|
Свой человек (КрисМин, Omegaverse, Romance, AU, NC-17, Миди)
| |
| Puscifer | Дата: Вт, 20.10.2015, 00:25 | Сообщение # 1 |
|
Deer
загрузка наград ...
Ветераны
Сообщений: 1100
Offline
| Название: Свой человек
Автор: .phoenix
Категория/Жанры: Slash, Omegaverse, Romance, AU, Hurt/Comfort
Пейринг: Крис/Сюмин, Чанель/Бэкхен, Лухан/Сехун
Рейтинг: NC-17
Размер: Миди
Статус: Закончен
Краткое содержание: Счастье-то – понятие относительное.
От автора: вот уж не знаю почему, но именно этот пейринг отправляет мой мозг в мясорубку.
И эти пальчики на шее Криса… в общем источник вдохновения: http://cs14110.vk.me/c322128/v322128969/34d8/w2WQHyyJuC4.jpg
Посвящение: безсиськиному мелкому засранцу.
Разрешение на публикацию ПОЛУЧЕНО.
Я наблюдаю потолок, и это, правда, всё. ©
|
| |
| |
| Puscifer | Дата: Вт, 20.10.2015, 00:27 | Сообщение # 2 |
|
Deer
загрузка наград ...
Ветераны
Сообщений: 1100
Offline
| Сюмин почувствовал этот запах, как только вошел в гудящую голосами аудиторию. Незнакомый, резкий, отличающий доминанту некой агрессивностью, и почему-то даже приятный, такого он прежде не ощущал, поэтому не мог остановить себя, вглядываясь в толпу, выискивая глазами запашистого альфу, изредка дергая подбородком в приветственном жесте, ловя взгляды своих приятелей, которых к слову у него было не так уж и много.
Его утро буквально пообещало быть удивительным, когда проходя на свое место, Сюмин вздрогнул от неожиданного шлепка по заднице и обернулся на потенциального самоубийцу. То, что в этот момент все затихли, ему не показалось странным, Сюмин кажется, этого и не заметил вовсе, взглядом останавливая двух шкафообразных парней в нескольких метрах от себя. Он буквально чувствовал липкий оценивающий взгляд парня, развалившегося на стуле в вальяжной позе. Очевидно, это был один из залетных, раз ему хватило смелости коснуться его королевской задницы.
Сюмин мысленно закатил глаза, но в следующую секунду сладко улыбнулся и плавно нагнулся к молодому альфе, приблизившись почти вплотную, он шумно втянул воздух, и, убедившись, что это совсем не тот запах, который он чувствовал несколькими минутами ранее, Сюмин томно выдохнул, касаясь губами чужого уха, а потом выпрямился и демонстративно скривился.
– Я раздавлю тебя, как мошку, малыш, – его голос прозвучал презрительно и жестко в плотной тишине.
Пару секунд он смотрел на удивленного парня и разочарованно цокнул языком, это не принесло ему никакого удовлетворения, но он не смог отказать себе в удовольствии, и мило улыбнулся напоследок.
Это был не тот запах, слишком приторный для него, и совсем не то лицо, хоть и достаточно симпатичное. Вообще было все не то, и ему внезапно захотелось, чтобы этого смазливого альфу размазали по стенке, хотя желание тут же пропало. Сюмину было достаточно щелкнуть пальцами, чтобы обеспечить любому задиристому ублюдку ад на земле, и он прекрасно это знал, да всем вокруг это было известно, но в этот раз, у него не было настроения наблюдать за этим зрелищем, к тому же, первый день нового учебного года не хотелось омрачать чужой окровавленной рожей. Он звучно фыркнул, как только раздались первые шепотки, и прошел к своему месту, не занятому даже после длительных каникул.
Деканат должен был провести небольшое собрание по поводу новой учебной лаборатории, оборудованной этим летом, и для того чтобы торжественно озвучить начало учебного года для прибывших студентов по обмену из Южной Кореи.
Не смотря на то, что сам Сюмин был родом оттуда, ему было откровенно наплевать на всю эту ерунду. Шанхай стал его домом еще шесть лет назад, как только он переехал сюда с отцом, и иногда он забывал о том, кто он на самом деле, потому что это было не так важно, как то, кем он должен быть.
Сюмин скучающе смотрел по сторонам, окончательно выкинув из головы идею найти того альфу, запах которого все еще витал в воздухе.
Когда весь преподавательский состав вошел в аудиторию, он лениво поднялся с места и поправил лацкан пиджака.
У Сюмина внезапно вспотели ладони, и непривычно зашумело в голове, когда кто-то встал позади него. Он не позволил себе обернуться, когда ощутил уже знакомый запах, и уж тем более он не смог обернуться, услышав шумный вздох около своего уха. Этот альфа его нюхал! Да так, что у него волосы на загривке дыбом встали, и впервые не захотелось приказать размозжить ему башку.
– Моя омега,– глубокий, но тихий голос раздался у Сюмина над ухом, и он окончательно окаменел, с каким-то мазохистским удивлением отмечая про себя, что даже не в состоянии повернуться, чтобы посмотреть, кому принадлежит этот чертов запах и голос, взбудораживший его тело.
Когда он все-таки пересиливает себя, позади уже никого нет, разве что несколько пар удивленных глаз уставившиеся на него. Ну, еще бы, к нему впервые без разрешения приблизился альфа. Да еще какой, слишком агрессивный, чтобы Сюмину удалось заткнуть свои инстинкты. Он мысленно проклинает себя за эту слабость, и прикусывает губу с внутренней стороны, окончательно приходя в себя.
