скользили легкомысленные солнечные зайчики. Рисунок был светлым, очень светлым и при взгляде на него хотелось улыбнуться. Чондэ потянулся к рисунку, будто надеясь прикоснуться к зелени, свежей, еще влажной после ночной росы. Тепло бумаги поразило его, будто это не солнце из окна, а тепло изнутри рисунка согрело его несуществующие пальцы.
Он вскинул голову, глядя прямо на Минсока, и тут же вернулся к рисунку. Хотелось задать сотню вопросов, хотелось посмотреть другие работы и в то же время хотелось благоговейно молчать, наслаждаясь каждой секундой тишины, каждым миллиметром бумаги, каждой каплей акварели. Он продолжал водить кончиками пальцев по рисунку, зная, что не испортит его бесплотными прикосновениями. До дрожи хотелось прикоснуться по-настоящему и еще почему-то хотелось обнять Минсока. Его рисунок был прекрасен, но в нем кроме самозабвенного восхищения светом было одиночество.
Еще эти рисунки напомнили Чондэ другого художника, работами которого он однажды восхищался в галерее. Это "однажды" неожиданно царапнуло его. Впервые уверенность в том, что он всегда был здесь, в этой квартире, и что времени для него нет, чуть заметно покачнулась. Чондэ этого даже не заметил. Просто воспоминание всплыло откуда-то и он машинально подумал, что должно быть кто-то из прошлых арендаторов любовался галереей в режиме он-лайн. Гораздо важнее почему-то было спросить Минсока о нем.
Он метался по комнате, не представляя, что делать. Минсок не знал о его существовании, значит и не верил, и Чондэ не мог общаться с ним даже странными знаками, которые так пугали прошлых обитателей квартиры. В комнате ощутимо похолодало от его волнения. Минсок подошел к окну, которое чуть заметно запотело.
Чондэ бросился к окну так быстро, что мог бы удариться о стекло, если бы имел тело.
Минсок смотрел на улицу внизу, на чистое небо, пытаясь понять, откуда взялся такой сильный сквозняк. Протянул руку, собираясь распахнуть створку и впустить в комнату свежий воздух, замер, не веря своим глазам. В чуть заметной дымке на стекле стали проявляться буквы, будто выведенные неверной рукой, начали складывать в слова.
"рисунок красивый"
Чондэ было трудно формулировать свои мысли на конкретном языке, он привык все чувствовать, а не описывать, к тому же писать, создавать видимые человеку объекты оказалось еще сложнее, чем он думал.
Минсок задумчиво разглядывал надпись, и Чондэ занервничал. А когда тот снова протянул руку, полтергейст расстроенно отпрянул от окна, думая, что Минсок просто сотрет все.
Но он принялся водить пальцем по стеклу чуть ниже корявой надписи.
"Спасибо"
Его почерк не в пример красивее и ровнее, и это слово показалось Чондэ таким же прекрасным, как рисунок, восхитивший его. Он рассмеялся от избытка чувств. Этот смех Минсок вдруг почувствовал, будто теплый ветерок коснулся кожи.
- Так вот кто баловался с чайником, - строго сказал он, припоминая свой первый день.
Чондэ вздрогнул. Голос Минсока, который так расстраивал его своим молчанием, оказался таким глубоким, таким... хорошим. Чондэ захотелось немедленно сообщить об этом Минсоку, он потянулся к стеклу, но в комнате уже потеплело, даже едва заметный конденсат исчез со стекла вместе с каракулями Чондэ и благодарностью Минсока. Чондэ устало сел на пол, глядя на Минсока снизу вверх. Как бы ему хотелось пообщаться по-настоящему. Он умел столько всего, но все его могущество оставалось таким же призрачным, как он сам.
- Ты слышишь, когда я разговариваю? – не очень уверенно спросил Минсок, - ты здесь есть?
Чондэ вздрогнул, вскочил на ноги и нервно огляделся. Как ему ответить?!
- Кажется, пора к доктору, - хмыкнул Минсок, неуверенное и заинтригованное выражение исчезло с его лица. Он молча собирал рисунки в папку. Чондэ стоял рядом, бессильно уронив руки. Его несуществующие глаза ничего не видели из-за затуманивающих их слез.
Этот человек чуть было не поверил… еще бы совсем чуть-чуть... Он в ярости ударил ладонью по стене и ближайшая розетка заискрила. Минсок отвернулся, заталкивая папку в щель между шкафом и стеной, и ничего не заметил.
— Ты идиот?
— Нет, сэр, я мечтатель. © Scrubs
|
| |
| |
| Барни | Дата: Вс, 25.10.2015, 15:30 | Сообщение # 5 |
|
resistance
загрузка наград ...
Модератор
Сообщений: 2325
Offline
| 3.1. Красный свет - движение запрещено
Резко вскинув ресницы, Чондэ дернулся, будто машинально продолжая начатое движение, но кто-то удержал его, прижав к довольно твердому асфальту. Этот асфальт Чондэ чувствовал всем телом, особенно неприятно левым плечом и бедром.
- Повезло же, - нервно, сбиваясь на сдавленные короткие выдохи, говорил незнакомый женский голос, - как только увернулся… ох, смотри, просыпается…
Чондэ приподнялся на локте и едва не вскрикнул от боли, пронзившей руку, бросил на нее быстрый взгляд, но обнаружил, что только сбил кожу. Огляделся и увидел совсем рядом автобус, смявший боковое зеркало о стойку остановочного павильона, каких-то людей, белого, как полотно, шофера и человека в форме дорожной инспекции. А рядом, коленями на асфальте, стояла немолодая женщина и тревожно вглядывалась в лицо Чондэ. Возле ее колен небрежно валялась раскрытая аптечка, от кусочка ваты в руках отчаянно несло нашатырем.
- Как вы себя чувствуете? – строго спросила она, - скорая уже едет, но…
Она снова попыталась остановить Чондэ, но он аккуратно высвободился и поднялся на ноги. Голова слегка кружилась, саднил локоть и сбитые об асфальт плечо и бедро болели.
- Мне не нужна скорая, - несколько неуверенно сказал он и улыбнулся женщине с аптечкой и другой, с нервным голосом, - только пара ссадин.
- Все равно сходите в больницу, - сказала немолодая, закрывая аптечку, - вы долго были без сознания. Может, сотрясение или вроде того.
- Обязательно схожу, - просто чтобы отвязаться, пообещал Чондэ, многословно поблагодарил обеих женщин за участие, согласился заклеить пластырем ссадину на локте, отказался от всяческих претензий в адрес автобуса или его водителя, и медленно направился к мосту. Хотелось проветриться и придти в себя. К тому же его неотступно преследовала странная мысль, будто он что-то забыл, что-то очень, очень важное. Чондэ несколько раз останавливался, перебирал бумаги в сумке, листал ежедневник, заметки и список сообщений в телефоне, но память продолжала терзать его, упрямым голоском подсознания заставляя вспоминать снова и снова. Чондэ остановился посреди моста и стал смотреть на воду. По крошечным волнам скользили солнечные блики, отчего река казалась наполненной какой-то нереальной светящейся радостью. Чондэ улыбался, глядя на воду, и вдруг замер. Бессмысленная тревога больно стиснула сердце, он даже огляделся, ведомый вспыхнувшим чувством какой-то абсолютной, безвозвратной потери. Будто сама жизнь потеряла краски.
Чондэ отвернулся от пляшущих по воде лучиков солнца, устало потер лоб и пообещал себе обязательно сходить в клинику. По крайней мере, проверить противно ноющее плечо.
****
На город медленно опускается темнота, захлестывает дома и переливается через подоконник, наваливается, душит Чондэ, который сидит на этом самом подоконнике.
Чондэ ненавидит вечер. Это время, когда все дневные маски сброшены, когда нет ничего, кроме пронизывающей до костей темноты и все внезапно кажется простым и ясным. Иногда ясным настолько, что хочется сжаться в комок и тихо выть. Каждое утро Чондэ обещает себе лечь пораньше, каждый полдень он повторяет свое обещание, и в семь часов вечера, и в восемь. Но девять минуют и через подоконник переливается темнота. И спать больше не хочется. Сон это покой, а какой покой, когда сердце бесконечно разлетается на сотни тысяч осколков и все никак не разлетится окончательно?!
Чондэ прижимается затылком к оконной раме, закрывает глаза, но теперь уже ничего не поможет. Темнота уже здесь. И он снова будет сидеть на подоконнике, пока не промерзнет насквозь на сквозняке, потом на негнущихся ногах переберется в постель, завернется в одеяло, и будет тихо лежать, глядя в стену. И снова он будет почти физически чувствовать каждую секунду, каждый крошечный уходящий шанс выспаться, но уснет только когда вымотается окончательно и миллион миллионов раз пересчитает всех возможных овец в мире, а по занавеске тихонько прокрадется первый перламутровый отблеск. И снова звонок будильника прозвучит набатом и захочется послать все к черту, но придется вставать. И как-то проживать еще один бесполезный день в тумане бесконечной усталости, постоянно обещая себе на этот раз лечь пораньше.
И снова после работы он, едва передвигая ноги, все равно согласится пойти погулять, или в бар, или сразу в квартиру, не тратя время на лишние реверансы. Чондэ фыркнул, глядя в глаза своему отражению. Кого он обманывает? Нужно что-то менять.
Возможно, сегодняшняя авария, в которой его не задело только чудом, это знак?
Он тяжело сполз с подоконника и поплелся в комнату, разгребая ступнями фиолетовый полумрак, плещущийся где-то на уровне щиколоток. Остановился у порога, с горькой нежностью глядя на кровать и на кокон из одеяла на ней, откуда доносилось ровное сопение. Противно сжалось сердце, стоило только задуматься, когда же между ними зародилось и начало неуклонно расти это чудовищное равнодушие. Чондэ забрался под свое одеяло, спасаясь от темноты, уже захлестывающей колени, уткнулся носом в подушку и крепко зажмурился. Мелькнула мысль повернуться и хотя бы изобразить страстные объятия, но он только фыркнул. По привычке попытался заснуть, но все равно принялся смотреть в стену тяжелым немигающим взглядом. А ведь еще недавно они оба очень даже любили ночь, время, когда им точно никто не мог помешать. Еще недавно на вопрос, счастлив ли он, Чондэ бы только покрутил пальцем у виска – что за глупости, как будто с первого взгляда не видно! Конечно, счастлив. Абсолютно и безоговорочно.
Лу Хан за его спиной повернулся и закинул на него руку, машинально и привычно, и Чондэ придвинулся ближе, тоже привычно и машинально укладываясь так, чтобы удобно было обоим. Раньше они могли просто вот так лежать часами, но сейчас Чондэ не выдержал и четверти часа, аккуратно высвободившись. Лу Хан вздохнул во сне и перекатился на другой бок, будто только этого и ждал. Усмехнувшись в темноту, Чондэ попробовал заснуть, но до рассвета было еще долго, поэтому вместо бесполезных попыток он принялся вспоминать, что и когда пошло не так. Как обычно, импровизированный сеанс психотерапии не сработал.
- Лу-хён, - позвал он тихонько и поморщился. Раньше ему нравилось звать его так, но теперь слово казалось слишком приторным, - Лу-хён, ты спишь?
- Угу.
- А если бы меня все-таки сбил автобус, что бы ты делал?
Лу Хан тяжело вздохнул и повернулся, придвинулся, потерся носом о его волосы.
- Убил бы тебя за то, что по сторонам не смотришь, - пробормотал он.
Чондэ невольно улыбнулся. Вернувшись с работы и обнаружив повязку на его плече, Лу Хан пришел в ярость, на несколько минут они будто снова стали влюбленными, чье чувство пылко настолько, что заставляет их ссориться столь же часто, сколь мириться.
