|
Под покровом... (ЛуМин, Ангст, Юмор, AU, NC-17, Макси)
| |
| Директор Чжан | Дата: Пн, 05.10.2015, 05:20 | Сообщение # 31 |
|
Healer & Killer
загрузка наград ...
Администратор
Сообщений: 1407
Offline
| 18. Когда сняты покровы
Минсок проснулся рано, за окном солнце еще только поднималось. По мере того, как свет наполнял комнату, у парня в голове проявлялись события минувшей ночи. Он смотрел на красивое лицо своего мужа, а в мыслях был в той комнате в доме кисэн. И вот когда он дошел до воспоминаний о том, как девушка билась от экстаза, его всего почему-то передернуло. Дрожь Мина отдалась по постели и разбудила Оленя. Тот несколько секунд моргал, пытаясь смахнуть налет утренней мутности, а когда сфокусировал взгляд на Соке, покраснел и как-то съежился.
- Доброе утро, Миншуо, - как всегда поприветствовал он, не надеясь уже услышать ответ, как это всегда происходило в течение месяца.
- Так это вы меня так зовете, господин? – слегка удивился Мин, значит, его догадки были верны! Странно, раньше голос мужа не был таким… ласковым(?)
Лухан подумал, что он еще не до конца проснулся. Теплая волна прошла по его телу, он позволил себе неловкую улыбку:
- Ты заговорил… Вернулся, - он чуть придвинулся к младшему, осторожно накрывая его рукой и начиная поглаживать, - я так боялся, что больше не услышу твой голос.
- Да вы раньше вроде не сильно переживали по этому поводу, - выгнул бровь Минсок, а потом резко извинился, - то есть… Я не обвиняю вас ни в чем! Я понимаю, что был неугоден вам… Все в порядке.
- Моя куколка, - Лу, казалось, сейчас расплачется, - раз нам довелось родиться в эпоху перемен, и все так изменилось в последнее время… Так что, может, это знак? Знак, что и у нас все может начаться с чистого листа.
У Сока задрожала нижняя губа. Почти три года он страдал, играя роль красивого украшения богатого дома, не зная своей истинной сущности… Влюбленный с первого взгляда в своего нареченного, который отказал ему во внимании… И теперь он рядом, обнимает, нежным голосом шепчет извинения… А главное – просит, чтобы они смогли начать нормальные отношения, как и подобает супругам. И это гордый Лухан! Лухан, который привык раздавать приказы. Лухан, который привык все получать, лишь по мановению пальца… В такое верилось с трудом.
- Что же мне делать? – вслух вырвалось у Мина.
- Просто будь рядом. Хорошо кушай. Присматривай за гостиницей, как раньше. И прости меня.
Наверное, оказавшись на смертном одре, Лулу что-то переосмыслил в своей жизни. Есть люди, которые находятся рядом только потому, что так сложилось. Например, они твои родные или сослуживцы, или подчиненные… Некоторых ты в упор не замечаешь, кому-то приходится вымученно улыбаться, к кому-то испытываешь искренние чувства… Друг познается в беде? Что ж, Хан остро ощутил всю свою значимость для определенных людей в последнее время. К его удивлению, больше всех за него переживала жена, которую раньше он предпочитал даже не видеть.
Он не помнит, когда это началось. Уж точно не с их первой встречи, где его глазам предстала смущенная девица с чопорным поведением. Хан по природе был свободолюбив, а теперь ему пришлось вступить в брак, иначе пришлось бы жить под вечным надзором родителей. Отдельным минусом парень считал брак по договоренности – он даже не видел раньше своей невесты, может, сам он мог бы найти для себя кого-то в более «своем вкусе», если так можно говорить о его отношении к женщинам. Мина Ким была похожа на маленькую зверушку, приученную к жизни в неволе. Лухана порой до дрожи бесила ее безоглядная послушность.
Но в то же время Лу начал уважать девушку за ее устойчивость. Она никогда не показывала, что чем-то недовольна. На всех встречах, праздниках, устраиваемых во дворе, она вела себя, как подобает жене высокопоставленного чиновника, даже забывалось, что она еще так юна. Решив хоть как-то поддержать супругу, Лухан устроил пир в ее честь, но гостей пригласил слишком много, так что ему даже не удалось с ней поговорить и лично поздравить с днем рождения. А потом подходить к ней было как-то… неудобно. «Эй, я не говорил с тобой десятки месяцев, но блин, ты молодец, да», - звучало по-дурацки. Отец прислал ему ханьфу, и Лулу сразу подумал, что оно отлично будет смотреться на жене. Берег его, чтобы подарить на грядущее пятнадцатилетие. И он оказался прав: Мина выглядела превосходно, он даже на минутку забыл о своих предубеждениях…
Сейчас он был так благодарен Чонину, что он приехал! Если бы не этот озабоченный черт, Хан еще не скоро нашел бы повод заговорить с женой. Притворяясь влюбленным, он сам не заметил, как потеплел к супруге. Конечно, он не отдавал себе в этом отчета, и если бы у него спросили, любит ли он ее, засмеялся бы в голос. (Или поступил бы, как с Исином.) Теперь, когда Мины не было рядом, он чувствовал себя неполноценным, будто чего-то не хватает…
А вот после шокирующего известия он понял, чего, а точнее, кого ему так не хватало. Подумать только: какова же доля вероятности, что Минсок стал женой именно Лухана, когда совсем немногие были в курсе его ориентации. Олень даже подумал, что тут замешаны потусторонние силы… Нет, он совсем не испытывал злости, что от него утаили такое, хотя некая обида на Се была (прибавлялся еще обман насчет его инвалидности), но в праве ли он на него обижаться? Больше всего Лухан обижался на самого себя. Это как выиграть в лотерею, но упустить подарок только ввиду своей невнимательности.
Подарок был хрупким, неуверенным в себе, излишне милым, но оттого становился лишь драгоценнее. Они оба были на волосок от смерти, но, видимо, кто-то на небесах был против их гибели и даровал им второй шанс узнать друг друга. Лухан всю жизнь собирал возле себя крупицы тепла, жадно вырывал их из полузнакомых людей, но теперь самое дорогое вдруг открылось его взгляду. И оно было настолько дорогим, что Олень не считал себя достойным претендентом на владение. Мог только надеяться, что сама драгоценность считает иначе.
- Мой господин… Я прошу прощения, - вырвал неуверенный голос Минсока Лухана из рассуждений, - нам… - это слово Мин с наслаждением прокатил по языку. – Нам следует приступить к своим обязанностям?
- Да… - чуть заторможено ответил Хан. – Да, конечно! Встретимся на завтраке?
Олень дождался кивка и вылетел из комнаты жены. Все-таки, когда Сок пришел в себя, находиться с ним рядом стало неловко. Хозяин постоялого двора думал, что еще не заслужил это право. Но с этого дня он приложит все свои усилия на их сближение.
После того, как Лулу ушел, в спальню вошел Сехун.
- Как вы себя чувствуете, господин?
- Все хорошо, Хун-а, - улыбнулся Минсок, а потом его улыбка стала еще шире, - знаешь, мы только что говорили с господином. И мне кажется, я ему стал немного нравиться!
«Еще бы, - скептически хмыкнул про себя слуга, - наверняка уже мечтает раздвинуть ваши ноги. Слепой похотливый Олень!»
- Сейчас мы будем завтракать вместе, - продолжал плавать в розовых облаках юный господин, - только вот… Я не знаю, как мне теперь себя вести?
- Как обычно, - пожал плечами О, - мы обсуждали это уже с господином Лу и пришли к выводу, что оставим ваш пол в секрете как можно дольше. Надеюсь, даже до конца жизни. Прислугу можно со временем менять, а гости не задерживаются во дворе надолго, так что не станут утруждать себя разглядываем жены хозяина. На людях мы будем обращаться с вами, как с женщиной и лишь наедине – иначе. Вы позволите?
