| Барни | Дата: Сб, 10.10.2015, 20:36 | Сообщение # 2 |
|
resistance
загрузка наград ...
Модератор
Сообщений: 2325
Offline
| Чунмён с ужасом смотрит на сидящего в кресле Чонина и тут же подрывается с места вместе с младшим. Танцор и лидер бегут через всю гостиную, перепрыгивая валяющиеся вещи. Оказавшись у порога последней комнаты, открывают дверь.
Сехун тихо хмыкает, сжимая в кулаке несколько осколков только что разбитой кружки, и медленно оседает на пол. Он начинает глухо рыдать, пачкая кровавыми разводами свои щёки, смешивая их со слезами. Внутри мясорубка, что продолжается уже на протяжении трёх недель. С момента его ухода.
— Сехун-а, — Чонин приседает на колени рядом с младшим. Разжимает дрожащие пальцы и чувствует, как ненависть к одному определённому человеку начинает играть с новой силой. Сехун фыркает, вытирая слёзы с одной щеки, и смотрит на то, как с разжатой ладони на паркет падает пара капель крови.
— Ненавижу.
Чунмён вздрагивает от холодного и слишком спокойного голоса, режущего сознание не хуже стекла, которое рассыпалось частицами по всему полу. Старший поджимает губы, напоминая Киму о том, что нужно обработать ранки. Чонин лишь кивает и поднимается, утягивая за руку с собой Сехуна.
Самый младший из них, что всегда смеялся над шутками Бэкхёна и улыбался так, будто выиграл джекпот, сейчас… умирает. Внутри. Сехуна ломает. И это — хуже, чем болезнь. Это — зависимость. От кошачьих глаз и смуглой кожи, от хриплого голоса и слишком тонкого смеха.
— Се…
— Чонин-а, а вены резать больно? — Звук пощёчины рассекает тишину ванной комнаты, которую через пару секунд заглушает шум воды.
О лишь отводит взгляд и безразлично протягивает руку старшему, чтобы её тут же сунули под холодную воду. Чонин хочет заорать, какой Сехун идиот, как он вообще смог угробить себя до такого состояния? Но лишь молча промывает раны, потому что ему надоело. Надоело говорить, что всё будет хорошо, что Сехун найдёт намного лучше, ласковее. Сехун не слушает и запихивает в уши капельки, включая на всю громкость какой-то грустный реп, что бесит уже даже Чанёля — любителя номер один в их общежитии.
Сехуна всего лишь успокаивает голос Бан Ёнгука, что так не похож на голос Цзытао: у Тао он выше и нежнее. Сехун прикрывает глаза и даже не обращает внимания, когда Чонин промывает ранки антисептиком, – ему плевать. Плевать на то, что в последнее время его трогают лишь жалостливые взгляды, плевать на себя, чья душа умерла вместе с уходом дорогого человека. Цзытао больше не вернётся, и для остальных он уже почти умер, а для Сехуна — нет.
Младший вспоминает чужие прикосновения, и от этого только хуже. Настолько, что в голове взрываются фейерверки от мыслей, надежд, воспоминаний. Воспоминания из этого списка — самое ужасное: они хуже бритвы и яда. Вместо крови по венам бежит алкоголь, потому что Сехун забыл о том, что у них скоро перезапись альбома, забыл о том, что вокруг него братья, которые заботятся о нём. Сехун — эгоист, но почему-то сейчас это волнует в самую последнюю очередь.
Он видит свежие новости, такую родную и знакомую улыбку, он утыкается лбом в экран телефона, повторяя себе, как мантру, что не нужно плакать — не перед остальными. Сегодня он немного переборщил, все ушли в парк аттракционов, кроме, конечно же, заботливых мамочек — Чонина и Чунмёна. Сехун с едкой ухмылкой следит за каждым жестом лучшего друга и их лидера, не устающих прикасаться друг к другу.
Сехун уходит в другую комнату и там открывает очередную бутылку пива — для начала оно всегда вкатывает. Китайское. О ненавидит Китай и всех тех, кто живёт в нём. Гнилая страна. Сехун не понимает, что винить нацию в том, что один из них ублюдок, не стоит.
Чонин перематывает ладонь и отправляет его восвояси, сейчас разговаривать с младшим бесполезно. ОН провожает взглядом сутулую спину и бьёт кулаком по раковине, замечая на пороге Чунмёна. Тот вздыхает и подходит ближе, обнимая брюнета за плечи и утыкаясь носом в мягкие волосы. Они каждый день говорят друг другу, что всё наладится, — людей пугает правда.
Сехун медленно умирает.
***
— Слушай, может, хватит? — Сехун поднимает остекленевший взгляд на Бэкхёна, что крайне недоволен таким поведением младшенького. Насрать. Он делает ещё один глоток из бутылки с красным вином и чувствует, как желудок отказывается принимать его — он уже напичкан всяким дерьмом типа сигаретного дыма, бутылки соджу и, кажется, снова пива.
— Ага.
— Сехун!
— Будешь? В меня просто… — Бён с ужасом провожает младшего, что со всех ног несётся в туалет. Не успевает — Сехун блюёт прямо у порога заветной комнаты, на виду у ошарашенных Минсока и Чунмёна. Когда желудок более-менее приходит в себя, О уже сидит над унитазом, смотрит на то, как Умини-хён застирывает коврик и тихо бурчит себе под нос маты. Китайские, кажется.