Иногда Чондэ в самом деле чувствовал себя влюбленным, чувствовал то, что некоторые напыщенно называют вкусом жизни. А потом снова наступал вечер и фиолетовый полумрак переливался через подоконник...
— Ты идиот?
— Нет, сэр, я мечтатель. © Scrubs
|
| |
| |
| Барни | Дата: Вс, 25.10.2015, 15:32 | Сообщение # 6 |
|
resistance
загрузка наград ...
Модератор
Сообщений: 2325
Offline
| 3.2. Красный с желтым - движение запрещено
- Я ушел! – крикнул Чондэ, не заглядывая на кухню, где стучал фарфором допивающий утренний кофе Лу Хан. Чондэ его привычка пить кофе вместо завтрака казалась наигранной, украденной из какого-нибудь фильма о жизни так называемых современных деловых людей.
- Хорошего дня, - отозвался Лу Хан спокойно, даже не подумав выглянуть в прихожую.
Губы Чондэ на мгновение сжались.
- И тебе, - пробормотал он просто потому, что это вежливо. Уже распахнул дверь, но вдруг остановился у порога, случайно поймал свой взгляд в отражении и уставился в зеркало.
Лу Хан пил кофе по утрам с тех пор, как они знакомы, и раньше Чондэ считал аромат кофе чарующим, даже развратным, как в те дни, когда этот аромат оставался на коже после небрежной, ленивой кухонной близости. Когда они не сомневались, если выбор был между этой близостью и завтраком или не-опозданием на автобус. И это прощание... разве они могли бы вот так расстаться на целый день, просто перекрикиваясь через всю квартиру?!
Рывком захлопнув дверь, Чондэ сбросил обувь и в три шага очутился на пороге кухни. Лу Хан удивленно поднял голову, вопросительно глядя на него.
- Ты вроде как ушел, - сказал он.
- И вернулся, - бросил Чондэ, подошел и наклонился, опираясь на стол ладонями. Он закрыл глаза, прижимаясь к губам Лу Хана, сцеловывая горький вкус кофе. Сердце больно замерло, когда Лу Хан тихонько вздохнул, отвечая на поцелуй, в котором не было нежности.
- Я думал, ты меня ударишь, - хмыкнул Лу Хан, отрываясь от упругих губ, - у тебя было такое серьезное лицо.
- Что за чушь, я бы ни за что тебя не ударил, - фыркнул Чондэ и легонько стукнул его по носу ладонью, опровергая сказанное, - что бы ни случилось.
Лу Хан засмеялся, отворачиваясь и снова потянувшись к чашке.
- Ты опоздаешь, - напомнил он, наткнувшись взглядом на часы.
- Точно. Это все ты, с тобой я совсем чувство времени теряю! – спохватился Чондэ.
Он сбежал в прихожую, чуть не расквасил нос о стену, пытаясь с разбега попасть в ботинки. Лу Хан, который с чашкой вышел за ним следом, расхохотался.
- Теперь я верю, что с автобусом был несчастный случай. Ты безнадежен.
- Тихо там, - Чондэ снова возился с дверью, - или я припомню кое-кому вчерашний завтрак.
- Посуда ненавидит меня, - Лу Хан пожал плечами, - поэтому я и заказываю еду.
- Твое счастье, что мы можем себе это позволить, - Чондэ обернулся, уже на площадке.
- Вали уже, хозяюшка! – Лу Хан махнул ему рукой.
Чондэ успел спуститься почти на пролет и остановился, с чувством хлопнув себя по лбу ладонью. Документы, которые он взял вчера домой, так и остались валяться на столе. Он секунду постоял, пытаясь решить, насколько ему нужны эти документы. Возвращаться не хотелось, к тому же дверь за собой он просто захлопнул, а ключи где-то в карманах...
Печально вздыхая, он все-таки поднялся обратно и едва не подпрыгнул от радости, обнаружив, что дверь закрылась неплотно и замок не защелкнулся. Аккуратно потянул ее, спрашивая себя, попадет ли он вообще сегодня на работу, и оцепенел, не переступив порог.
Лу Хан все еще стоял в прихожей, прислонившись спиной к стене. В его руке все еще была чашка, а ладонью другой он зажимал рот, словно боялся нарушить тишину. Из-под плотно сомкнутых ресниц по щеке скатилась слезинка, потом еще одна, и еще. Он заметно дрожал.
Чондэ стоял за порогом, онемевшими пальцами вцепившись в край двери. Лу Хан судорожно вздохнул и Чондэ вздрогнул, медленно, осторожно отступая. По миллиметру закрыл дверь, и на цыпочках отошел к лестнице. Он смутно помнил, как все-таки оказался на улице, и даже как-то забрался в автобус, и опоздал всего на пару минут.
Устраиваясь на рабочем месте, включая компьютер, разбирая бумаги, Чондэ действовал машинально. Его руки шевелились, выполняя одно и то же, как всегда. В его сознании стучала только одна мысль, каждым ударом отравляя кровь.
Он не подошел к Лу Хану.
Не метнулся к нему, не спросил, в чем дело. Ушел тихо, как вор, как предатель, и ушел даже раньше, чем сам осознал это. Чондэ нервно схватил телефон, заставив отчаявшегося дозваться его сослуживца вздрогнуть от неожиданности.
- Эй, - коротко и резко бросил он в трубку, - давай сходим куда-нибудь? Сегодня? Пожалуйста, - голос ломко дрогнул, - мне кажется, что мы... что я все испортил.
- Чен, - голос на другой стороне звучал привычно спокойно, - мне немного некогда, я на переговорах. Позвоню в обед, хорошо? Хочешь... – кажется, или в нем тоже слышна дрожь, - хочешь, пообедаем вместе?
Чондэ горько усмехнулся. Обед каждого из них не позволял роскоши пересечь полгорода.
- Ты же знаешь, что времени не хватит, - он говорил и почти физически чувствовал, как доламывает то, что еще можно было сохранить, - позвони, как освободишься.
- Конечно.
Чондэ медленно, словно хрустальный, положил телефон на стол. Лег щекой прямо на холодный пластик, закрывая глаза. Сердце затягивала пустота. Отчего-то думать, что Лу Хану все равно, что происходит с их отношениями, было намного проще, чем убедиться, что это неправда. Он почти боялся возвращаться домой, смотреть в прекрасные глаза.
- Ким Чондэ! – рявкнул Пак Чанёль над ухом, - не прикидывайся умирающим! Если забыл про договор, так и скажи!
- И незачем так орать, - миролюбиво отозвался Чондэ и небрежно выдвинул ящик стола, не поднимая головы с клавиатуры. Выдернул верхнюю папку и махнул ее на голос, - вот твой дурацкий договор, иди, отдай его своему ненаглядному боссу.
- С чего это он мой ненаглядный, - проворчал Чанёль, прижимая папку к груди, - и почему я?!
- А зачем спрашивал-то? – Чондэ неохотно выпрямился и повернулся к нему вместе со стулом, - ты же наверняка не можешь придумать повода к нему сходить.
- С чего бы... – Чанёль немедленно сел на свое место и кинул папку обратно на стол Чондэ.
- Хочешь, чтобы я отнес сам? – сладким голосом поинтересовался Чондэ.
- Да, - Чанёль демонстративно уткнулся в монитор, - ты его писал, сам и неси.
Мгновение Чондэ колебался, но в это утро темная сторона его натуры определенно захватила управление, поэтому он ухватил папку, поправил воротник и манжеты, чуть пригладил челку, зная, что Чанёль следит за ним в отражении монитора, и ушел, показав язык с порога. Шагая по коридору, Чондэ мог бы поспорить, что слышал звук чего-то упавшего. Наверняка, нервный Чанёль швырнул в стену степлер. Он делал это по любому поводу, и рядом с окном штукатурка давно потрескалась. Чондэ каждый раз предсказывал, что однажды Чанёль попадет в стекло и количество денег, которое вычтут из жалованья, научит его сдержанности.
Стукнув костяшками в косяк, Чондэ шагнул на синий ковролин, отделяющий кабинет главы отдела от кабинетов простых смертных.
- Доброе утро, - сказал он вежливо, едва сдержав улыбку при виде откровенного разочарования в глазах человека, поднявшего взгляд от бумаг, - я принес договор...
- Спасибо, - не дослушав, тот махнул рукой, - оставьте на столе, я посмотрю. А... – он замялся, а Чондэ до смерти хотелось знать, спросит ли он про Чанёля, - вы...
- Да?
- Пока ничего. Я сообщу, если нужны будут правки.
- Конечно. Спасибо. Хорошего дня.
Возвращаясь к себе, Чондэ уже знал, что правки понадобятся, и кусал губы, представляя лицо Чанёля, когда глава отдела придет лично и вернет бумаги, пытаясь придать своему нежному лицу самое суровое выражение. Чанёль наверняка расстроится, поскольку терпеть не может ничего переделывать, а босс смутится, когда тот воспитанно встанет и примется смотреть на него с высоты своего роста, но несчастным щенячьим взглядом. День обещает быть веселым.
Развеселившись, Чондэ распахнул дверь собственного кабинета и едва не вскрикнул.
Чанёль с кем-то разговаривал. И едва этот кто-то повернулся к двери, Чондэ узнал Лу Хана.
- Что ты здесь делаешь? – вырвалось у него раньше, чем что-то повежливее.
- Пришел тебя украсть, а этот человек мне только что разрешил, - Лу Хан шагнул ближе и цепко ухватил его за локоть. За его спиной Чанёль сиял, как многоярусная люстра.
- Босс сказал, что будут правки, - с удовольствием добавил напряжения в это сияние Чондэ, - и если я уйду, ты будешь исправлять все сам.
Он потянул Лу Хана к двери раньше, чем до Чанёля дошла суть сообщения. За закрывшейся дверью степлер снова врезался в стену. Лу Хан тянул Чондэ не к лифтам, а к комнате отдыха.
Не сопротивляясь, Чондэ, тем не менее, готовился к какому-нибудь серьезному разговору. Пальцы Лу Хана, сжимающие его запястья, оставались холодными и чуть дрожали.
- Послушай, - он остановился, убедившись, что нет свидетелей, желающих с утра пораньше наслаждаться обществом пластиковых фикусов, - мне... когда ты позвонил...
- То что? – Чондэ, как ни странно, не чувствовал неловкости, глядя в его глаза. Шагнул ближе и взял его руки в свои, согревая, нежно провел по запястьям.
- Мы в самом деле давно не выбирались никуда вместе, - пробормотал Лу Хан, - съездим на выходные в горы? Как раньше.
Он смотрел на Чондэ, наивно взмахивая ресницами. Чондэ никогда не мог сопротивляться их очарованию и придвинулся еще ближе, жадно ловя искры восторга, все еще тлеющие в глубине темных глаз, когда-то наполненных теплым сиянием до краев. Осознавать, что он сам упустил момент, когда это сияние начало гаснуть, было неприятно. Поэтому Чондэ предпочел заставить Лу Хана закрыть глаза и зажмурился сам. Они целовались долго, жадно, словно пили ледяную воду из последнего перед долгим путем источника путешественники.
- Все, что хочешь, - прошептал Чондэ, с восторгом ощущая, как яростно колотится сердце.
- Тогда ничего не планируй на выходные, и я свои освобожу, - кивнул Лу Хан.
Шагнул было к двери, но Чондэ остановил его, лукаво пошевелил бровью. Лу Хан рассмеялся, бросил короткий взгляд на дверь и вернулся. На этот раз Чондэ было не с чем сравнивать, безумств с утра пораньше прямо на работе они себе не позволяли даже в начале отношений, поэтому поцелуи больше не имели терпкого привкуса вины, а прикосновения не казались прощальными.
— Ты идиот?
— Нет, сэр, я мечтатель. © Scrubs
|
| |
| |
| Барни | Дата: Вс, 25.10.2015, 15:34 | Сообщение # 7 |
|
resistance
загрузка наград ...