- Конечно! Я знал, что мои дорогие мужчины очень умны, - хлопнул в ладоши довольный Сок, - это прекрасная идея. Ох… неужели все, наконец, станет так, как я мечтал много лет?
- Я не допущу ни одной возможности, чтобы вы проронили хоть каплю слез. Видеть ваши страдания мне невыносимо. Я убью любого, кто опечалит вас. Даже если это будет господин Лу.
Минсок засмеялся, но осекся, увидев, что раб говорит на полном серьезе.
- Все хорошо, Хун-а, - Мин вылез из кровати и начал одеваться, О тут же подбежал, чтобы помочь, - кстати, ты сам-то как?
- А? – вырвалось непочтительно у раба, он тут же извинился, но его господин даже бровью не повел.
- Я имею в виду ваши отношения с Син-Сином!
Се чуть не рухнул на месте, дрожащими руками он завязывал ленту на ханбоке господина, а сам не знал, куда спрятать глаза.
- Ты нервничаешь из-за меня? – понял Сок. – Хун-а… Ты для меня – самый дорогой человек после мужа, ты же знаешь, что я не стал бы держать на тебя зла. Просто скажи, как есть. Син-Син ведь тоже был мне довольно близок. И я рад, что вы сошлись вместе. Вы замечательная пара! Ты бываешь излишне холодным, а Син-Син словно лучик солнца. Он очень робкий и неуверенный, но твой твердый характер поможет ему прочно стоять на своих ногах…
Минсок говорил так вдохновенно и искренне, что Сехун действительно подумал, что они встречаются с Джаном. Из головы все не могла выйти та ночь, проведенная в его объятиях. Действительно, рядом с поваром было тепло и спокойно, и ему хотелось дарить то же самое, но Хун еще не определился до конца, что же он испытывает к Исину.
- М-мы… Мы очень рады, что вы пришли в себя. И что господин Лу тоже поправился… Для нас важно ваше благополучие и не только потому, что мы ваши слуги.
- И вы для нас дороги! – подхватил Сок, не замечая, что его увели от разговора насчет романтических чувств. – Я хочу потом поговорить еще с Син-Сином, выразить ему благодарность и извиниться, что все так вышло.
- Вам не стоит ни в чем извиняться!! – воскликнул Сехун. – Кому стоит, так это господину Лу…
К этому времени Минсок уже до конца был одет, он не расслышал последнего, сказанного рабом, из-за шуршания ханбока.
- А теперь я попрошу тебя выйти и заняться делами. Позже введешь меня в курс последних расчетов по продовольствию.
О поклонился и покинул комнату.
- Так-с, а сейчас приступим… - сам себе сказал Сок и выдвинул перед собой ящик.
***
На завтрак он немного опоздал, увидев, что Лухан уже дожидается его на твинмару. По пути он услышал много радостных возгласов и пожеланий всего хорошего от проходивших мимо слуг и постояльцев. Все были рады, что хозяйка здорова настолько, что сама уже гуляет и хорошо кушает.
Минсок нерешительно шагнул к мужу и замер, ожидая его приговора, ведь он делал это в первый раз…
>>> Набор модераторов <<<
|
| |
| |
| Директор Чжан | Дата: Пн, 05.10.2015, 05:21 | Сообщение # 32 |
|
Healer & Killer
загрузка наград ...
Администратор
Сообщений: 1407
Offline
| - Ты накрасился? – вылупил глаза Хан.
- Извините, я помню, что вы просили ходить без макияжа, потому что вам противно, но я подумал, что так больше похож на девушку… Сейчас я буду прикладывать больше усилий, чтобы…
- Нет, ты не понял! Я говорю, ты САМ накрасился?
- Неровно вышло… - Сок запаниковал. - Но я научусь! Все женщины должны это уметь. Я больше не хочу подпускать к себе служанок, потому что они могут догадаться…
- Ты очень красивый.
Оба парня смущенно замолчали. Они приступили к еде, Лулу все подкладывал в тарелку Мина еду, следил, чтобы тот все тщательно пережевывал, чуть ли не кормил его со своих палочек, иногда даже забывая самому себе положить что-то в рот.
- Господин, - улыбнулась Мина, - вам тоже стоит набираться сил.
- Доктор осматривал меня недавно и сказал, что я уже почти полностью восстановился, - бахвалился Олень, - вот, скушай еще вот этот салатик!
Минсок ел и ел, как вдруг палочки упали из его рук, Лухан испуганно дернулся к нему, но младший выставил перед собой руку:
- Господин… Я вспомнила об одной важной вещи.
- Какой? Что еще за несчастье?!
- Я – никудышная жена. – обреченно пробормотала Мина, - самое главное, для чего живет женщина, я выполнить не в состоянии.
- О чем ты? Ты прекрас…
- Я не смогу родить наследника!!
И тут Лухан опустил голову. На него явно давило что-то очень неприятное, потому что он даже лицом посерел, но через несколько секунд взял себя в руки и вернул свой будничный тон:
- Куколка, мы с тобой оба никудышные… Чтобы полностью оценить мое нынешнее состояние, врач провел все возможные анализы. Так вот последний осмотр принес мне печальные известия… Хотя я все равно никогда не планировал, ведь женщины для меня – как трава для тигра. В общем, я болен и это не излечить.
- О боже! Это опасно для жизни?!
- Да, но не для моей. Для моего ребенка. Так вот вышло, что теперь я бесплоден. И детей у нас никогда не будет.
Минсок заморгал. Он не понимал, как можно стать бесплодным, почему это не лечится… Его замешательство четко отразилось на лице, и Лулу пустился в объяснения:
- Я ведь тогда еще был очень слаб, когда выловил тебя из речки. Ослабленный иммунитет, холод… А потом еще доктор сказал, что нашел в моей крови какие-то частицы неизвестного химиката. Этот химикат уничтожил остатки яда в моем организме, но были у него и побочные действия…*
Мин в ужасе приложил ладонь ко рту, его затрясло:
- Это же я… Я собственными руками… Из-за меня вы…
Хан быстро среагировал на приближение истерики, схватив обе руки «жены» и начав поглаживать их большими пальцами:
- Куколка, - ласково заговорил он, - ты мне жизнь спасла, помнишь?.. А дети… Ну какой из меня отец? – он хмыкнул. – Все к лучшему. Зато есть фактическое обоснование для моих предков, что наследника они не дождутся. И в этот раз причина во мне. Ты ни в чем не виновата, это просто стечение обстоятельств. Неужели ты думаешь, что я променял бы тебя на какую-то женщину, только чтобы продолжить свой род?
- Но это же безответственно! Вы обязаны, как последний сын… - нахмурил было брови Сок, но муж его перебил.
- В таком случае, - язвительно усмехнулся он, - не желаешь ли ты лично поспособствовать рождению наследника семьи Лу? Я так понимаю, ты мужчина вполне полнофункциональный, - последнее предложение Олень тихо-тихо прошептал, чтобы его никто не мог подслушать, ведь и у стен есть уши.
Тут Минсок ужаснулся: «Неужели господин знает о его походе в дом кисэн и сейчас таким образом его подначивает?» Парня снова передернуло от воспоминаний о близости с девушкой, он понял, что решится еще не скоро на новое такое приключение. Да и решится ли в итоге?
- Простите, - опустил голову юноша, - наверное, я не смогу. Мне очень жаль.
- А мне нисколько. Доедай и займемся работой.
***
Дни полетели со скоростью лани. Минсок вернулся к своим обязанностям. Он уже стал забывать, что не женщина. Хотя когда разговаривал с Джаном, снова вспомнил о своем желании убежать и о том, чем все закончилось. Сок был очень рад, что их мятеж так и не удался, теперь они с Сином хорошие друзья. Мин так же был счастлив знать, что его любимый воспитатель отошел от своей роли безэмоционального наставника и поддался этому прекрасному чувству – любовь. Сехун много времени проводил с Исином. Это обуславливалось желанием создать видимость реальных отношений, а так же не мешать сближению хозяев.