— А ну иди сюда, маленький ублюдок! — Желудок вместе с сердцем переворачиваются, когда его за ворот домашней рубашки вытаскивают прямо в коридор, бросая прямо на пол и пиная точно в колено. Немного больно. — Ты совсем ахуел, падла? Мало того, что ебёшь мозги себе, так ещё и нам вздумал?
— Чанёль… - тянущаяся к Паку рука Бёна отбивается, а Сехуна снова хватают за рубашку и поднимают, вдалбливая в стену спиной. Вот теперь не немного.
— Не трогай меня! — рычит на старшего Чанёль, глядя прямо в затуманенные глаза напротив. — Слушай сюда, О Сехун, либо ты выходишь из этого ебучего состояния пиздострадальца, что хочет вскрыться при любой возможности, либо тебя отстраняют от деятельности группы. Я смогу это устроить, понял меня?
— Чанёль… — пытается теперь уже Чунмён, но остаётся на месте благодаря бешеному взгляду.
— Мы хотим как лучше для тебя, а ты шлёшь нас нахуй из-за какого-то хуя, что свалил, даже не предупредив? Сехун, ты долбоёб?!
Сехуну, кажется, опять насрать. В горле снова стоит ком тошноты, а ноги настолько ватные, что даже возражать не хочется. Хён прав, а он — долбоящер, но телу, как и разуму, не прикажешь. Его бросают прямо в коридоре.
— Се…
— Не трогайте его, — рявкает Пак. — Очухается — сам дойдёт, надо знать ёбаную меру.
Чондэ кусает кончик пальца и уходит в гостиную, утаскивая за собой Чонина и Чунмёна. Коридор пустеет, а Сехун тихо хмыкает, пытаясь подняться хотя на четвереньки, – край приближается слишком быстро. Сехун отключается прямо на полу около туалета.
***
— Думаешь, твои слова на него подействовали? — Сехун не хочет открывать глаза. Он лежит вот так уже полчаса, прислушиваясь к разговорам за дверьми. Чанёль, как всегда, очень тихий.
О дотягивается до телефона, лежащего на тумбочке и вспоминает, что на кровать его в пять часов утра перетащил Чонин, потому что запнулся о его пьяную тушку. Мозги ясны, а похмелья почти нет — Сехун неожиданно понимает, что натворил. Что сделал и что сказал тем, кто дорожит им, как родным братом. Сехун натягивает одеяло на глаза и делает несколько глубоких вздохов, пытаясь до конца прийти в себя.
Выход в социальные сети ему никто не ограничивал. Новости к-попа — первое, что он смотрит, замечая новые статьи с ним. Цзытао улыбается и снова выкладывает тупые фотографии в instagram, пока маленькие девочки рьяно комментируют и текут.
Сехун не может подавить в себе чувства любви и ненависти одновременно, этот человек превратил его в животного. Осознание того, что настало время перемен, бьёт в голову, словно бита, отбивающая бейсбольный мяч.
— О, уже проснулся, соня? — Бэкхён улыбается и ставит стакан воды на тумбочку, присаживаясь на кровать. — Как… — Старший замолкает, как только его сковывает замок крепких рук. Сехун утыкается носом в чужую шею и просит — нет, умоляет — о прощении. Извиняется за то, что не слышал и грубил. За то, что поступал так эгоистично.
Чанёль, стоящий на пороге, довольно хмыкает и осторожно прикрывает дверь, пока Сехун начинает тихо плакать на груди у Бёна, что гладит его по голове.
— Всё будет хорошо. Ты найдёшь лучше, Сехун-а. Он тебя недостоин, м? — Бэкхён вытирает с чужих щёк солёные слёзы и ободряюще улыбается. — Веришь мне, макне? — Старший тихо смеётся, наблюдая в ответ ярые кивки и швырканье носом.
У Сехуна всё ещё мешки под глазами и впалые щёки — он почти ничего не ел. Бён сам чуть ли не плачет, видя, сколько боли и горечи в чужом взгляде.
— Какой же ты ещё маленький и глупый.
— Ну хён! — Бён по-доброму улыбается и целует Сехуна в щёку, перебирая слипшиеся от грязи пряди волос и морщась.
— Фу, тебе срочно нужно в душ!
***
— Простите-простите-простите! — Чунмён хочет броситься вперёд и поднять младшего с колен, но его останавливает Чонин, хватающий за руку. — Я виноват, я исправлюсь, пожалуйста, простите своего глупого и никчёмного макне!
Сехун поджимает губы и умоляюще смотрит: ему больно от осознания того, что он делал. Сехун думает, что со временем всё пройдёт. Чувства потухнут, оставляя после себя маленький шрам, а мозг, ведомый разумом, встанет на место. Сехуну лишь нужна поддержка, которую он не замечал в своей большой семье, что смотрит на него с ласковыми улыбками и тихим смехом.
— Идиотина наша, — смеётся Чондэ, подходя первый и поднимая с колен младшего. — Какая же ты идиотина, О Сехун!
Кольцо горячих рук, что греют лучше любого алкоголя, сейчас дарят спокойствие и умиротворение. Волны внутри постепенно перестают валить с удушающей силой.
О Сехун снова оживает, отжигая в новом клипе так, будто пришёл на простую вечеринку.
***
Хуан Цзытао, на другой стороне Земли, разбивает хрустальный бокал о стену, чувствуя, как внутри всё кипит. Хуан понимает, что он хотел разбить всё, не оставляя за собой ничего, но в итоге разбили его.
Полностью.
— Ты идиот?
— Нет, сэр, я мечтатель. © Scrubs
|
| |
| |
Forum EXO