Модератор
Сообщений: 2325
Offline
| 2.2. Стадия проявления полтергейста - коммуникативная
Чондэ все время хочется играть, такова его природа. Буквально бурлящее в крови, которой у него технически нет, возбуждение заставляет его сталкивать вещи с полок, наполнять комнату сквозняком, разбрасывая бумаги, брызгать водой из крана и скрипеть дверями и половицами по ночам. Но с тех пор, как в эту квартиру въехал Минсок, в жизни полтергейста появилось еще одно занятие – вспоминать. Хотя он никогда раньше не задумывался, существует ли вообще мир за пределами квартиры, сейчас он даже сомневался насчет «никогда». Как долго он здесь находится? Зачем он здесь? Что вообще происходит?!
А еще с Минсоком хотелось общаться. К сожалению, новый жилец оказался категорически несуеверным и даже пронзительное тоскливое завывание ветра в щелях окна, когда снаружи царила тихая лунная полночь, он посчитал всего лишь сквозняком.
Но у Чондэ был способ, к которому он, впрочем, никак не решался прибегнуть. Зеркало в ванной, затуманенное от горячего пара. Каждое невесомое мгновение Чондэ помнил, как тот писал на окне, но вломиться в душ к Минсоку почему-то не решался, хотя каждый раз, как только начинала шуметь вода, он представлял, как покрывается дымкой зеркало, большое, настоящий планшет. К тому же если не протереть его, зеркало сохнет долго. Сплошные плюсы, но Чондэ все равно сомневался.
Вот в очередной раз перестала шуметь вода, пара минут - и Минсок вернулся в комнату, где нетерпеливо метался под самым потолком скучающий полтергейст. Каждая секунда, проведенная в одиночестве, расстраивала его до глубины условной души, и сейчас по комнате гулял сквозняк. Передернув плечами, Минсок подошел к окну, провел ладонью вдоль рамы, пытаясь решить, откуда дует. Чондэ недовольно ворчал вслух в своем углу.
- Какие некоторые прагматичные, куда деваться.
Он подкрался поближе к Минсоку, но прикоснуться к нему еще не мог, поэтому скользнул к стеллажу и аккуратно подтолкнул какой-то сувенирный брелок к краю полки.
Минсок обернулся на шум, хмыкнул и пошел поднимать сувенир, а Чондэ посетила идея. Теперь он сталкивал мелочи с полок одну за другой, откровенно веселясь над непониманием Минсока. Вечер становился все интереснее.
Он не заметил, как слишком увлекся и какая-то небольшая статуэтка, падая, зацепилась за угол книги. Книга пошатнулась, покачалась немножко и совершенно бесшумно соскользнула с полки прямо на голову Минсоку, который наклонился за статуэткой.
Книга углом ударила Минсока куда-то в висок, он потерял равновесие, упал на пол и остался лежать. Это было совсем не смешно. Чондэ метнулся ближе, отчаянно мечтая иметь возможность прикасаться к материальным предметам по-настоящему, но так растерялся, что даже не мог справиться со своей способностью управлять потоком воздуха. Он метался возле Минсока, чувствуя свою абсолютную беспомощность, и едва не кричал от ужаса. Когда Минсок тяжело пошевелился, поднялся на локте, отложил книгу и несколько озадаченно огляделся, Чондэ упал на колени рядом с ним, отчаянно вглядываясь в лицо. Как бы он хотел сейчас прикоснуться к нему! Провести ладонью по щеке, прижаться губами к шее, слушая пульс, отвести волосы с виска и посмотреть, нет ли крови. Крепко-крепко, изо всех сил обнять, прижимаясь к груди, и закрыть глаза.
Минсок несколько раз моргнул, восстанавливая зрение. Ему показалось, что совсем рядом на полу какой-то туман. Он моргнул снова и на секунду туман превратился в стройного и испуганного едва ли не до обморока молодого человека, во все глаза глядящего на него. Взмах ресниц и все исчезло.
Минсок потер висок и посмотрел на ладонь. Крови не было, голова слегка кружилась, но не болела, и он осторожно поднялся, машинально косясь в сторону, где заметил странный туман. Туман не появлялся.
Чондэ заметил, как на секунду изумленно расширились зрачки Минсока, и даже качнулся ближе, но тут же очнулся. Нет, разумеется. Он не мог бы увидеть полтергейста.
В любом случае Минсок поднялся, сделал несколько разогревающих движений, покачал головой, немного постоял, прислушиваясь к ощущениям, и успокоено пожал плечами. Он занялся своими делами, но теперь Чондэ следовал за ним по пятам, ломая пальцы, напрочь позабыв о своем стремлении развлекаться. Он понимал, что ничего не сможет сделать, но безумно боялся, что Минсок травмирован сильнее, чем кажется.
- Нет, пожалуйста, пожалуйста, - прошептал он, заметив, как вдруг Минсок остановился посреди комнаты, поднимая руку к лицу, - только не падай снова…
- Со мной все хорошо, - неожиданно сказал Минсок в пространство и вдруг рассмеялся, - если не считать того, что я говорю вслух.
Чондэ тоже рассмеялся, больше от неожиданности.
- Я так испугался, - тихо и неуверенно сказал он.
К его изумлению, переходящему почти в ужас, Минсок закрутил головой.
- Я тебя слышу, - растерянно сказал он. Фыркнул и потер лоб, - крыша едет.
Чондэ стоял столбом, зажимая рот ладонью, и смотрел на него.
- А теперь слышишь? – безуспешно пытаясь заставить голос перестать дрожать, спросил он.
- Слышу, - кивнул Минсок и с любопытством повернулся на голос, - а кто ты?
- Я… просто здесь… - смущенно проговорил Чондэ, чувствуя, что под его взглядом покраснел бы до корней волос, если бы был человеком.
- Ты призрак? Мой внутренний голос? Полтергейст? – задавал вопросы один за другим Минсок.
- Н-наверное, полтергейст, - Чондэ боролся с желанием метнуться куда-нибудь подальше и просто спрятаться, но любопытство пока было сильнее.
- Значит, вот кто баловался с вещами! – внезапно строго сказал Минсок.
- Я не хотел! – почти выкрикнул Чондэ, - правда, не хотел! Это случайность! Та книга…
В комнате повеяло холодом, Минсок нетерпеливо передернул плечами.
- Это из-за тебя здесь так мерзко? – спросил он и Чондэ оскорбился до глубины души.
- Почему сразу мерзко…
- Холодно. Не выношу холод, - Минсок примирительно улыбнулся в пространство, - но я верю, что ты не пытался меня убить.
- Правда веришь? – на душе Чондэ (и в комнате) заметно потеплело.
Минсок вздохнул.
- Кажется, полтергейсты не нападают на людей по-настоящему, - задумчиво сказал он.
- Я так испугался, когда ты упал, - смелея с каждой секундой, пробормотал Чондэ.
- Я в порядке, - уверенно повторил Минсок. Не удержался и добавил, - что, совесть замучила?
Тихий смех серебром раскатился по комнате. Минсок снова завертел головой.
- Я тут, - сказал Чондэ, изо всех сил стараясь оставаться на месте, хотя от восторга хотелось кувыркаться в воздухе и носиться по комнате, сшибая углы.
- Молодец, - саркастично сказал Минсок, - знать бы еще, тут - это где. Определись.
Он не ожидал, что обладатель таинственного голоса так сильно растеряется.
- А... – донеслось откуда-то слева, - н-ну... – неуверенно, зато правее и ближе, - я...
- Я пошутил, - сказал Минсок, когда почувствовал, что от попыток прислушиваться к непрерывно перемещающемуся голосу кружится голова, - хватит метаться, голова болит.
- Тебе плохо? – немедленно встревожился голос.
Минсок не мог не улыбаться, слушая его. Мягкий, приятный, со странной звенящей ноткой, будто постоянного нетерпения, и с отчетливым беспокойством.
- Нет, - он уселся на свое любимое место у окна, лукаво оглядывая комнату, - просто немного странно. Давай ты все-таки примостишься где-нибудь в одном месте, хорошо?
Он хлопнул ладонью по покрывалу рядом с собой.
Чондэ замер. Не то, чтобы он не проводил раньше бесконечно много времени рядом с Минсоком на этом расстеленном прямо на полу покрывале. Но тогда он пытался понять, почему присутствие этого человека так расшатывает его легкомысленное существование, и почему он такой несуеверный, хотя художник. И тогда он не знал о Чондэ.
А теперь приближаться почему-то стало очень и очень неловко.
- Хорошо, - так тихо, что Минсок нахмурился, напряженно вслушиваясь, шепнул он, и послушно сел рядом. От близости человеческого тела воздух рядом буквально заискрился, Чондэ на секунду представил, как укладывается на его плечо или даже на колени.
Он понял, что потерялся в своих спутанных мыслях, когда Минсок дернулся и изумленно потер локоть, рядом с которым устроился полтергейст.
- Горячо!
- Прости, - Чондэ отшатнулся, пытаясь успокоиться, - я просто... разволновался.
- Значит, ты горячий парень, - хмыкнул Минсок, отворачиваясь к окну, - ты здесь живешь?
Это был вопрос на засыпку.
- Ну... вроде того... – задумчиво протянул полтергейст.
- А давно?
- Н... не знаю... – на этот раз растерянно.
Минсок невольно повернулся в его сторону, сам не зная, зачем.
- Я хочу снова увидеть тебя, - сказал он.
- Снова?! – Чондэ опять растерялся и Минсок схватился за вторично пострадавший локоть.
- Я это... лучше подальше устроюсь, - Чондэ отступал, пока не прижался спиной к стене.
Но его пугала не возможность травмировать Минсока. Его пугал взгляд, пристальный и уверенный, прямо в глаза, хоть и расфокусированный, не замечающий его. Минсок медленно поднялся.
- Я знаю, где ты, - сказал он и протянул руку в его сторону, - точно знаю, но не вижу.
- Тогда почему «снова»? – вяло отреагировал Чондэ, пытаясь перестать смотреть ему в лицо. Захотелось свернуть все развлечения на сегодня, исчезнуть и ненадолго забыться в переменчивом безвременном сумраке, который заменял полтергейсту сон.
- Когда на меня упала книга, - тактичный Минсок опустил часть про то, кто виноват в ее падении, - я видел тебя. Наверное.
Он вдруг озадаченно нахмурился и метнулся к своей папке с рисунками.
- Ты покажешь мне? – мгновенно забыв свое желание исчезнуть, Чондэ метнулся за ним, - а что покажешь?! Покажи, покажи, покажи!
- Подожди, - Минсок раскрыл папку и перебирал листы так быстро, что Чондэ, не в силах выцепить ни одно изображение толком, поднял сквозняк и принялся хлопать дверью.
- Прекрати! – перекрикивая безумный деревянный скрип, потребовал Минск, - мешаешь.
- Так и задумано! – отозвался Чондэ, но прекратил, злорадно хлопнув дверью еще раз.
- Ага.
Минсок выдернул один из листов, маленький и довольно мятый, хранили его определенно не в альбоме и без особого почтения. Развернул и вгляделся. Чондэ замер за его плечом.
- Покажи мне, - требовательно прошептал он, - эй, я тоже хочу! Ну, что там?! Покажи!
- Правду говорят, что полтергейсты надоедливые, - отмахнулся Минсок, - смотри.
Он провел ладонью по листу, и разглаживая, и заодно размазав парочку и так небрежных угольных линий, и отодвинулся. Чондэ нетерпеливо скользнул ближе, вгляделся, но разочарованно вздохнул. Ничего особенного он не заметил.