Лухан стал очень заботливым. По вечерам он приходил к жене и помогал разобрать все бумаги, когда заканчивал со своими. На удивление О он даже не пробовал как-то приставать к супруге, оставаясь всегда от нее на каком-то расстоянии. Эта дистанция угнетала Мина, он боялся, что Олень снова начнет его игнорировать. Но шли месяцы, а между ними все оставалось на том же уровне.
Уже закончилась зима, начались первые оттепели. Минсок с предвкушением ждал этой поры – он очень любил тепло и красоту расцветшей вишни. Юноша обрадовался, когда господин Лу сам предложил ему полюбоваться цветением, на день забывая об обязанностях в гостинице.
Было так спокойно и легко находиться в обществе любимого человека. Мин держал его под руку, они неспешно спускались к той самой реке, где Лухан спас ему жизнь. Сейчас уже лед растаял, волны бликовали от попадавших на них лучей, солнце не жарило, но дарило приятное тепло, легкий ветерок изредка беспокоил деревья, поднимая в воздух самые первые лепесточки отцветших цветков. Минсок полной грудью дышал красотой. Даже Хан, по его мнению, сегодня сиял ярче обычного, словно мифическое создание.
Они сели на немного влажную траву и стали наслаждаться видом течения. Шелест воды убаюкивал. Миншуо не заметил, как склонил голову на плечо мужа и задремал. А тот все смотрел на его дрожащие веки и не мог поверить, что эта драгоценность принадлежит только ему. Опять налетела куча мыслей, заставившая его в конце-концов выругаться на себя-недальновидного. Мин проснулся и улыбнулся своему супругу:
- Что-то тревожит вас, мой господин?
- Я просто сейчас выбираю, с какой же мне прыгнуть скалы, дабы разбиться такие ничтожные кусочки, коими я себя ощущаю. Чтобы было даже нечего собирать! Но, скорее всего, нет такой высоты, которая была бы равна моей тупости. Это же надо было столько лет обманываться. Упертый идиот! Я не замечал самого прекрасного, что было у меня перед носом. Умереть – это ничто для реабилитации после такого идиотизма. Я всю жизнь буду вымаливать у тебя прощение.
- Мой господин! – пораженно выдохнул Минсок, он и не подозревал, что все месяцы Хан терзал себя сомнениями, младший понял, что должен показать любимому, что готов принять его таким, какой он есть. – Я так счастлив, что мы, наконец, вместе, что я дорог вам! Прошу вас, не ругайте себя! Все мы совершаем ошибки, но никогда не поздно их исправить. Вы уже это сделали, когда приняли на хранение мою тайну.
Лухан почувствовал, что у него предательски защипало глаза, чтобы не выдать своей слабости, он крепче прижал к себе дорогого человека, утопая в его святости. Мин был действительно святым, не иначе! Ну кто бы еще смог простить такого безалаберного мужа? Хан хотел поделиться с ним той радостью, что сейчас плескалась в его сердце, он дождался, когда Сок вскинет голову и медленно приблизился к его губам. Да, так невинно Олень мог целовать только свою жену. Словно боясь разбить, поцарапать тонкими губами, надломить его невосполнимость, Лулу целовал так бережно и нежно, как только умел.
Минсок чувствовал жар, наполняющий его тело. Сейчас он казался себе таким маленьким, убаюкиваемым в надежных объятиях взрослого мужчины. Но Сок решил доказать, что он уже не ребенок и углубил поцелуй. Когда их языки встретились, младший протяжно застонал – ох, как он мечтал об этом!
Лулу подумал, что такими темпами он скоро возбудится, особенно когда его малыш стал всем телом льнуть к нему, наклоняя голову то вправо, то влево, пытаясь перехватить инициативу. Хан снисходительно ему это позволил и тут же пожалел об этом – распаленный Мин подбрасывал языком искрящие угли, оседающие в сознании Лу растекшейся лавой. Этот юркий язычок ломал возведенные самому себе запреты Оленя, заставляя распустить руки.
И вот уже теплые ладони мужчины заскользили по худенькой спине, вырывая у Миншуо новую порцию стонов. Младший поднялся, стоя на коленях, еще больше трясь о супруга. Они уже задыхались от нехватки кислорода, поэтому Лухан спустился губами к шее Мина, а тот прикрыл рот рукой, чтобы не позволить вскрикам сорваться, потому что они долетели бы аж до самых ворот постоялого двора.
Лулу совсем потерялся в действительности. Ему хотелось съесть этого малыша. Полностью впечатать его в себя. Спрятать в себе и никому не показывать. Заставить стонать вот так каждый раз, когда он к нему прикоснется… Хан сам не отобразил, когда его руки оказались под юбкой ханбока. Ладони с наслаждением скользили по гладким ногам, поднимаясь все выше, нащупывая уже кромку белья… Он зажмурился и сильно засосал кожу на тонкой шейке Мина, тот выгнулся в пояснице, позволяя рукам Лу продвинуться еще выше. Сквозь тонкую материю исподнего Лухан сжал ягодицы Миншуо, ощущая их округлость и такую милую форму, которая как раз подходила его ладоням. Хан сделал глубокий выдох, с подбородка чуть ли слюна не свисала… Но тут он понял, что Мин как-то резко замер в его руках. Он больше не извивался, не стонал. Олень поднял глаза вверх, продолжая все так же сжимать мягкие половинки, встречая стальной взгляд раскосых глаз, а затем услышал голос, хлестанувшей его своей интонацией, будто плетью:
- Так. А ну-ка убрал от меня свои копыта.
>>> Набор модераторов <<<
|
| |
| |
| Директор Чжан | Дата: Пн, 05.10.2015, 05:32 | Сообщение # 33 |
|
Healer & Killer
загрузка наград ...
Администратор
Сообщений: 1407
Offline
| 19. Без покровов
Сначала Лухан подумал, что ослышался. Не мог же вежливый Минсок так резко высказаться в адрес мужа. Но убийственный взгляд был громче ругани. Олень поспешил убрать руки из-под юбки и положил их на колени, садясь в позу провинившегося ученика.
- Стоит постонать, как у тебя уже хотелка по лбу бьет? – Мин недовольно одернул складки юбки, поднимаясь на ноги. – Думаешь, подмазался и можешь лапать спокойно?! Я, конечно, понимаю, что у меня есть за что ухватиться, но… А не оборзел ли ты часом?
С каждым словом, услышанным от Сока, цвет лица Лухана менялся то на красный, то на серый, то на белый, то вообще шел в крапинку. Старший не верил своим ушам. «И где он только так разговаривать научился?» - поражался Лулу, хотя сам был прекрасным/не лучшим примером для подражания такой манеры речи.
Господин Лу все еще не мог понять, как же ему реагировать, а Мин, видимо, устал наблюдать картину «Изваяние», поэтому уже направил стопы в гостиницу, высоко задрав нос.
- И что это сейчас было? – спросил Хан (наверное, у реки, у ясеня… или кому там еще обычно задают жизненно важные вопросы?)
Ответ так и не пришел, поэтому Олень отправился на его добычу в постоялый двор. Супруга давно скрылась за воротами. Лулу нашел ее возле склада зерна, где она подсчитывала количество мешков с пшеном.
Хозяин смотрел на жену: она заносила результаты расчетов в книгу, раздавала приказы слугам, улыбалась Сехуну, который подбежал, чтобы доложить о каких-то новых поступлениях… А сам все не мог решиться, чтобы подойти. Но Мина заметила его, передала книгу слуге и радостно помчалась к супругу. Лухан готовился уже получить пинок с разбега, но девушка остановилась в паре метров от него и встревожено заглянула в его глаза:
- Мой господин, я волновалась! Мы вместе возвращались, как вдруг вы пропали! Я искала вас во дворе, но появились срочные дела… Я рада, что вы нашлись и с вами все в порядке. Эм… Все ведь в порядке?
Хан пытался понять – его жена так мастерски овладела актерским даром или действительно не помнит, как несколько минут назад послала его гулять лесом?
- К-куколка, - неуверенно начал он, но заметив, что злости такое обращение у Мина не вызывает, продолжил, - скажи мне, понравилось ли тебе проводить со мной время, как сегодня на берегу?
- Конечно, мой господин! Никаких хлопот, только тепло и радость от того, что вы рядом, - тут Мина заметно покраснела и шагнула к мужу, чтобы ее мог услышать только он, - а еще… Мне очень понравилось целоваться с вами.
«Та-а-а-ак, - протянул про себя Хан, - значит, в этом совпали, но что же было дальше?»
- Так мы целовались, ласкали друг друга, а потом… - Лу закончил с вопросительной интонацией.
- А потом мы вернулись сюда. Вы что… Вам плохо?! – воскликнула девушка, ее испуг был таким неподдельным. – Вы забыли, как вернулись домой?!
- Нет, я-то помню, - Хан начал терять рассудок, - а вот ты?
- Ну… Обычно. Дошла и… Ах, да у меня голова была забита делами настолько, что я сама не заметила, как оказалась возле этого склада!
- Вот. И ты не заметила, что… ну, не знаю, например… Ты кричала на меня? – издевательским тоном спросил Лухан.
- Нет, я… Да как я могла бы… Да за что?!
- За то, что я тебя трогал!! – вскипел Олень.
Минсок встряхнул руками, а в следующий миг прильнул к своему мужу, обнимая его за талию, и проговорил ему куда-то в грудь:
- Я ваша. До последней волосинки. Можете делать со мной, что хотите. Трогайте, целуйте, ласкайте… Ругайте, бейте! Только больше не игнорируйте…
Лухан чувствовал, словно над ним придумали суровый розыгрыш. Он уже ждал, что из-за угла покажется довольный Ким Чонин и загогочет, потирая руки, сквозь смех выдавая что-нибудь типа: «Все вышло, как и задумано! Посмотри на его физиономию! Ты прекрасно справилась со своей ролью недоступной строптивицы. Вот твоя половина выигрыша»… Но чангуном тут даже не веяло. Значит, нужно искать другую разгадку.
- Я… сегодня приду ночью? – осторожно спросил Лу.
- Да, - Мина потупил взор, щечки заполыхали. Она мысленно готовилась к тому, что, наконец, познает всю страсть любовных утех с мужем.
До вечера Хан собирал обрывки рассуждений, пытаясь нарисовать четкую картину в голове. Но пока композиционный центр съезжал далеко за край бумаги. Господин Лу подумал, что сегодняшняя ночь более-менее прояснит ситуацию.
***
Сехун был слишком счастлив, впервые за всю жизнь. Его воспитанник вернулся в реальный мир, стал хорошо питаться, что на его костях заново наросло мясо, но самое радостное было – наблюдать за его глазами.
Живя в тени супруга, Мин терял ясность взгляда, он становился каким-то отчужденным и мутным, безжизненным. Цвет стал из теплого карего превращаться в оттенок болотной трясины. О казалось, что его хозяин сам тонет в этой топи.
Но после того как Лухан поправился, Минсок заметно воодушевился и как-то резко повзрослел. Он все меньше опирался на раба, считая его теперь больше другом, нежели наставником. А его глаза снова были открыты миру на всю ширь, вбирая в себя все краски и переливаясь искрами жизнерадостности.
Хун даже перестал волноваться, оставляя Сока надолго и наедине с Оленем. Поначалу он с недоверием относился к перемене настроения Хана, но с каждым днем все больше убеждался в его искреннем желании все исправить. Он ведь вообще мог их выгнать на улицу, обратиться в суд, обвинить в заговоре и т.д. Но Лулу принял их секрет, как свой собственный. Если уж с таким сложным человеком все прошло хорошо, то любые возможные невзгоды Се и Мин смогут вынести. Ведь теперь они не одни.
При мыслях об одиночестве в голове Сехуна сразу всплыл образ Исина. Парень действительно не знал, что делать с этим поваром. Нет, он не воспылал к нему внезапной сногсшибающей любовной лихорадкой, но подтвердить то, что Джан ему безразличен, тоже не мог.
В жизни Се всегда на первом месте стояли слова Минсока. И вот когда тот сказал, что они с Сином нужны друг другу, О действительно почувствовал тягу к этому человеку. Хотя, возможно, просто тип его личности мог существовать только в заботе о ком-то. А когда у Мины появился законный (доброволец-) хранитель, оберегать его так сильно уже не было нужды. Сехун видел, что Хан ревнует Мина к нему, поэтому старался вести себя более как слуга, а не опекун. Он реже касался Сока, говорил только по делу и часто отлучался из-за обязанностей управляющего.
Когда все дела были сделаны, а новых забот еще не поступило, Хун незаметно пробирался к кухне и смотрел на то, как работает Исин. Он все так же был приветлив со слугами, ответственен в заданиях, а вкус его еды не утратил ни капли качества… Вот только улыбка его была какой-то грустной, что даже ямочка не могла разбавить этот минор. Он даже стал будто ниже ростом, ссутулился.
Джан четко управлял делами на кухне, но только лишь оказывался наедине с собой, как садился на скамью, устало свесив руки по бокам, втыкался немигающим взглядом в одну точку и замирал так, пока не приходил кто-то. Иногда он что-то напевал себе под нос, иногда начинал плакать, но стоило лишь одной слезинке упасть на землю, как повар тут же подбирался и принимался ожесточенно резать овощи, мясо, фрукты…
У Сехуна сердце сжималось от боли, глядя на него, но он думал, что не имеет права подходить к Джану после того, как воспользовался им, находясь в пьяном угаре. Хун деликатно опускал тот момент, что тогда ситуацией они пользовались поровну. Все равно управляющий считал себя тем, кто должен взять ответственность на себя, как более сильный, уверенный и надежный.
О заметил, как Лухан вошел в комнату к Мину и понял, что сегодня присмотр за младшим не нужен. Было уже довольно темно, но по пути в свою комнату (ему недавно выделили личный кхан, как управляющему) увидел, что на кухне горит свет. Обычно в это время слуги уже заканчивают уборку рабочего места и идут спать, потому что вставать им наутро раньше всех. Хун решил проверить дела на кухне.
Только он подошел, как навстречу ему вышла пара слуг, которые пожелали ему спокойной ночи и удалились. «Странно, почему они не погасили свет?» - Се вошел, оглядел помещение и задул единственную свечу, которая еще горела. Но за дымкой от погашенного пламени ему померещилось какое-то движение. Сехун снова зажег свечу и направился с ней к тому месту.
- Да ладно. Мог бы не зажигать повторно, я привык к темноте.
О сначала узнал голос и только потом человека. Син сидел на полу в углу, сиротливо прижав к себе колени руками и уткнувшись подбородком в переплетенные пальцы. Его пустой взгляд гипнотизировал настил.
- Замерзнешь ведь так, - сказал Хун первое, что пришло в голову.
- А ты садись рядом, если хочешь. Так теплее.
Даже если бы Сехун не хотел, сел бы. Просто иначе в такой ситуации с такими людьми, как Исин, нельзя. Управляющий опустился рядом, перекинул руку через его плечо и притянул к себе. Парни случайно коснулись щеками и О изумился:
- Ты такой холодный!
- Хм, - слабо улыбнулся Джан, его взгляд стал более четким, - а я слышал, что это ты холодный. Но это не так. Ты очень теплый. Как печь. Возле тебя хорошо.