На листе оказался набросок, беглый и не особенно старательный. Легкими, уверенными штрихами был набросан портрет совсем молодого человека с серьезным взглядом темных глаз. Человек был изображен в движении, и Чондэ в который раз восхитился тем, какими живыми выглядят работы Минсока. Этот, на портрете, вытягивал из кармана пиджака наушники, но смотрел прямо на зрителя, словно только заметив его, уголки губ мило загибались в чуть смущенной, едва начинающей проявляться улыбке, придавая хорошенькой мордашке совершенно кошачье выражение
Чондэ отодвинулся, восхищенный, но все-таки чувствующий себя обманутым.
- Ну, и что? – нетерпеливо спросил он, поскольку Минсок смотрел на рисунок с таким видом, будто узрел великое откровение, - красивый рисунок. Ты очень, очень круто рисуешь. Но тот, с домом, мне больше понравился.
- Ты не понял? – изумился Минсок и Чондэ обиженно отлетел подальше. Никому не нравится чувствовать себя недалеким, - или не узнал?! Я же нарисовал тебя! Мы где-то виделись.
— Ты идиот?
— Нет, сэр, я мечтатель. © Scrubs
|
| |
| |
| Барни | Дата: Вс, 25.10.2015, 15:35 | Сообщение # 8 |
|
resistance
загрузка наград ...
Модератор
Сообщений: 2325
Offline
| 1.2. Рефлекс (отраженный свет)
Мелодичный звонок и Чондэ невольно улыбнулся, слыша, как открылась входная дверь.
- Чондэ-я! Ким Чондэ!!! – на всю квартиру разносился счастливый голос Лу Хана.
- Я на кухне, - крикнул Чондэ, - идите сюда!
Лу Хан вломился через секунду с возмущенный воплем, заглушающим две пары шагов.
- Я же говорил, что ничего не нужно!
- Поздно, я уже все приготовил, - невозмутимо отозвался Чондэ, позволяя тискать себя в объятиях, - ты не хочешь проявить вежливость и представить нас?
Второй человек смущенно кашлянул и шагнул вперед, Чондэ повернулся на звук.
- Да... так вот... – неожиданно растеряв свою шумную уверенность, Лу Хан взял Чондэ за руку, - как ты помнишь сегодня я хотел представить тебе кое-кого...
- Помню, у тебя сегодня торжественное свидание, - фыркнул Чондэ, смеясь, и еще чуть повернулся, аккуратно высвободил руку и протянул в ту сторону, - Ким Чондэ.
- Ким Минсок. Приятно познакомиться. Признаться, я взволнован.
Его пальцы сжали чужие, горячие и сильные. Чондэ на секунду замер, словно его окатило ледяной водой. Этот голос! Этот откуда-то знакомый голос... нет, не вспоминается.
- Не о чем волноваться, - приветливо говорил он, отпуская чужую ладонь.
- Нормальные люди знакомят с родителями, а вы должно быть Лу Хану дороже семьи, - шутливо сказал знакомо-незнакомый голос. Лу Хан по-хозяйски обнял Чондэ за плечи и торжественно заявил, что так и есть. Чондэ смеялся, показал в сторону стола, выслушал комплименты и с неожиданным удовлетворением не заметил в них привычной доли неловкости – даже знакомые люди удивлялись, узнавая, что он живет один и отлично справляется. Этот не удивился, и это расположило Чондэ к нему больше, чем восторженные рассказы Лу Хана. К плите ему вернуться не удалось, Лу Хан заявил, что он уже здесь, значит, сам все закончит. Осталось сесть за стол вместе с Ким Минсоком, беззаботно болтать, зная, что он наблюдает за Лу Ханом, и не слишком часто поворачиваться в его сторону, чтобы не тревожить лишний раз безэмоциональным лицом.
- У Вас такие удивительные глаза, - сказал за ужином Минсок и остальные замерли. Чондэ недоуменно повернулся, а Лу Хан чуть не подавился и принялся смущенно пить воду. Минсок огляделся и нервно продолжал, - я не хотел задеть! Просто... очень красивые...
- Спасибо, - мягко сказал Чондэ, пнул Лу Хана под столом, - это... непривычно слышать.
- Серьезно? – вот теперь в голосе, которые сводил его с ума, поскольку Чондэ никак не мог понять, откуда знает его, звучало искреннее удивление, - нет, правда?!
- Правда, - теперь Чондэ смеялся, больше над смятением Лу Хана, который, похоже, не мог решить, беспокоит ли его этот разговор и стоит ли одернуть свою пару, - то есть я был доволен внешностью раньше, но с некоторых пор мало кто осмеливается говорить о ней.
- Кажется, я сказал бестактность, - растерянно сказал Минсок, - приношу свои извинения.
- Все в порядке. Полагаю, на лице Лу Хана сейчас паника написана большими буквами, но я правда в порядке, - Чондэ развернул руку ладонью вверх, - дайте руку.
В его ладонь снова легли теплые пальцы, он дружелюбно сжал их.
- Вот, чтобы вы не сомневались, - он усмехнулся, - не хотелось тянуться наугад.
- Я понимаю, - торопливо сказал Минсок, - и мне правда жаль. Вы ведете себя настолько естественно, что я не подумал о темах, которые не стоит обсуждать.
- Вот теперь становится неловко, - Чондэ рассмеялся, несколько натянуто. Он должен был убрать руку, пожатие слишком затянулось, но почему-то не мог.
- Что у нас на десерт? – громко спросил Лу Хан и сам лукаво возвестил, - мы купили торт!
- Молодцы! – в том же тоне отозвался Чондэ, отдергивая руку, поднялся, - помоги мне собирать посуду.
- Никакого почтения к старшим, - фыркнул Лу Хан, но тоже поднялся, шумно отодвинув стул. Чондэ фыркнул.
- Тебя нужно отправить помощником в группу адаптации, - сказал он, - шума как от носорога, любой различит тебя издалека, будешь поддерживать людей. Морально.
- Посчитаю за комплимент, - Лу Хан коротко чмокнул его в щеку, проходя мимо. Чондэ фыркнул вслед, но резко повернулся, услышав тихий недовольный вздох.
- Между нами ничего нет, - пояснил он на всякий случай, - просто друзья очень много лет.
- Я понимаю, - быстро отозвался Минсок, но Чондэ ему не поверил.
На кухне он на мгновение прислонился к плечу Лу Хана, чтобы говорить тише.
- Не трогай меня больше, твой Минсок ревнует, - шепнул он.
- Ты не обидишься? – Лу Хан порывисто повернулся, - просто мы... ну... он на самом деле нравится мне...
- Я понимаю. Я бы тоже злился, если бы моя пара при мне обнималась со всеми подряд.
- Эй! – Лу Хан схватил его за плечи, - ты не все подряд! Если ты только скажешь...
- Слушай, все в порядке. У вас же свидание. С тобой мы потом пообщаемся спокойно.
- Хорошо. Тогда давай скорее вернемся, ему наверняка скучно одному!
****
Чондэ сидел на полу, прижавшись спиной к стене, и беззвучно плакал от жалости и презрения к себе. Слезы одна за другой выступали на ресницах, он не стирал их, позволяя накапливаться и медленно сползать по щекам, больно обжигая кожу. Он чувствовал себя ничтожным, бесполезным, не имеющим ни смысла, ни права вообще существовать в этом мире. Этот приступ отчаяния был первым в его жизни. Конечно, были тяжелые дни и раньше, хотя ничего не могло сравниться с тем разговором, в котором доктор впервые на вопрос, когда снимут повязку с его глаз, уклончиво сказала, что возможно, вернее, скорее всего снятие повязки ему ничем не поможет, хотя, конечно, есть вероятность...
Чондэ тихонько застонал, сжимая виски руками. Даже новость о том, что зрение к нему не вернется, была жуткой, шокирующей, тяжелой. Но не такой. Тогда он чувствовал обиду на вселенную, которая так с ним обошлась, страх и неуверенность, но еще он знал, что справится, что его поддерживают все, особенно Лу Хан, Лу Хан с ним. Что он жив и почти здоров, что он всегда был ловким и легко научится жить в мире темноты.
Сегодняшний вечер буквально убивал его. Звонкий голос Лу Хана, то и дело касающегося его руки, плеча, небрежно треплющего волосы, несмотря на их кухонный разговор, само присутствие его друга рядом ранило так больно, и с каждой минутой Чондэ все больше ненавидел себя. Лу Хан доверился ему и привел на ужин человека, который ему так нравится, а Чондэ... кажется, Чондэ влюбился в этого человека, не зная его, не видя его лица, едва слушая то, что он говорил.
Он снова застонал и уткнулся лбом в колени. Влюбился. Будто он имеет право на такое красивое слово! Он чувствовал себя предателем, мерзким, ужасным существом.
Иногда в затягивающих тяжелых мыслях о собственном предательстве проскальзывали еще худшие мысли о том, что он по-прежнему хорош собой, что он прекрасно владеет своим голосом и все говорили, что его жесты стали еще мягче и грациознее. Конечно, стали! Теперь обходить углы в его интересах. Он запросто смог бы отбить кого угодно даже у милашки Лу Хана, даже не пользуясь своим знаменитым бархатным взглядом.
Эти внезапные сполохи гневной уверенности ранили даже сильнее.
Если бы Лу Хан хотя бы не сказал, что этот человек ему нравится по-настоящему.
То есть, он сказал «кажется», напомнил внутренний голосок откуда-то из самых темных уголков души, тот самый, что так уверен в способностях Чондэ разбивать чужие пары.
Он сжался в комок, будто пытаясь спрятаться в тени подоконника. Лицо горело, будто слезы сдирали кожу. С губ сорвался еще один хриплый вздох – стон. Губы тоже горели, хотя он не помнил, чтобы кусал их, скорее просто слишком сильно сжимал.
Он не слышал, как открылась входная дверь, но услышал шаги. Дернулся, не зная, что делать, не успевая даже привести лицо в порядок, и с тяжелым вздохом остался на месте, на плечи будто навалилась многотонная тяжесть вялого равнодушия. Будь что будет.
- Ох ты ж!!! – в комнату ворвался Лу Хан, бросился к нему, - Чондэ-я! Что случилось?!
- Ничего, - едва шевеля онемевшими губами, шепнул тот.
- Чондэ-я... – голос Лу Хана дрожал, он обнимал Чондэ, бессмысленно скользя ладонями по плечам, по спине, по волосам, то принимаясь стирать слезы, то прижимая его ближе, - пожалуйста, пожалуйста, скажи, что случилось? Тебе больно? Вызвать врача?!
- Нет, нет, я в порядке, это другое, - Чондэ хотел оттолкнуть его, но не смог противиться желанию греться в объятиях друга. Еще немножко. Последний раз.
- Я так испугался, когда увидел тебя, я знал, что нельзя было уходить...
- Кстати, зачем ты пришел?
- Минсок забыл телефон, - смущенно признался Лу Хан, - хотел сам сходить, но мы не решились тебя беспокоить, а у меня ведь есть ключи.
Упоминание имени больно хлестнуло Чондэ, а мысль о том, что к нему мог придти Ким Минсок, один, без Лу Хана, неожиданно обожгло гневом на друга, который так легко разрушил эту возможность. Чондэ даже вздрогнул и Лу Хан обнял его крепче.
Признаться сейчас?
- Так что случилось?
На мгновение Чондэ хотел солгать и сказать, что закружилась голова, но сразу понял, что Лу Хан забеспокоится сильнее и наверняка станет названивать лечащему врачу, даже если Чондэ запретит ему. Он молчал, не зная, что ответить. Бывает ли ложь во спасение?
- Чондэ, пожалуйста, скажи... - ему показалось, что в голосе Лу Хана тоже звенят слезы, теперь он дрожал весь, - не молчи, мне так страшно... я же не знаю, что делать...
Чондэ тяжело вздохнул и чуть повернулся, сгребая паникующего китайца в объятия. На ощупь нашел его затылок, потянул ближе, чтобы коротко коснуться губами виска.