Исин думал, что Хун принял его за безвольную куклу, которую можно трепать, как вздумается, можно раздеть или вообще оторвать голову и выкинуть. Син никогда не надеялся, что найдется в этом мире человек, который относился бы к нему с теплотой. Когда Мина обратила на него свое внимание, она сделала это ради Лухана. И повар сжал зубы – кто он такой, чтобы претендовать на ее сердце? Он был вне себя от счастья, когда его любимая ответила взаимностью, но сон быстро растворился в реалиях суровых будней. Джан остро ощутил, как он ничтожен по сравнению с другими, кто окружал Мину. Так что его «любовь» быстро свернулась до подобострастия, приправленного страхом быть выкинутым на улицу.
Семья Лу дала ему жизнь, и это не преувеличение. Если бы не его упорство в обучении ради службы на их двор, он давно бы скончался где-то на улицах, не выпросив милостыни на еду. А когда их сын стал пользоваться его телом… Что ж, видимо, такова была цена его успеха. Когда нет возможности от чего-то избавиться, лучше научиться находить в этом хоть что-то хорошее. Так вот иногда Син даже чувствовал наслаждение сквозь боль.
Он не знал, что секс может быть приятным и без боли. Сехун показал ему это, но потом стал сторониться. Конечно, он наверняка считал его грязным, порочным и легкодоступным. Так что вряд ли захотел бы хоть раз снова прикоснуться к нему. Исин видел его несколько раз, обивающим порог кухни, но даже не предполагал, что управляющий тут из-за него. Так хотелось поговорить, выяснить, что же все-таки между ними есть или вообще ничего нет? И сегодня Сехун пошел дальше – он шагнул за порог, подошел к повару и даже сел возле него, делясь своим теплом.
Исин не был влюблен. Он говорил правду, когда Се спрашивал, сможет ли он полюбить кого-то так же, как Мина. Нет. Никогда. Только если допустить вот такой тесный контакт с хорошим человеком, довериться ему, посвятить ему часть себя, которую не в силах больше поддерживать самостоятельно. Джан плакал тогда над своей ничтожностью, слабостью. Вера в собственные силы покидала с быстротой отлива. Он словно падал в пропасть и отчаянно молил небеса о том, чтобы вдруг появился спасительный сук, за который он мог бы ухватиться и не разбиться на самом дне. И сейчас, украдкой глядя на безэмоциональное лицо О, на котором менялись тени из-за пламени свечи, Син с каким-то детским восторгом наслаждался твердостью его плеча и мягкости руки, что сжимала его в оберегающем жесте. Повар боялся сказать что-либо, потому что был уверен, что его слова понесут в себе так мало смысла, что разрушат всю атмосферу вечера.
Сехун тяжело вздохнул. В отличие от Джана, тишина на него давила. В силу своего характера, он предпочитал иметь ясность во всем. Особенно если это касалось отношений с близкими. «Так. Он для меня уже близкий!» - мысленно сделал пометку О. Он все не мог подобрать фразу, с которой можно было бы начать диалог. Ему хотелось расшевелить окаменевшего в его руках повара, потому что напряженность чувствовалась в каждом мускуле его тела, даже на лице.
- Тебе тоже нелегко, да?
Исин встрепенулся и уже открыто посмотрел в глаза собеседнику.
- Мне тоже было нелегко, - продолжил Хун, - сначала вообще было ощущение, что с меня сдирают кожу заживо. Словно выворачивают наизнанку всего меня, настоящего, а показывать этого я не хотел. Но я смирился. В нашем мире все тайное становится явным.
- Сехун, - Син, казалось, не мог копнуть так глубоко, чтобы понять, о чем говорил управляющий, но его боль почувствовал, - я не заслужил твоего участия и жалости… Если нас сравнить, то я вообще никто, блоха.
- Зачем нас сравнивать? Каждый переживает боль по-своему. На одно и то же событие все реагируют по-разному. Мы с тобой – два непохожих человека, я бы даже сказал, противоположных. Я просто хочу, чтобы ты понял, что и ты можешь справиться со своими невзгодами, как справился я.
- Как ты я не смогу, - опустил голову Син, - ты самодостаточный и сильный, а я вечно ищу чьей-то поддержки.
- Так вот она. Я ведь даю ее тебе сейчас, - удивился Се, он-то думал, что его намерения прозрачны.
- Нет. Такой, как ты, должен направить свои усилия на более значимого человека. Наши господа, например…
- Наши господа прекрасно справятся и без меня. И меня очень обижает, что ты считаешь себя незначимым. Я ведь делаю все по доброй воле, а ты сейчас говоришь, чтобы я прекратил и занялся другим.
Джан все еще не мог поверить: как такой великолепный человек может тратить свое время на такого, как он? И вроде бы даже мотивов-то никаких нет. Или есть?..
- Ты вспоминаешь про ту ночь? – тихо спросил Исин.
Теперь Сехун понял – Джан думает, что он хочет от него секса! А еще думает, что ничего, кроме этого, он ему предложить не может. Что за узкомыслящий ребенок? Неужели им так часто пользовались, что он привык к этому, как к самому собой разумеющемуся?
- Да, я думаю о ней, - ответил управляющий, - ты жалеешь о случившемся?
- Нет. А ты?
- Нет.
Они помолчали немного.
- Ты… хочешь?.. Повторить?.. Тебе понравилось? – осторожно вопросил Син. Он хотел узнать, действительно ли физический контакт так нужен, ожидают ли от него повторения, был ли он важен партнеру настолько, что тот не прекращал дум о нем… Правда ли, что его тело – единственный способ расплаты за теплоту?
- Я не помню, как это было, - честно ответили ему, - мне казалось, что все бред… Но этот бред осел внутри чем-то неуловимо сладким и значимым. Так что перестань строить из себя подстилку! Ты ведь не такой.
Джан вспыхнул. В отличие от Сехуна, он помнил ту ночь довольно четко. По правде говоря, это была его лучшая ночь в этом доме. Пусть он и воспользовался опьяненным состоянием О, но считал, что хоть немного отплатил ему наслаждением. Ему ведь было хорошо с ним?
- Я тогда был на эмоциях… Хотелось почувствовать, что я нужен хоть кому-то и… Прости, что так получилось. Я не стремился заполучить репутацию шлюхи, но мне правда нужно чужое тепло для существования, а ты был так близко и… Прости.
- Да хватит извиняться! – разозлился Хун, тряхнув собеседника за плечи, его голова безвольно болтнулась. – Что ты заладил со своим самобичеванием? Ты мазохист? Тебе доставляет удовольствие причинять себе боль?
Повар не думал, что его поведение может быть истолковано таким образом и отрицательно замотал головой.
- Ну так вот, - взяв себя в руки, спокойно продолжил Се, - еще раз повторю, что все мы разные. Ты такой человек, который не может прожить без заботы, а я такой, что не могу не дарить кому-то эту самую заботу. И пока мы не поймем, насколько нужны друг другу или, возможно, стоит искать другого человека… Но я буду рядом. Помнишь? Мы не одиноки.
- Мы не одиноки, - как загипнотизированный повторил Син, - но я не хочу никого искать! Потому что потом больно терять…
- Ты прав. Любую встречу ждет расставание.
- Наша встреча была такой обоснованной.
- Но на расставание пока основ не набирается? – подбадривающее улыбнулся Се.
Исин с шумом выдохнул и медленно приблизился к управляющему, словно боялся, что от резких движений тот испугается и убежит. Но нет – Хун спокойно ждал, когда повар окажется в достаточной близости, чтобы привлечь его в свои объятия и начать гладить по голове. Джан тихонько шмыгнул носом и прошептал: «Спасибо. Спасибо, что ты со мной», и Сехун решил, что пойти на сближение с этим забитым ребенком было одним из самых правильных поступков в его жизни.
***
Воздержание Лухана длилось уже больше месяца, но когда он открывал дверь спальни своей жены, у него не было намерений заняться с ней любовью. Просто хотелось понять, что же с ней происходит. Было ли то происшествие временной потерей рассудка, или у Мина действительно серьезные проблемы с самовыражением.
Минсок сидел на кровати, укрыв ноги одеялом, и заметно нервничал. В отличие от супруга, он надеялся сейчас получить если не секс, то хотя бы ласки. Лулу сел на край кровати. В комнате было темно, так говорить легче.
- Миншуо, - начал Олень, - скажи мне, как ты ко мне относишься? Только правду. Забудь о своем долге жены и хозяйки дома. Я хочу услышать все твои истинные эмоции, даже если это будут обида, злость или отвращение.
Сок заерзал на месте, откинул одеяло, приближаясь к мужу, положил голову ему на плечо и осторожно сжал его руку в своей.
- Я полюбил вас, когда впервые увидел. Я был счастлив разделить свою судьбу с таким человеком, как вы. Но я не знал, что вам настолько неприятны девушки. Возможно, если бы я изначально знал о своем поле, все равно не дал бы вам знать, потому что хотел бы, чтобы вы полюбили меня таким, какой я есть – с женским лицом в косметике и в женских нарядах. Мне хотелось, чтобы вы смотрели только на меня, но не на внешность, а в глубину. Мне хотелось стать для вас всем, потому что я готов был назвать и вас своим личным миром, - Мин ненадолго замолк, вспоминая неприятные времена безразличия, - я как-то смирился с жизнью в этом доме. Мне было достаточно иметь статус вашей жены. Я уже отчаялся допроситься вашего внимания, но… Я не хочу вспоминать те дни. Сейчас я счастлив. И я надеюсь, что все наши недопонимания остались в прошлом. Я прошу вас полюбить меня, Ким Минсока, мужчину и вашего… жену.
- Ми-и-ин, - тихо протянул Лухан, обнимая своего малыша, - какой ты… Почему ты такой хороший? Ты просто идеальный. Таких людей не существует! Ты настоящий?
- Ну… Потрогайте, если думаете, что я иллюзия, - улыбнулся Сок.
Хан облегченно хохотнул и играючи пощекотал бока Минсока, тот задергался, смеясь. Они вместе опрокинулись на спины. Младший отдышался после щекотки и устроил голову на груди Оленя, слушая его громкое сердцебиение. Воздух становился гуще, его сложнее стало в себя вдыхать.
Сок поднял голову и подтянулся вверх. Теперь он смотрел в блестящие глаза супруга и набирался смелости для следующего шага. Легкая полуулыбка старшего стала отличным толчком к действию, и Мин прижал свои губки к любимым напротив. Лухан почувствовал теплую волну, прошедшую от макушки к низу живота, где она осела приятным тянущим чувством. Он углубил поцелуй, притягивая к себе Сока за плечи, укладывая его на себя сверху, потом с плеч переместил руки на его щеки, почувствовав, как они горят, и стал управлять наклоном, стараясь не пропустить ни одного участка для ласкания языком. В голове Мина поднимался влажный туман, он уже ничего не видел, только чувствовал. Жар, желание, страсть, нетерпение. Сорвался первый блаженный стон, Хан гладил его по спине, спускаясь к пояснице и ягодицам. Помня прошлый раз, Олень долго не решался сжать эти мягкости, но Минсок сам подался бедрами вверх, чтобы было удобнее их обхватить, и Лу осмелел.
Поцелуй давно из чувственного превратился в голодный, температура дыхания обоих была сродни вспышкам на солнце, воздуха в легкие почти не поступало, поэтому они разорвали поцелуй с громким хлюпаньем. Пока Мин приходил в себя от смущения от этого звука, Хан заставил краснеть его по - новой, - вылизывая шею, прикусывая кожу, но не оставляя заметных следов, ему не хотелось портить эту идеальную молочность.
- Миншуо… Миншуо… Господи, какой же ты идеальный! – словно в бреду повторял Лухан.
Он перекатился, меняя их местами. Потом стащил с Сока ночную одежду и замер, впитывая глазами его обнаженную красоту. Мин застонал от смущения, поджал ноги и перевернулся на бок, пытаясь укрыться от волнующего взгляда. Олень поцеловал его острое плечо, затем надавил на него, помогая младшему лечь на живот и приподнять бедра.
- М-мой господин… - промямлил Минсок, явно растерявшись от того, что теперь не видит, что делает его супруг.
>>> Набор модераторов <<<
|
| |
| |
| Директор Чжан | Дата: Пн, 05.10.2015, 05:33 | Сообщение # 34 |
|
Healer & Killer
загрузка наград ...
Администратор
Сообщений: 1407
Offline
| Тот хмыкнул и развел ягодицы в стороны, открывая себе обзор на девственную розовую дырочку, которая тут же сжалась от контраста температуры и от смущения. Одну руку Хан так и оставил на мягкой половинке, а большим пальцем второй надавил на сфинктер. Минсок задрожал и судорожно выдохнул, сжимая кулачками кончики подушки. Краска прилила к щекам, но парень не высказал ни слова о конфузе, хоть ему было крайне неловко раскрываться перед мужем в такой развратной позе. Мин подтянул костяшки к губам, обсасывая их, чтобы не дать волнующим всхлипам пронзить тишину. Лу заметил этот маневр и коварно оскалился. Он еще шире раздвинул ягодицы, несколько раз провел по ложбинке между ними пальцами, надавливая тогда, когда проезжался по розовому колечку мышц.
Сок вскрикнул, когда муж быстро провел острым кончиком языка по его промежности. Хан усмехнулся еще раз и повторил ласку, увлажняя дырочку еще больше.
- Знаешь, ты первый, с кем я так церемонюсь. Обычно я брал насухую, не размениваясь на прелюдии, но с тобой мне хочется продлить, - кончик языка вновь пропорхнул по аналу, - удовольствие!.. Вкусная моя женушка.
- Не… Не называйте меня так… господин, - осмелился подать голос Мин.
Колени дрожали так, что он вот-вот бы упал на живот, прижавшись к простыне, которая была уже запачкана стекающей с его стояка смазкой. Но младший понимал, что тогда Лу будет неудобно, так что старался поддерживать позу изо всех сил. Но когда супруг начал вылизывать его дырочку, о том, чтобы осознавать свои действия, можно было забыть. Мин воткнул лицо в подушку, так что все, что доносилось до слуха, это «мннн!... мхм!...ннмх!». Он вспотел, пот с лица впитывала наволочка, а колени заскользили по простыни, так что приходилось напрягать бедра, чтобы не лечь на кровать. Хан добавил к языку один палец, массируя поначалу лишь одной фалангой. Он увидел, что Соку трудно держать равновесие, придержал его одной рукой за бедра, создавая опору, после этого младший немного расслабился и пустил в себя пальчик целиком. Лухан покрутил им, ощупывая мягкие стеночки и начал поступательные движения. Естественная смазка облегчала скольжение. Хан поражался чувствительности «супруги», но понял, что это все от ее неопытности. Какая нежная, невинная душа. Так и хочется немедленно запачкать, опорочить… Но нет, Лу растягивал удовольствие и себе, и Минсоку: только через несколько минут он добавил второй палец, отчего младший взвыл в подушку и затрясся в экстазе. Воздуха стало не хватать, так что Мин повернул голову, укладываясь на подушку щекой, зажмурился и постанывал на каждый толчок кисти мужа. Хан быстро понял, где находится самое чувствительное место и теперь давил на него.
Лулу улегся, подперев подбородок, оказываясь лицом напротив лица Сока, а сам продолжал разрабатывать его дырочку, любуясь тем, как искажаются черты милого лица от удовольствия, а слюна собирается в уголках пухлых красноватых губ. Старший слизнул слюну, Мин дернулся в испуге, распахивая глаза:
- Вы… Не смотрите! – смущению не было предела. – Ахххн! Я не могу так… аааах!
Лу грубее задвигал пальцами:
- Не называй, не смотри… Что за указы? Я не собираюсь их исполнять, - наигранно разозлился Хан, - ты мой и в горе, и в радости, помнишь? Так давай наслаждаться друг другом…
- Ммм… Мне… Стыдно, - Мин пытался отвернуть голову на другую сторону, но муж поймал его за подбородок и заставил заглянуть в глаза.