- Прекрати, - шепнул он, - просто приступ...
- Приступ?! Чего приступ?! Где?!
- Дай сказать! – он легонько стукнул Лу Хана по губам подушечкой пальца, - приступ меланхолии. Со всеми бывает. Я не знал, что ты придешь.
- Не знал, значит, - Лу Хан положил голову ему на плечо, теперь в его голосе слышалась обида, - и не сказал бы, если бы я не заметил так? Был бы всегда радостным?
- Что с тобой?
- Я... – он тяжело вздохнул, щекоча дыханием шею Чондэ, - я чувствую себя таким бесполезным. Я и раньше ничем тебе не помогал, а теперь... меня даже нет рядом в нужные моменты. Мы столько лет знакомы, но я бы не додумался вернуться сам...
Он снова вздохнул и Чондэ невольно рассмеялся, ежась от его дыхания.
- Это все Минсок, - прошептал Лу Хан и Чондэ замер.
- Забыл телефон? – небрежно спросил он.
- Нет, сказал, чтобы я вернулся и проверил, как ты, - чуть слышно признался тот, - нет никакого телефона... он просто... сказал, что ты выглядишь встревоженным.
Чондэ машинально сжал руки, не обращая внимания на протестующий тычок локтем. Безумная мысль крутилась в голове, билась в черепной коробке, как бабочка за стеклом. Неужели Ким Минсок тоже почувствовал это? Эту странную связь, возникшую просто так, из ниоткуда, неужели эта связь двухсторонняя?!
- Чондэ, что происходит?
- Я не знаю, - сказал вдруг Чондэ и сам удивился тому, насколько искренне это прозвучало.
Лу Хан прижался теснее, обвивая его талию руками.
- Мне все равно страшно. Можно я останусь с тобой? Хотя бы сегодня.
- Как же твое свидание? Твой Минсок наверняка ждет, у вас же были планы.
- Ну и что? – Лу Хан обнял его крепче, словно боялся, что Чондэ прогонит его, - встретимся потом. Я не могу тебя оставить.
- Лу Хан, если ты меня жалеешь...
Его скулу неожиданно обжег удар ребром ладони, несильный, но многозначительный.
- Вот сейчас я мог бы навсегда перестать с тобой разговаривать, - заявил Лу Хан тихо, но упрямо. Чондэ улыбнулся, наверняка он сейчас смотрит прямо в глаза, как всегда, когда хочет донести свою мысль, наверняка в его глазах все написано большими буквами.
Жаль, что Чондэ этого не видит. Лу Хан снова ударил его.
- Что ты ржешь?! – возмутился он, - смешно? Я чуть без сердца не остался, а тебе смешно?!
- Ну, я же не ждал тебя.
- Ты еще и не ждал! Да, вот теперь-то мне полегчало!
- Ты кричишь.
- А ты, ты, ты... – Лу Хан замолчал, тяжело дыша, гневно отодвинувшись, уронив руки. Чондэ нашел его, привлек обратно, нежно перебирая волосы, провел ладонью по лицу, коснулся дрогнувших ресниц, медленно очертил линию носа, скул, контур гневно сжатых губ, слегка нажимая на нижнюю, приподнял двумя пальцами уголки, изобразив улыбку.
- Не смей больше никогда так говорить, - пробормотал Лу Хан, не шевелясь.
- Прости. Не буду.
- И если тебе плохо, рассказывай мне.
- Хорошо. Теперь мне хорошо. Можешь идти спокойно...
- Эй! Я останусь.
- Лу Хан...
- Нет, - тот упрямо тряхнул головой, - я верю, что все в порядке с тобой. Но со мной все плохо. Поэтому ты должен поддержать меня и позволить остаться. Ты вообще мне друг?!
- Вот поэтому я тебе ничего и не говорил, - фыркнув, Чондэ продолжал перебирать его волосы, - ты все принимаешь близко к сердцу.
«И если я скажу, что на самом деле случилось, это твое сердце просто разобьет».
Лу Хан вздохнул и потянул его, заставляя подняться.
- Пойдем хотя бы на диван, - умоляюще сказал он, - что за радость сидеть на полу...
- Это потому, что ты костлявый, - Чондэ крепко взял его за руку, переплетая пальцы. Лу Хан пропустил его вперед в дверях и прижался к спине. Паровозиком они добрались до комнаты Чондэ, где владелец комнаты попытался стряхнуть свой немаленький груз на кровать. Лу Хан не пожелал его отпускать и повалились оба.
- Вот теперь гораздо лучше, - прошептал он, блаженно вытягиваясь и подгребая поближе обе подушки, - зачем тебе две?
- А тебе?
- Эй, куда собрался! - Лу Хан схватил его за руку, едва Чондэ спустил ноги на пол.
- Умыться можно? Время уже не детское.
- Нет уж, - Лу Хан притянул его обратно, - утром умоешься. Я тебя не отпущу.
- Со мной все в порядке.
- А со мной все еще нет!
Чондэ невольно повернулся в его сторону, по привычке пытаясь рассмотреть выражение лица, и устало вздохнул. Он никогда не привыкнет довольствоваться голосом.
Но сейчас этот голос дрожал. Чуть заметно звенел, будто натянутая до предела струна.
- Лу Хан, - теперь была очередь Чондэ подбираться ближе, тянуть его в объятия, - ты что-то скрываешь. Вы что, поссорились?
- Нет, - он снова спрятал лицо на плече друга, притягивая его так, что Чондэ почти улегся сверху, что сохранить равновесие, - поссоримся, если он не оценит мой поступок сегодня.
Вот как. Он просто волнуется, что скажет человек, который ему нравится. Логично.
- Оценит, - твердо сказал Чондэ, - он все понимает с полуслова.
- Угу.
- Ты должен доверять ему, если хочешь настоящих отношений, - строго добавил он.
- Угу.
- Хён, не спи.
- Я не сплю, - тяжело вздохнул Лу Хан, - я просто не уверен, что мне нужны отношения.
- Ого. А как же «он мне по-настоящему нравится?».
- Я не знаю. Ничего не знаю. Не хочу решать сейчас. Давай спать.
- Хорошо, - после паузы сказал Чондэ и Лу Хан был ему бесконечно благодарен сейчас. Потянулся за одеялом, натягивая на обоих, как в школе, когда они могли отключиться прямо на ковре, забросив игровые приставки, или в обнимку в чьей-нибудь кровати, не раздеваясь, и не расходясь по домам, пока родители не настаивали.
- Расскажешь, если захочешь, - шепнул Чондэ на ухо Лу Хану.
- Ты тоже. Рассказывай все, что хочешь, - отозвался тот и нахально закинул на него ногу.
В комнате воцарилась ленивая тишина.
- Ты моя семья, - почти беззвучно сказал вдруг Лу Хан, - ты больше, чем семья. Никогда не уходи и не прячься, если тебе плохо. Я хочу знать. Я хочу помочь. Не бросай меня.
На его губы легли осторожные пальцы, заставляя замолчать.
И Лу Хан замолчал, крепко зажмуриваясь, чуть повернулся, по привычке скрывая лицо, даже не задумываясь о том, что Чондэ все равно не увидит его. Он знал, что должен наслаждаться каждой секундой проведенной здесь, в уютной комнате, но как же это было сложно. В мозгу неотступно стучала мысль о том, что это последний раз.
Он не был глупцом и слепым тоже не был. Он прекрасно видел, что Минсок в самом деле не замечает даже пустоты в глазах Чондэ, настолько зачарованным он казался с первого же момента встречи. И смятение Чондэ было написано прямо на его точеном лице. И недовольство Минсока, когда Лу Хан обнимал Чондэ, предназначалась самому Лу Хану. Едва ли к концу вечера Минсок вообще помнил, с кем пришел, иронично думал Лу Хан.
Он не злился ни на свою пару, ни на друга, отчетливо понимая, что его увлечение Минсоком было именно увлечением, попыткой отвлечься от затягивающих будней и от безумного, все растущего желания быть рядом с Чондэ постоянно, защищать его от всего подряд и помогать. Он готов был переехать сюда, бросить все, если бы Чондэ попросил. Но его навязчивость только оскорбила бы Чондэ, который так гордится тем, что научился жить со своей травмой почти как раньше. И Лу Хан специально старался отменять их встречи, находить себе какие дела и отговорки, хотя в действительности не находил себе места, если не знал, что и где делает Чондэ. Отношения, настоящие отношения с кем-то могли бы стать прекрасной причиной отдалиться хоть немного.
Кто бы мог подумать – кажется, отношения и в самом деле помогут им отдалиться. Только в этих отношениях именно Лу Хан будет лишним.
Он глубоко вздохнул, засыпая.
За спиной лежал Чондэ, без сна глядя во мрак, всегда окружающий его. Иногда в этом мраке ему виделись смутные фигуры, которые он списывал на видения старой памяти, не допуская ни капли надежды, что это могут быть зафиксированные мозгом отражения реальности, бледные и слабые, но настоящие. Эта надежда могла не оправдаться и разрушила бы его жизнь окончательно, как всякая пустая надежда.
Впрочем, его жизнь и так рушится.
— Ты идиот?
— Нет, сэр, я мечтатель. © Scrubs
|
| |
| |
| Барни | Дата: Вс, 25.10.2015, 15:36 | Сообщение # 9 |
|
resistance
загрузка наград ...
Модератор
Сообщений: 2325
Offline
| 3.3. Желтый свет - ожидайте
Все начиналось очень даже неплохо. Вечер пятницы они оба усиленно задерживались на работе, обмениваясь сообщениями, полными лицемерных сожалений. Утро субботы прошло в сборах и несколько раз они балансировали буквально на грани скандала. Зато в автобусе обоих охватила особенная эйфория, предшествующая даже самому короткому путешествию.
- Хорошо, что мы выбрались, - мурлыкнул Лу Хан, укладываясь на плечо Чондэ. Не удержался и добавил, - но ты сам потерял чехол от зубной щетки. Мой был на месте.
Чондэ фыркнул, не собираясь больше спорить.
- Хорошо, - он отвернулся к окну, - смотри, какое небо сегодня красивое.
- Ага. Если бы мы всегда вставали в пять утра, видели бы такое почаще.
- Ну, нет уж. Я не готов променять два часа сна даже на такую красоту.
Лу Хан пожал плечами, устраиваясь поудобнее и намереваясь проспать всю дорогу. Чондэ, для порядка восхитившись утром еще пару раз, кажется, уже уснул, откинувшись на подголовник. Лу Хан почти позавидовал ему, сам он засыпал в транспорте с трудом, а просыпался еще более уставший. Но попытаться стоило. Он свернулся в кресле, вытянул ноги под переднее сиденье и случайно пнул кого-то. Понадеялся, что с утра пораньше незнакомец просто уберет свои конечности подальше и сделает вид, что ничего не было, но он почему-то обернулся и даже перегнулся через спинку сиденья.
- Простите, - встретив вопросительный взгляд, воспитанный Лу Хан нехотя убрал ноги.
- Ничего страшного, - без улыбки отозвался незнакомец и отвернулся обратно.
Вслед ему Лу Хан скорчил насмешливую гримаску. Если «ничего страшного», то и незачем было такое серьезное лицо делать. Он тихонько фыркал, поуютнее устраиваясь на плече Чондэ, и не признавался себе, что низкий глубокий голос незнакомца неожиданно задел его.
Чондэ не спал, но терпеливо дожидался, когда хёну надоест вертеться. Портить самое начало их романтической поездки из-за мелочи не хотелось. Таинственное исчезновение дорожного чехла для своей зубной щетки и последующую необходимость упаковать ее в обычный полиэтиленовый пакет он мелочью, разумеется, не считал. Но готов был смириться и с этим.