- Ты – подарок судьбы. Самое лучшее, что могло со мной произойти. Тебе нечего стыдиться – ты прекрасен, - серьезно произнес он.
Лу вытащил пальцы из ануса, обхватил супруга за талию, осторожно притягивая к себе, словно тот был из хрусталя. Сок был зачарован теплым взглядом, который засасывал душу, он запрокинул голову, подставляя губы, чем сразу воспользовался Хан, затягивая их во влажный поцелуй. Он вышел одновременно страстным и тягучим, распаляющим и неторопливым.
Пока они целовались, Олень снял с себя давно мешающую одежду. Новый стон вырвался у обоих, стоило их членам соприкоснуться. Лу задвигал бедрами, наслаждаясь бархатистой кожей и даря не меньше ответного удовольствия. Мину было очень жарко, все тело напряжено до предела, что казалось, словно он сейчас взорвется, только не хватало зажженного фитиля. Хан зажег этот фитиль, когда стал пощипывать соски Сока. Одновременно нежно и напористо, от этой ласки не уйти, да и не хочется. Минсок выгнулся и дернулся на пике экстаза. Лулу довольно посмотрел вниз, замечая, сколько семени вылилось на его еще стоящий фаллос, он провел несколько раз по опавшему члену Мина рукой, собирая смазку, затем снова поднял взгляд, и тут его сердце пропустило удар.
На него снова смотрели те глаза. Это был тот незнакомый Минсок. В огромных глазах еще виднелись остатки испытанного наслаждения, но больше в них было укора, какой-то насмешки или презрения.
- Ну что, добился своего? – холодный голос доносился из уст Мина.
У Лу вспотели ладони, он не знал, как реагировать, как вести себя. В такой ситуации он еще не был, в прошлый раз у них все зашло не так далеко.
- Ну чего притих? Обдумываешь, что делать дальше? – продолжал напор Сок.
- Что-то вроде того, - осторожно ответил Олень.
- Уже, небось, не терпится вставить в меня свой член?
- Я не… Эм…
- Ну что? Язык проглотил? А недавно так хорошо им работал!
- Миншуо!
- Что?
- Миншуо, ты даже такого, как я, заставляешь краснеть!
Мин самодовольно усмехнулся:
- А мне нравится наблюдать румянец на твоих щечках, а то ты бледный, как госпожа Пан ШинХэ.
- Но она же скончалась на днях! – округлил глаза Лулу.
- Так вот и я о чем.
Лухан совсем растерялся. Этот Минсок был совершенно не похож на Мину, но не уступал в привлекательности. Даже как-то манил своей колкостью, а его движения и взгляды завораживали и дарили вдохновение на воображение всяких непристойностей. Он вроде отталкивал, но от этого хотелось еще крепче прижать его к себе… Только бы не получить под дых за такое…
Минсок потянулся, как кот, и отвернулся от мужа на другой бок.
- Ты… собрался спать? – спросил Хан у спины.
- Ну да. Ночь же на дворе, - безразлично откликнулись ему, - ты можешь тоже покемарить. Так уж и быть, оставайся в моей комнате.
- Н-но… я же еще не… - обиженно вякнул Лулу.
Сок обернулся через плечо, бросая взгляд на стояк партнера, затем снова отвернулся, сказав: «Твои проблемы», и больше от него не было слышно ни звука, кроме сонного сопения через несколько минут.
***
- Шисюн!!
Утром Лухан выскользнул из теплого плена постели и теперь бегал по двору, разыскивая управляющего. Тот нашелся на складе, поклонился своему господину и удивленно посмотрел на него: что же ему понадобилось в такую рань? В душе зашевелился противный червячок – а не сделал ли этой ночью хозяин какую-то глупость, которая могла бы ранить его драгоценную воспитанницу?
- Шисюн! Я хочу поговорить с тобой насчет Мины! – запыхавшийся Олень остановился напротив О.
«Та-а-ак, все-таки он что-то натворил», - подумал Се.
- Что случилось, мой господин? Ночью что-то произошло?
- Нет… То есть да, и этой ночью тоже, но дело не в этом… Просто Мин, он как бы… не такой. Понимаешь?
Каменное выражение (отсутствие выражения) лица Сехуна говорило о том, что господин говорит на языке исчезнувших цивилизаций.
- Мина такая милая и послушная, но она меняется и становится… Я даже не знаю, как объяснить! Стоит нам стать чуть ближе, как она превращается в язвительную неприступную меняненавистницу.
«Прямо музыка для моих ушей», - подумал Хун, но беспокойство хозяина передалось и ему. Слуга понял, что будь проблема меньше, господин решил бы ее самостоятельно.
- Я могу поговорить с госпожой.
- Да, пожалуйста, - облегченно выдохнул Лу, - когда она возбуждается, становится совершенно другой.
Сехун предпочел бы не слышать последнего предложения, ему не нужны были подробности интимной жизни господ, но раз с Миной что-то происходит, что мешает счастливой супружеской жизни, то он постарается помочь.
Хун постучал в дверь хозяйки и услышал сонное «войдите». Раб закрыл за собой двери и только потом взглянул на кровать. Мин лежал абсолютно голый, все еще в царстве Морфея, не спеша оттуда уходить. Се кашлянул, Сок дернулся, возвращаясь в реальность, и резко накинул на себя одеяло, краснея.
- А если бы это был не я? – с легким укором сказал Се.
- Прости… Просто меня так разморило. Ночью почти не спал, так вот…
О решил, что господа занимались любовью всю ночь напролет из-за слов господи Лу, но тогда странно, что Олень прибежал к нему за помощью. Что-то здесь не так.
- Как прошла ночь? Господин не сделал вам больно?
Минсок покраснел еще гуще.
- Нет… Господин был нежен и… Ох… это было так… - Мин закатил глаза, вспоминая блаженство, - прекрасно!
- То есть… - Сехун все не решался задать такой личный вопрос. – У вас все прошло хорошо?
- Да, все в полном порядке, не волнуйся, - улыбнулся Мин.
- Ммм… Просто… Господин Лу выразил некое беспокойство насчет вашего состояния… Вот я и…
- Мой господин остался недоволен? Он сказал тебе что-то про меня? Я плохо себя повел с ним? Ох… этого стоило ожидать, - погрустнел Сок, - он ведь такой опытный, а я даже не знал, что делать. Он все сделал сам.
- Не переживайте так! – поспешил успокоить Хун. – Я уверен, что у вас все будет хорошо… Просто дайте ему шанс!
- Но я же… дал, - не понял Мин.
- Господин сказал, что вы отталкиваете его.
- ЧТО?! Нет!! Да я так мечтал оказаться в его объятиях! Как я могу его отталкивать??
- Когда возбуждаетесь.
- Когда возбуж…?
Минсок замолк, что-то прокручивая у себя в голове. События ночи были не четкими, особенно после того, как он оказался раздетым. Дальше все плавало в тумане.
- Я ночью оттолкнул господина?
- Да.
Юный господин опустил плечи. Он, правда, не понимал, каким образом мог сказать «нет» любимому человеку, что с ним произошло?
- Хун-а… Я не знаю. Спасибо, что передал мне слова господина. Он, наверное, злится на меня. Я попробую извиниться. Я не помню, чтобы противился ему, но раз он так сказал…
Сехун помог юному господину Лу одеться и привести себя в порядок, затем он пошел завтракать с Исином, а Мин репетировал речь для мужа.
Лухан сидел в своей комнате, разбираясь с бумагами. События ночи не давали сосредоточиться на делах, но Хан не знал, как подступиться к жене. Он стал догадываться, что ее выздоровление оказалось с осложнениями.
Минсок постучал и вошел после разрешения. Лу сразу вытянулся по струнке, не зная, что готовит ему предстоящий разговор.
- Мой господин, вы устали? – начал Сок.