Еще полдня прошли просто отлично. Горный воздух бодрил и после завтрака они сразу отправились гулять по окрестностям просто так, без всякой цели. Лу Хан много смеялся, швырялся сосновыми шишками и радостно бегал между деревьев от желающего извалять его в палой хвое Чондэ. Потом они просто бродили по тропинкам, взявшись за руки, и Чондэ убедительно рассказывал, что в таком дремучем лесу запросто можно потеряться, а горы коварны как раз тем, что любой ориентир может оказаться обманом. Лу Хан делал вид, что верит ему, и оба старательно не замечали понатыканных повсюду табличек с названиями, направлениями, стрелочками и контактными телефонами. Чувствовать себя заблудившимися было хорошо, но немного голодно, поэтому ближе к обеду они по запаху, как утверждал Лу Хан, вышли к небольшой закусочной. В ожидании заказа Чондэ вертел головой, читая все подряд объявления, и предложил прихватить термос с чаем и какую-нибудь закуску с собой, уйти в лес снова и устроить пикник где-нибудь в глуши. Лу Хан горячо поддержал идею, и после хорошей порции жареного мяса и лапши с овощами они отправились искать магазин с термосами и закусками.
- О! – на пути обратно в лес Лу Хан вдруг остановился и схватил его за рукав, - пойдем туда!
Проследив за его жестом, Чондэ фыркнул. Кто бы сомневался.
Лу Хан углядел станцию канатной дороги и немедленно захотел на самый верх. Но, кажется, устыдился своего порыва и почти собрался сделать вид, что вовсе не хочет кататься.
- Конечно, пошли! – Чондэ уже направился к кассе и Лу Хан пошел следом, пытаясь скрыть счастливую улыбку. Как же хорошо, что они выбрались на выходные вместе!
В кабинке почти никого не было, и Лу Хан немедленно приник к окну, одной рукой надежно держась за перила, а другой – за рукав Чондэ.
- Если ты боишься высоты, то почему так любишь ее? – фыркнул тот, обнимая его за талию.
- Красиво, - коротко отозвался Лу Хан, восхищенно оглядываясь, - красиво же.
Чондэ прижался к его спине, не обращая внимания на укоряющий взгляд какой-то тетушки, потерся носом о волосы. Лу Хан внезапно перевел взгляд с прекрасного вида на их отражение, чуть заметное в чисто вымытом стекле. Разве они не красивая пара? И наверняка выглядят очень даже счастливыми. Даже тетушка не стала ворчать, а вроде бы улыбнулась.
Внезапно он наткнулся на другой взгляд, прямой, но небрежный, невнимательный.
Парень из автобуса стоял у противоположного окна, спиной небрежно опираясь на поручень, и смотрел прямо на Лу Хана, хотя вряд ли его видел, вдруг подумал Лу Хан, заметив наушники на его голове. Смотрел он куда-то сквозь всех, постукивая пальцами по бедру, вероятно, в такт музыке. Внезапно он моргнул, встретив взгляд Лу Хана, коротко кивнул и быстро отвернулся. Неожиданно смущенный Лу Хан тоже отвернулся.
- Ты что? – Чондэ заметил, как он вздрогнул, и обнял крепче, - я говорил тебе взять шарф.
- Мне не холодно, - Лу Хан нетерпеливо повел плечом, - я хочу поскорее на самый верх!
- Мы и так высоко. Посмотри вниз, - лукаво предложил Чондэ.
Лу Хан бросил на него гневный взгляд и, убедившись, что никто не смотрит, быстро поцеловал в нос прежде, чем повернуться к окну, ворча, что кое-кто цепляется к словам.
На смотровой площадке на самом верху горы Лу Хан ни на шаг не отходил от Чондэ, нервно цепляясь за него каждый раз, когда перила казались ему слишком ненадежными и низкими. То есть постоянно. Чондэ посмеивался, но поддерживал его, только закатив глаза, когда Лу Хан, несмотря на начинающееся головокружение, потащил его на самый-самый-самый верх по каменной лестнице. Там, уютно устроившись под тенью огромной кривой сосны, они все-таки устроили подобие пикника, разделив купленный кимбап и пару банок горячего кофе.
- Здесь так хорошо, - восхищенно сказал Лу Хан, укладываясь на колени Чондэ, но стараясь оставаться подальше от края. Чондэ обнял его, и даже стянул шарф, пытаясь закутать обоих.
- Ветер поднимается, - пояснил он, когда Лу Хан в очередной раз заявил, что вовсе не холодно, - если ты вернешься в понедельник с простудой, будет не очень-то хорошо.
- Ну и ладно. Я еще ни разу не прогулял работу, будет повод, - Лу Хан свернулся, пытаясь почувствовать себя счастливым, и обнаружил, что ему это удается.
- Лу-хён, - тихонько позвал Чондэ, перебирая его волосы, - спишь?
- Нет, - так же тихо отозвался Лу Хан, медленно выпрямился и потянулся к его губам. Шарф упал, но далеко не улетел, прижатый локтем Чондэ, который тоже улегся на землю. Они целовались не так, как раньше, когда любой момент уединения был кратким счастьем. Сейчас они могли позволить себе не спешить, даже подождать до кемпинга. Но здесь, на вершине горы, где вокруг были только сосны, и где-то совсем рядом таится бездонная бездна, а над головой бесконечное небо, каждое прикосновение казалось абсолютным, идеальным.
Где-то рядом щелкнул затвор фотоаппарата, Лу Хан вздрогнул, открывая глаза. Чондэ с ноткой разочарования убрал руки, которые уже успел запустить под теплый свитер, и огляделся. Среди сосен с другой стороны мелькнула светлая куртка, какой-то турист увлеченно снимал скачущую по веткам белку. Лу Хан вдруг заметил наушники и когда турист повернулся, по-прежнему не замечая их, без удивления узнал парня из автобуса.
Лу Хан выпрямился, налетевшее порывом, как горный ветер, возбуждение сменилось тяжелой усталостью, в ногах отдавался каждый камушек, по которому он сегодня ступал.
- Голова кружится, - тихо пожаловался он.
- Это лесной воздух слишком вреден для нас, горожан, - сказал Чондэ, - возвращаемся?
- Да. Давай спустимся.
Они снова держались за руки, Чондэ, шутя, предлагал отнести хёна к кабинке канатной дороги на спине, а тот громко возмущался и требовал нести его на руках, как принцессу.
А потом с воплями отбивался, поскольку Чондэ сделал вид, что и в самом деле собирается подхватить его на руки. На площадке, где собирались желающие попасть вниз, они притихли, притворяясь очень даже благовоспитанными туристами, и только лукаво переглядывались.
В кабинке оба всю дорогу молчали. День клонился к вечеру, хотелось в тепло.
Им достался домик на отшибе кемпинга, и оба пришли в восторг. Прямо за крошечной верандой начинался лес, воздух на закате наполнился ароматом сосен и особенной пронзительно холодной свежестью. Чондэ глубоко дышал, будто надеясь вобрать его весь в легкие, Лу Хан со смехом предсказывал, что тот будет ночевать на веранде, раз ему так нравится. Ужинать отправились в маленькое, увитое сияющими гирляндами кафе с печкой под каждым столиком. В эти выходные туристов в кемпинге было немного, но Лу Хан как минимум дважды видел парня из автобуса, который, кажется, совершенно не замечал его. Наткнувшись на внимательный взгляд Чондэ в кафе, Лу Хан смутился, осознав, что потерял нить разговора, когда в полумраке среди деревьев мелькнула светлая куртка.
- Прости, - он положил ладонь поверх руки Чондэ, взмахнув ресницами, - я засыпаю.
- Неудивительно, мы почти весь день бродили, - Чондэ улыбнулся ему, и Лу Хан почувствовал себя виноватым, - давай больше никуда не пойдем?
- Давай! – немедленно согласился он.
Они вернулись в домик, отложив поход по сувенирным магазинам и прочие оставшиеся развлечения на завтра. Лу Хан с порога притянул Чондэ к себе, но на этот раз поцелуй вышел не очень убедительным, а восторг, охвативший его на вершине горы, не вернулся.
Чондэ вернул поцелуй и отправился распаковывать сумку.
- Я еще прогуляюсь немного, - вдруг сказал Лу Хан, - возьму твой шарф, ладно?
- Разве ты не собирался спать? – Чондэ высунулся из сумки, недоуменно глядя на него.
- Я совсем недолго, - Лу Хан нервно мял в руках его шарф, - так можно?
- Бери, конечно. Но, хён...
- Чондэ-я, ничего со мной за пару минут не случится.
Выйдя на крыльцо, Лу Хан запрокинул голову, глядя в небо. В глубине души ему хотелось, чтобы Чондэ разволновался и запретил ему уходить, но какая-то противная часть сознания понимала, что Чондэ и так раз десять спросил, точно ли он не заблудится и предупредил, что собирается лечь спать. И только когда Лу Хан довольно резко напомнил свой возраст и сказал, что никто не смог бы заблудиться на огороженной маячками территории, тот демонстративно зевнул и заявил, что умывает руки. Лу Хан машинально нащупал в кармане ключ и едва не обжегся холодом – металл казался совершенно застывшим. Отдернув руку, он огляделся и уверенно шагнул к поваленному дереву неподалеку.
Ветер забивался в рукава, нагло щекотал шею, отчего Лу Хан вздрагивал, затягивая шарф. Ледяной воздух больно бился в горле, но он все равно дышал ртом, не смыкая губы потому, что зубы начинали стучать, стоило им соприкоснуться. И он все равно сидел на огромном стволе упавшего дерева, смотрел на желтые огни в окнах кемпинга, но не шевелился. Он не взял с собой ни часов, ни телефона, а с чувством времени в последнее время было неважно, и казалось, что вечность прошла с тех пор, как он вышел проветриться. Лу Хан тяжело вздохнул и запрокинул голову, не обращая внимания на ветер, немедленно и яростно вцепившийся в подставленное горло. Высоко-высоко в темном небе, похожем на бархатный водоворот, лениво кружились звезды, раскаленные до миллионов градусов, но отсюда кажущиеся светящимися комочками льда. Такие же комочки льда начали с одного крошечного кристаллика образовываться где-то внутри с самого их приезда.
Чьи-то шаги прошелестели по мягкой хвое за спиной.
- Не замерзнешь? – довольно бесцеремонно спросил кто-то.
- Не холодно, - отозвался Лу Хан и запрокинул голову еще сильнее, чтобы заглянуть за спину. Парень в светлой куртке вытащил один наушник и насмешливо смотрел на него.
- Почему ты сидишь здесь один? Вы что, поссорились?
Лу Хан покачал головой и засмеялся, когда лес и небо вместе с перевернутым парнем в поле его зрения закружились. Парень вскинул бровь, обошел поваленное дерево и сел рядом.
- Ты похож на чокнутого, тебе не говорили?
- А ты не особенно-то вежливый.
Пожав плечами, парень протянул ему наушник.
- Хочешь послушать?
- Сплошные вопросы, - Лу Хан вздохнул и внезапно помрачнел, - вокруг меня сплошные вопросы и ни одного ответа. Давай.
- Это я написал, - после паузы сказал парень в светлой куртке, - не музыку, только слова.
- Тихо, - оборвал его Лу Хан и ткнул локтем, - я слушаю.
Парень фыркнул, но замолчал. Лу Хан и в самом деле слушал песню, но совершенно не слышал ни слов, ни тем более музыки. Только низкий голос, спокойный, чарующий.
Деревянная дверь скрипнула, открываясь. Лу Хан вскинул голову.
На пороге их домика стоял Чондэ, и на мгновение захотелось спрятаться, скрыться от него. Чондэ нетерпеливо огляделся, потом увидел Лу Хана, шагнул к нему, а потом заметил рядом с ним незнакомца, чуть помедлил, но вдруг развернулся и ушел внутрь, дверь захлопнулась с грохотом, который Лу Хан предпочел отнести на счет разыгравшегося ветра.