- Нет, все в порядке, куколка. А ты как? Отдохнула ночью?
Младший подумал, что в словах мужа есть укоряющий подтекст, но вроде бы Лулу не выглядел разозленным.
- Эта ночь была волшебна, - потупил взор юноша, - простите меня.
Хан непонимающе заморгал:
- За что?
- За то, что не удовлетворил вас. Я не хотел оттолкнуть! Я не знаю, как это произошло.
- Куколка, - Олень встал из-за стола и подошел к супруге, - ты правда не помнишь, когда начинаешь вести себя… иначе?
- Как?
- Ты становишься холодным, дерзким. Сначала притягиваешь меня, а затем толкаешь.
- Я не помню, чтобы так делал. Правда.
Лухан верил. Потому что эти глаза не умели врать. Если ночью они плескали желчью, то сейчас горели преданностью и любовью.
Старший обнял жену. Сейчас она не вырывалась, а, наоборот, плотнее прильнула к нему.
- Похоже, ты не отдаешь себе отчет, но у тебя раздвоение личности. Так иногда случается из-за сильных переживаний.
- Это плохо?! – испугался Мин. – Я становлюсь плохим?
- Не плохим, - успокаивающе улыбнулся Лулу, взяв Сока за подбородок, - просто другим. Но поверь, я и к другому тебе найду подход.
Лухан наклонился и нежно поцеловал Минсока. Этим действием он скрепил свое обещание, а так же стало заметно легче на душе.
***
Потом была неделя с небольшим подобия игры в кошки-мышки, где Лухан становился то охотником, то жертвой. Их ласки с Мином становились все более раскрепощенными, но Сок все так же показывал Оленю язык в самый ответственный момент.
Долго такое отношение терпеть не смог бы даже Будда. Тем более такой любящий секс человек, как Лухан!
- Миншуо! Я хочу тебя, в конце-то концов!!
- Понимаю.
- Ну так сделай что-нибудь! Точнее, не делай. Просто замри, я сам все сделаю.
- Не бери на себя слишком много, муженек, спина надломится.
Лухан уже выл от досады. Нет, его устраивала жизнь с Миной, которая его любит, но хотелось быть намного ближе, только вот появлялся темный Минсок и ставил блок. Иногда даже простой поцелуй приходилось выпрашивать чуть ли не на коленях. Лухан терпел это только потому, что сам оплошал, изначально не догадавшись о поле Мина.
Но в эту ночь Лулу твердо решил довести дело до конца уже из чистого принципа. Раз они женаты, у них есть супружеский долг. А Минсок слишком привлекателен, чтобы его не хотеть!
Как всегда, большую часть дня Мин оставался милой овечкой. Вечер вступил в свои права. Лухан зажег в своей комнате много свечей, расставил их красиво, создавая уютный интим, и пригласил к себе супругу.
Мина сама давно мечтала отдаться мужу, только ее альтер-эго было против. Сегодня хозяйка дома решила пытаться удерживать своего двойника глубоко внутри, чтобы подарить любимому все то тепло, что она хранит в себе.
Она уже не смущалась раздеваться перед Лулу и к его нагому виду привыкла. Но когда они начинали ласкать друг друга, тело охватывал трепет.
Сегодня Хан был необычайно завораживающим. Таким уверенным, спокойным, твердым… Особенно твердым в области паха. Сок сам легко возбудился только от его обольстительного взгляда. Точно. Сегодня ночью они дойдут до конца!
Лухан касался чуть раскрытыми губами торса Мина, согревая его своим дыханием и иногда полизывая участки кожи, оставляя мимолетные поцелуи. Миншуо тек. В прямом смысле слова. Когда Лу добрался до его бедер, на них уже поблескивали капли смазки.
- Нетерпеливый, - прошептал Олень, слизывая выделения с внутренней стороны бедер.
Минсок чуть слышно простонал, шире разводя ноги, что позволило его мужу удобно устроиться между ними. Лухан гладил его гладкий член, размазывая по нему смазку. Мин пах очень сладко, стало интересно, каков же он на вкус.
Сок выгнулся в пояснице, стоило губам Лухана сомкнуться на его головке. В его рту было горячо, но хотелось погрузиться в этот жар глубже. Олень втянул щеки, затем пару раз спустился губами к основанию и облизал стояк по всей длине.
Орган этого малыша действовал на Лу как наркотик. Все его ласки сосредоточились на одном месте, он чуть ли не целиком заглатывал его фаллос. Мин стонал очень громко, подмахивая бедрами, вцепился руками в волосы Хана и метался от действий его языка… В глазах заплясали пятна, уши заложило от звона. Сок знал, что это значит. Лулу не мог остановиться, но вдруг младший больно оттянул его за загривок, заставив посмотреть себе в глаза.
- Хватит.
Губы Лу раскраснелись, блестели от смазки и слюны, взгляд еще не до конца сфокусировался, а Минсок уже менял их местами, укладывая супруга на спину и нависая сверху.
- Ты говорил, что не утруждаешь себя прелюдиями? – загадочно протянул Сок, поглаживая часто вздымающуюся грудь Оленя, ненароком царапая его соски.
- Нет… Только с тобой… - Хан понял, что снова явился другой Минсок.
- Значит, другим было больно?.. Син-Сину, например.
- Зачем ты вспоминаешь… Я ведь уже не…
Лухан вскрикнул, прикусывая язык: Мин вставил в него свой палец с видом разведчика, проверяющего территорию.
- Б-больно! – зажмурился Лу.
- Вот как? – безразлично ответил Миншуо. – А так?
Он добавил второй палец и задвигал ими. Было трудновато, стенки не хотели выпускать пальцы обратно. Олень хныкал от дискомфорта.
- М-миншуо-о! Пож-жалуйста… Не надо так резко! – просил Хан.
- Другие тебя тоже умоляли?
- Прости… Я знаю, я был идиотом. Прости!
Младший увидел, что по щекам господина Лу уже текут слезы и ослабил толчки. В нем проснулась жалость. Этот непутевый мужчина ведь пытался исправиться. Хорошо, он даст ему этот шанс, но это не означает, что он будет играть по его правилам.
Мин вытащил пальцы и поднес их ко рту Лулу.
- Оближи, - приказал он.
Старший послушно вобрал пальцы, стараясь оставить на них как можно больше слюны, ведь от этого зависело его собственное состояние в последующем. Сок снова приставил их к его анусу и стал разрабатывать его, но уже нежнее. Хан даже немного расслабился и уже не шикал от боли.
Минсок наклонился и поцеловал своего мужа. Даже сейчас он его любил, будучи не совсем в своем уме. Этот глупый Олень выглядел так соблазнительно, расставив свои длинные ноги в стороны и раскрыв рот, потому что через нос дышать было труднее. Глядя на то, как сокращаются мышцы на его животе, а член подпрыгивает, когда Сок задевает внутри него определенную точку, младший облизнулся и вытащил пальцы из уже разработанного входа.
- Я сейчас думаю, что отдаться Чонину было бы разумнее, куколка моя. Ты так смотришь, что у меня очко сжимается… - Хан поймал его дикий взгляд и испугался.
- И правильно, я тебе припомню все года унижения меня, Сехуна и Син-Сина… Так припомню, что твой смуглый знакомый удавится от зависти. И ты сам только спровоцировал меня, муженек, обозначив свой проход как сжимающийся, - Минсок прикусил нижнюю губу, томно заглядывая в испуганные оленьи очи.
Лухан сипло пискнул, когда Мин подмял его под себя, грубо хватая под коленом, задирая его ногу чуть ли не за голову, к самому уху.
- Приготовься кричать, дорогой.
На следующее утро Лухан извинился перед Исином и Се. Слуги были удивлены не только самим фактом извинения, но и тем, что их хозяин как-то странно прихрамывал, шипя при особенно резких движениях.
>>> Набор модераторов <<<
|
| |
| |
|
Forum EXO