- Тебе стоит вернуться, - сказал парень в светлой куртке, поднимаясь.
- Я не дослушал, - тихо сказал Лу Хан, не трогаясь с места и скрывая раздражение. Этот парень определенно испортил прекрасные выходные. На колени вдруг упал плеер.
- Вернешь, как дослушаешь, - спокойно сказал парень и протянул ему белый прямоугольник.
- О Сехун, - прочитал Лу Хан, поднеся карточку к самым глазам, чтобы разглядеть в полумраке, - это твое имя?
- Нет, что ты. Это название космического корабля, на котором я прилетел на Землю, чтобы нести добро, - без выражения сказал парень, хлопнул его по плечу и ушел, его шаги быстро потерялись среди шорохов леса, как не очень цензурное слово, сорвавшееся с губ Лу Хана, и мало похожее на пожелание доброй ночи.
Он затолкал в карман плеер и карточку и поднялся. Немного постоял, словно надеясь, что лес подаст какой-нибудь знак, но лес только шуршал хвоей, да ветер еще стал еще холоднее.
Вернувшись в домик, Лу Хан обнаружил, что Чондэ уже лег и вроде бы даже уснул. Снова чувствуя себя виноватым, Лу Хан забрался в постель, честно собираясь его обнять, но стоило вытянуться под теплым одеялом, как тело категорически отказалось шевелиться.
- Доброй ночи, - шепнул он, не надеясь на ответ.
- Доброй, - отозвался Чондэ тихо, - надеюсь, ты не очень замерз. Шарф не потерял?
Его голос звучал вполне спокойно и Лу Хан подумал, что в очередной раз все придумал.
- Никуда не денется твой шарф, - фыркнул он, подбираясь поближе. Усталость потихоньку отступала, и когда Чондэ повернулся, Лу Хан почувствовал себя почти счастливым.
Обычно Чондэ не просыпался среди ночи с бешено колотящимся сердцем. По крайней мере, последние лет десять-двенадцать. Распахнув глаза и увидев вокруг темноту, он едва не закричал, но Лу Хан, лениво пошевелившись рядом, дотянулся до настольной лампы и Чондэ вздохнул так, словно гора упала с плеч, когда комната хоть и тускло, но осветилась.
- Что случилось? – чуть хрипло со сна спросил Лу Хан, - что ты бушуешь?
- Мне, кажется, приснился кошмар, - Чондэ нервно улыбнулся. Сердце все еще колотилось. Он жадно осматривался, чувствуя странное, захлестывающее счастье просто от того, что видит. Лу Хан нахмурился, встретив его совершенно безумную улыбку, и с трудом сдержался, чтобы не отшатнуться, когда Чондэ протянул руку к его лицу.
- Что значит «кажется»? – он прикрыл глаза, наслаждаясь теплым прикосновением.
- Мне опять снилось, что я... – внезапно Чондэ прикусил губу. Отчего-то рассказывать свой даже чересчур реалистичный сон не хотелось. Даже Лу Хану, который откровенно засыпал.
Особенно ему.
- Так, ерунда какая-то, - он отдернул руку и улегся, закутываясь в одеяло, - ничего важного.
- Опять? И часто тебе снятся кошмары? – Лу Хан честно попытался проснуться.
- Сказал же, ничего страшного. Давай спать.
- Но, Чондэ-я... ладно, как знаешь.
- Выключи свет, пожалуйста.
Лу Хан кивнул, еще раз дотянулся до лампы и, кажется, уснул раньше, чем упал на подушку. Чондэ лежал, глядя, как по потолку мечутся кружевные тени ветвей. Слушая, как бесится снаружи ветер, он поднял руку, задумчиво разглядывая собственные пальцы. Сон, что приснился ему, был очень и очень странным. Мелькнула даже мысль сходить к психоаналитику и спросить, насколько сильно людей травмируют столкновения с автобусом. Чондэ усмехнулся сам себе. Вероятно, он испугался сильнее, чем подумал. По крайней мере, никак еще объяснить бесконечный сон о том, как он все-таки попал под тот автобус и лишился зрения в результате, он не мог. Стоило подумать о зрении, как снова подступила паника. Нервно завернувшись в одеяло, он уткнулся носом в подушку, словно прятался от всех невзгод. Это просто сон. В котором был Лу Хан.
Чондэ рывком отбросил одеяло и бесшумно сполз с кровати. Спать не хотелось от слова «совсем». Лу Хан в его сне был другим. Он и сам был другим.
Он вышел на крохотную веранду, задохнувшись на мгновение, когда ледяной ветер радостно налетел сразу со всех сторон, ударил в грудь, словно приятель, с которым сто лет не виделись. Выбраться на выходные в горы было действительно хорошей идеей. Чондэ не мог сдержать улыбку, осматриваясь. Усевшись прямо на перила, он принялся смотреть в небо, где серебристые облака плыли так размеренно, словно и не подозревали, что под ними бушует шквалистый ветер. Чондэ никак не мог отделаться от своего сна. Отчего-то ему казалось, что это не просто сон, что все так и было, и это сейчас ему просто снится деревянная веранда, и спящий Лу Хан в комнате это просто игра его воображения. Что сейчас он на самом деле откроет глаза и вокруг будет тьма.
Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения.
- Со мной все хорошо, - тихо сказал он, - я не ударялся головой, а Лу Хан мне не друг.
Это прозвучало плохо. Чондэ поморщился и попытался исправить положение, но каждая новая формулировка, рождающаяся в голове, была хуже предыдущей. Он вдруг подумал, что если бы они с Лу Ханом не решили встречаться, возможно, так и оставались бы просто сокурсниками и соседями. Или на самом деле стали бы настоящими друзьями.
Или бы даже не общались сейчас. Кто знает.
Чондэ тяжело вздохнул. Он замерз, ночь внезапно потеряла всякое очарование. Захотелось спать, поэтому он просто вернулся в комнату, пробрался под одеяло, стараясь не коснуться Лу Хана ледяными конечностями, устроился поудобнее и задремал, надеясь увидеть легкие бессмысленные сны, которые забываются даже раньше, чем проснешься окончательно. И он совершенно точно не желал видеть, вернее, знать, что видит растерянного Лу Хана. И того, другого человека, которого не испугали даже его бесчувственные глаза. Не его, нервно напомнил себе Чондэ, с его собственными глазами все хорошо. Это только сон. Просто сон.
— Ты идиот?
— Нет, сэр, я мечтатель. © Scrubs
|
| |
| |
| Барни | Дата: Вс, 25.10.2015, 15:37 | Сообщение # 10 |
|
resistance
загрузка наград ...
Модератор
Сообщений: 2325
Offline
| 1.3. Собственная тень
Его трясло, Чондэ кусал губы, пытаясь успокоиться, но ничего не мог поделать. Кажется, ему сейчас предстоял самый сложный разговор в жизни. Он сжал руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони, прижался спиной к прохладной стене, но ничего не помогало.
Страшно.
И заранее больно.
Но все-таки больше страшно.
Он глубоко вздохнул, раз, другой, третий, чувствуя, как бросает тело из холода в жар, как усиливается нервная дрожь.
Страшно.
Как же страшно.
Спустя пару минут он все-таки протянул руку, повернул ручку и переступил порог, надеясь, что выглядит спокойным и серьезным.
- Лу-хён, - позвал он тихо и услышал, как развернулся к нему друг, - мне нужно тебе кое-что сказать...
- Это мне нужно кое-что сказать, - перебил его Лу Хан вдруг, в два шага пересек комнату и схватил его за руки, - выслушай, а потом можешь меня хоть убить. Хорошо?
- Х-хорошо... ты же знаешь, я пойму, чтобы ты ни сделал.
- Не загадывай, - в голосе Лу Хана слышалась насмешка.
- Хён, просто скажи уже!
- Я... – Лу Хан шумно вздохнул, - я лучше сделаю.
А потом к изумленно раскрывшимся губам Чондэ прижались другие, теплые, мягкие и совершенно, шокирующе чужие. Наверное, Лу Хан почувствовал это и отодвинулся, задержавшись только на секунду, даже поцелуем это не назвать.
- Я люблю тебя, - очень тихо сказал он, - прости. Я понимаю, что ты не примешь мои чувства, но много думал и решил, что хочу сказать о них. Только один раз.
Чондэ замер. Кровь гулко, тяжело билась в висках. Он медленно, машинально убрал руки и услышал, как вздохнул Лу Хан.
- Мне уйти? – чуть слышно спросил он.
Чондэ дернулся, слыша надлом в его голосе, на ощупь протянул руку и схватил его за плечо, второй нервно проводя по лицу.
- Ты... мне показалось, что ты плачешь, - виновато сказал он, когда Лу Хан попытался уклониться, - не уходи. Я просто... я не ожидал.
Он понял, что солгал, раньше, чем договорил. Конечно, ожидал. Много лет ему казалось, что нежность в глазах Лу Хана перехлестывает все дружеские пределы. Он просто предпочитал не замечать этого, не создавать проблем, и вот проблемы его нагнали.
Губы Лу Хана шевельнулись и Чондэ, почувствовав движение, зажал ему рот ладонью.
- Пожалуйста, хён, - требовательно прошептал, - не говори ничего. И не сбегай. Мне нужно подумать. Я... – он вздохнул, - я хотел сказать тебе кое-что, но теперь боюсь, что будет еще хуже.
- Скажи, - безжизненно отозвался Лу Хан, уклоняясь от его руки, - какая уже разница... но я и так знаю. Тебе нравится Минсок.
- Что? Как... – Чондэ отшатнулся от неожиданности, сощурившись так, что глаза вспыхнули острой болью. Но на секунду, всего на секунду ему показалось, что он различает один темный силуэт рядом темнее остальных, словно окружающий его мрак обрел объем. Еще не цвет.
- Это... это было понятно с вашей первой встречи, - теперь голос Лу Хана не дрожал и Чондэ испугался странного равнодушия, звенящего в нем, - Минсоку ты тоже нравишься.
- Хён...
- Ничего. Я справлюсь.
- Хён.
- Я лучше пойду, - Лу Хан вырвался. Чондэ протянул руку, пытаясь остановить его, но Лу Хан увернулся. Несколько легких шагов и дверь скрипнула, закрываясь.
Чондэ остался стоять посреди комнаты, бессильно уронив руки. В голове царила абсолютная пустота, но в сердце упорно и отчаянно колотилась надежда.
«Минсоку ты тоже нравишься».
Он почти ненавидел себя за то, что не может не радоваться сейчас, хотя его лучший друг ушел с разбитым сердцем. И все равно не мог перестать чувствовать тепло, даже приложил руку к груди, пытаясь справиться с желанием немедленно позвонить Минсоку.
И когда в прихожей раздался неуверенный стук, он метнулся туда, сбив плечо о косяк.
- Лу-хён?! – рывком распахнул дверь. И сразу почувствовал, что это не он.
- Это Ким Минсок, - не очень уверенно сказал самый прекрасный на свете голос, - Лу Хан почему-то попросил меня зайти. И еще...
- Что? – удивленно спросил Чондэ, отходя в сторону, чтобы пропустить его в квартиру.
- Я не очень хорошо понял, но кажется мы расстались, - сказал Минсок.
- А вы...
- Мы же перешли на «ты».
- Точно, - Чондэ нервно рассмеялся, слушая, как разувается его гость, - хён, ты расстроен?
- Это сложный вопрос, я не могу на него ответить, - отозвался Минсок и растерянно замер посреди прихожей, - и я не совсем понимаю, что я здесь делаю без Лу Хана.
- Я тоже этого не понимаю, - признался Чондэ, - но чай могу заварить. Пошли на кухню.
****
Лу Хан переступал по лестнице мягко и грациозно, как кот. И дверь он открыл почти бесшумно, заставив обернувшегося на скрип Сехуна вздрогнуть от неожиданности.
- Лу-хён! – радостно, но чересчур громко воскликнул тот, пытаясь скрыть секундное замешательство – обычно Лу Хана было слышно издалека и ронял он все, до чего мог дотянуться.
- Привет, - сказал Лу Хан, веря, что улыбается ему. Но Сехун странно сощурился и вскочил с места, сбросив локтем книгу, с которой работал.
- Ты хорошо себя чувствуешь?
- Да, нормально, - на этот раз Лу Хан в самом деле улыбнулся и сам понял, что вышло неплохо. Но едва Сехун кивнул и отвернулся, наклоняясь за книгой, как стало ясно, что на эту улыбку Лу Хан неразумно потратил почти все силы, которые стоило бы аккуратно растягивать до самого вечера. До того момента, когда он сможет остаться один.
Его бросило в холод и зубы пришлось сжать изо всех сил, чтобы они не стучали. Он быстро отвернулся, шагнул к своему столу и замер, машинально взмахнув руками в воздухе, будто пытался удержаться. Воздух ворвался в легкие ледяным вихрем и в уголках глаз вскипели слезы от боли. Лу Хан прижал ладонь ко рту, невольно пытаясь ограничить поток воздуха, но не мог перестать жадно дышать, снова и снова морщась от разрывающей легкие боли, но вдыхая все больше, чаще и глубже, почти не выдыхая, голова закружилась и кружилась все сильнее, он постоянно сглатывал ледяную, почему-то сладкую слюну, и никак не мог успокоиться. Сквозь глухо отдающийся в ушах пульс донесся возглас Сехуна, но он только мотнул головой.
- Все нормально, - и сам удивился, каким спокойным прозвучал голос. Тело пробирала холодная дрожь, хотя еще на лестнице он думал, что день снова выдался лишком жарким и наверняка даже кондиционер не спасет.
Сехун схватил его за руку, пытаясь развернуть к себе лицом, Лу Хан дернулся, отшатываясь, хотел что-то сказать, но стоило глотнуть воздуха, как едва успокоившиеся легкие снова взбунтовались, он зажмурился, с каждым новым вдохом накатывала волна тревоги. А потом к лицу вдруг прижалось что-то мягкое, что-то, мешающее дышать.
- Тихо, - четко и резко сказал Сехун, придерживая одной рукой хёна за плечи, а другой чей-то шарф, сорванный с вешалки, - дыши медленнее.
Лу Хан закрыл глаза. Втягивать воздух сквозь пушистую ткань было сложно, пришлось сосредоточиться, и легкие перестали гореть, а сердце бросило попытки пробить виски.
Он выпрямился, отводя руки младшего и тот, швырнув шарф куда-то в сторону, перехватил оба совершенно ледяных запястья и почти потащил хёна за собой, в кухонный уголок. Небрежно отвернул кран с горячей водой и заставил Лу Хана подставить руки под воду. Она нагревалась постепенно, что вызывало неоднократные жалобы в сервис, но к тому времени как температура стала почти нестерпимой, Лу Хан почувствовал, как согрелись руки, и заодно все тело отпустила противная пронизывающая дрожь.
- Легче стало? – спросил Сехун по-прежнему резко, закрутив кран и принимаясь безжалостно растирать его руки местным полотенцем, жестким от многочисленных стирок. Лу Хан поморщился, отнимая руки, и прислонился к шкафу плечом.
- Стало, - кивнул он, выяснив, что чувствует себя очень и очень спокойно.
Даже слишком спокойно.
- Где ты этому научился?
- Много общаюсь с людьми, - фыркнул Сехун и шагнул к кулеру, - сейчас еще воды теплой выпьешь и можешь жить дальше.
- А почему не кофе? – капризно спросил Лу Хан и изумленно моргнул, увидев очень внимательный и бесконечно насмешливый взгляд.
- Хён, какой тебе сейчас кофе? – ласково спросил Сехун и протянул ему чашку, - пей воду.
- Ты что, приказываешь?!
- Да. Мелкими глотками.
Пожав плечами, Лу Хан послушно отпил воды, но после первого глотка отставил чашку.
- Не хочу.
- Хён, ты как ребенок, - Сехун закатил глаза, снова взял его руки и аккуратно прижал ладони к чашке, заставляя обхватить ее, - просто держи тогда, пока теплая.
- Угу.
- А что случилось-то?
Лу Хан смотрел в воду. Прозрачная вода, белое дно простой чашки. Никаких откровений, все просто, бесцветно. Он медленно поднял взгляд на Сехуна, снова пожал плечами и чуть не выронил чашку – просто пальцы вдруг разжались. Сехун вовремя перехватил посудину, поставил ее подальше, шагнул ближе и притянул хёна к себе, сгребая в объятия. Лу Хан уткнулся носом в его плечо, даже сквозь рубашку чувствуя на спине горячие ладони. Он все еще чувствовал себя совершенно спокойным. Словно внутри была пустота. И снаружи пустота. Он хотел улыбнуться снова, сказать что-нибудь небрежно и отодвинуться, но стоило открыть рот, подбирая слова, как без всякого предупреждения, совершенно ниоткуда взялись слезы, перелились через ресницы и потекли по щекам.
Он вздрогнул, но Сехун только сжал его крепче, и Лу Хан зажмурился, беззвучно слизывая с губ соленые капли, отвернувшись в сторону, чтобы не было так заметно.
Лу Хан чувствовал себя слабым, безвольным и исключительно жалким, но ничего не мог поделать – слезы почему-то не останавливались. Он не дрожал и даже дыхание не сбилось, так легко было спокойно стоять, глядя в сторону, за плечо Сехуна, и даже, кажется, можно было бы заговорить вслух, хотя горло чуть заметно сжималось при мысли об этом, словно предупреждая. Только слезы никак не останавливались, будто перевернулась та самая белая чашка, стоящая на углу стола, и вода будет течь, пока не остановится.
Лу Хан не сразу заметил, что Сехун ни разу не пошевелился, обнимая его, и ни слова не произнес, а когда заметил, внезапно осознал, насколько он за это благодарен. Смутился, пытаясь высвободиться, но младший не отпустил его, зато, словно получив разрешение на движение, мягко поднял руку выше, проведя по спине, запустил в волосы. Лу Хан вздрогнул, резко отвернулся и немедленно вырвался из объятий – этот жест был слишком похож на то, как успокаивал его Чондэ, слезы вдруг высохли, так же неожиданно, как начались, а сердце волной затопила тупая боль с небольшой примесью гнева. Он отступил к окну, пряча мокрое лицо, не зная, что сказать и как объяснить свое поведение.
Сехун подошел и снова обнял его, прижавшись к спине.
- Прости, что спросил, - тихо сказал он, - расскажешь, когда сможешь.
Лу Хан быстро кивнул, закрывая глаза. Неловко постоял, но все-таки откинулся назад, устраиваясь голову на его плече. Обжигающие руки провели по телу, устроились где-то на животе, ровное дыхание Сехуна слегка щекотало висок. На мгновение Лу Хан подумал, что если бы он влюбился в этого человека, все могло быть иначе. Он поежился от внезапно накатившего чувства вины и Сехун обнял его крепче.
- Мне нужно позвонить, - пробормотал Лу Хан, греясь в объятиях, - не только мне плохо.
- Позвони, - не собираясь шевелиться, кивнул Сехун и Лу Хан фыркнул.
- Я сейчас усну стоя...
- Спи.
- Ты всегда будешь со мной соглашаться?
- Еще чего. Считай это оказанием первой помощи.
- Хорошо.
Хотелось сказать что-то еще, как-то выразить свою благодарность, но Лу Хан молчал. Каждое слово вызвало к жизни новые белые чашки, полные слез, и приходилось сжимать губы на пару секунд, чтобы успокоиться. Но в то же время он не солгал – в кольце даже слишком горячих рук он действительно мог бы уснуть. Впервые за долгое, долгое время.
Он медленно развернулся, надеясь, что Сехун угадает его намерения и не уберет руки, и боясь этого в то же время. Нерешительно поднял взгляд, напрочь забыв про заплаканное лицо, и хмыкнул, увидев, как изумленно расширились зрачки Сехуна. Кажется, тот не догадывался, почему хён отворачивается, нечего было волноваться. Лу Хан медленно, очень медленно потянулся к его губам, не закрывая глаз, жадно ловя каждое чуть заметное изменение выражения. Он прикоснулся совсем чуть-чуть, только на секунду коснулся сухих губ, таких же горячих, как его руки, и сразу отодвинулся.
Сехун убрал руки мгновенно, стоило Лу Хану шевельнуться, и тот немедленно отошел, вышел из кухонного закутка, прошел к своему столу, прихватил сумку и шагнул к выходу.
- А работать ты сегодня не собираешься? – послышался вслед голос, показавшийся ему отвратительно спокойным. Мог хотя бы растеряться!
- Нет, - коротко бросил через плечо Лу Хан на пути к двери, - хочу домой.
Он долго стоял у офисных дверей, зеркальных со стороны улицы и прозрачных изнутри, как в шпионских фильмах, и не мог заставить себя выйти. Еще в лифте, как ни хотелось спрятаться от матовых стекол, он все-таки посмотрел в зеркало и знал, что лицо выглядит вполне обычно. Но все равно не мог отделаться от мысли, что любой прохожий немедленно узнает, какой сегодня ужасный день, и как он рыдал, словно потерял всех близких разом, как идиот, на плече едва знакомого сослуживца. Снова накатывала необъяснимая тревога вместе с короткими, слабыми приступами ледяной дрожи, а воздуха начинало не хватать. Он глубоко вздохнул, пару раз улыбнулся на пробу, протянул руку к ручке двери и вздрогнул от неожиданности, когда вокруг запястья сомкнулись горячие пальцы. Обернулся, скользя на натертой плитке, и во все глаза уставился на Сехуна.
- Я провожу тебя домой, - заявил тот.
- А кто в офисе останется? – машинально возразил Лу Хан, чтобы не соглашаться сразу.
- Я позвонил менеджеру, - Сехун дернул плечом, - сказал, что ты перегрелся, и я отведу тебя в больницу. Все нормально, прогула у нас не будет. Пошли.
Он говорил слишком много, но Лу Хан за это был благодарен отдельно. И за то, как уверенно Сехун вел его по тротуару, будто случайно отгораживая собой от прохожих, и свернул вовсе не к метро, а к стоянке такси. И что в машине можно было только один раз открыть рот, сказать адрес, а потом склонить голову на плечо Сехуна и просто спать.
Он не произнес ни слова больше по дороге, и поднимаясь по лестнице, и просто открыл дверь, зная, что Сехун почему-то не уходит.
И только остановился в прихожей, повернувшись, махнул рукой.
- Заходи, что встал.
- Спасибо, - с ноткой сарказма сказал Сехун, переступая порог. Повернулся, не разуваясь.
Лу Хан пожал плечами, не дожидаясь вопроса.
- Больно, - тихо сказал он, - но пройдет.
- Хочешь быть один или мне остаться?
Лу Хан задумался всерьез, глядя куда-то в стену.
- Останься, – решил он, наконец, - если тебе нечем больше заняться. Я сегодня не лучший собеседник.
- Хён, я должен сообщить тебе шокирующую новость, - глядя прямо в глаза, серьезно сказал Сехун, - ты по жизни не лучший собеседник.
Мгновение Лу Хан смотрел на него, осознавая сказанное, а потом звонко расхохотался.
- Знаешь, что? – спросил он, перестав смеяться, - я адски голодный, а еще прогулять работу среди недели это очень даже неплохо, а?
- А то, - Сехун, наконец, скинул обувь, - веди на кухню и корми меня тоже, я тут гость!
— Ты идиот?
— Нет, сэр, я мечтатель. © Scrubs
|
| |
| |
|
Forum EXO