Это того не стоит, ведь он давно решил чего хочет добиться от этой жизни, и отказываться от своей пусть и туманной цели, ради удовлетворения физиологических потребностей он не собирался.
Сюмин не всегда был таким самодостаточным и гордым, хотя вырос он в богатой семье крупного предпринимателя.
Минсок рос открытым и приветливым мальчиком, всегда легко сходился с людьми и показывал блестящие результаты в учебе. Мальчик нравился практически всем, кто хоть раз перехватывал его улыбку.
Его растили наследником крупного состояния, и само собой, без едких комментариев завистников и врагов его родителей не обходилось, но мальчику было все равно, что считают его не более чем предметом хвастовства, потому что он свято верил в то, что его любят, а его достижениями непременно гордятся.
Все изменилось, едва ему стукнуло пятнадцать, когда организм проявил все свои генные прелести. Минсок перестал быть пухлощеким мальчуганом, бегающим во дворе и таскающим булочки из соседней лавки. Он превратился в красивого стройного парня, с блестящими раскосыми глазами и необыкновенно яркими губами.
Для всей семьи это стало шоком, справиться с которым не получилось.
Сюмин вспоминает тот вечер почти каждый день, думая о том, что неугасающая боль и обида дает ему стимул двигаться дальше.
Он помнит каждую морщинку на лице отца, когда тот сокрушался над тем, кем оказался его единственный наследник. Он помнит, какой обжигающей была его пощечина, когда он, оледенев от оскорблений старшего, заявил в лицо своему родителю, что это только его вина, и что только его отец виноват в том, что не был способен сделать из него альфу.
После этой оплеухи, мать схватила подростка, прижимая к себе, она проклинала его отца, и ее слезы капали на щеки оцепеневшего мальчика. Минсок запомнил, как мама успокаивала его, всхлипывая через раз, дрожащими руками пристегивая ремень безопасности, говорила про уютный дом бабушки, про то, как превратит его жизнь в сказку, и он обязательно обо всем забудет.
Но он не забыл, наоборот запомнил второй перекресток, на котором в машину на огромной скорости вписался грузовик со стороны водителя.
Все было кончено.
Минсок перестал существовать, он умер тогда вместе с матерью, а на больничной койке, перед которой на коленях молил о прощении его отец, родился Сюмин. Полный ненависти и цинизма.
В Шанхай они переехали почти сразу же, как только Сюмин покинул больницу. Отец окружил его заботой, хотя в понимании парня эта была лишь вычурная роскошь и качественная охрана из нескольких амбалистых парней.
Еще несколько месяцев отец пытался сблизиться с сыном, но все эти попытки были тщетны, на все его действия у Сюмина был лишь один ответ: « Ты лишил меня жизни» и, слыша это раз за разом, отец уходил ни с чем, каждый раз, с ненормальным рвением погружаясь в работу, только бы убежать от реальности, где его собственный сын полон ненависти к нему.
Несмотря на все произошедшее, Сюмин не пустился разрушать собственную жизнь, более того, его не привлекало то, чем жили его сверстники.
Каждый раз глядя на себя в зеркало, он видел в нем утонченного парня, одетого с иголочки, и улыбался уголком губ.
С тех пор, как он достиг совершеннолетия, всюду его сопровождает нанятая им самим вооруженная охрана. Ему нравится, как он выглядит на фоне пары двухметровых мужчин облачённых в черные костюмы, Сюмин чувствует, как власть плавно течет в его руки. Желание управлять захлёстывает его с головой.
Он далеко не сентиментальный человек, как считает он сам, даже когда уходит от своего первого альфы. Сюмину до тошноты противна мысль о том, что ему нужно раздвигать колени, когда зад начинает гореть. Ему кажется, что у природы дрянной характер, она вообще конченная сука, раз наградила его этим.
Когда у Сюмина появляется его первый друг в Шанхае, он перестает на какое-то время колоться своим характером и даже позволяет себе улыбаться. А Бекхен и рад стараться, он столько времени потратил, пробивая каменную стену, за которой, по его мнению, прятался настоящий Сюмин с солнечной улыбкой, хотя он не говорит об этом вслух. Только ему было позволено трепать рыжую макушку своей ладошкой. А у Сюмина даже налаживаются приятельские отношения с его альфой, Чанелем, хотя в первую встречу с ним, охрана Сюмина едва не убила парня за чрезмерно самоуверенный нрав.
Сюмин, правда, старается не думать о том, каково это быть со своим человеком, со своим альфой и какой процент успеха таких отношений. Он смотрит на друга, слушает его, и почти верит, что тот счастлив, вот только ему это ни к чему.
Сюмин давно определил, в какое русло пустит свою жизнь, и в его планах нет ни семьи, ни детей.
Счастье-то – понятие относительное.
Я наблюдаю потолок, и это, правда, всё. ©
|
| |
| |
| Puscifer | Дата: Вт, 20.10.2015, 00:28 | Сообщение # 3 |
|
Deer
загрузка наград ...
Ветераны
Сообщений: 1100
Offline
| Все оставшееся время пустой болтовни ведущих преподавателей Сюмин старался абстрагироваться от реальности, он и так привлек к себе достаточно внимания, а ведь день только начался.
Кровь назойливо долбила в виски, и он только посильнее стискивал зубы, головная боль всегда сопровождала его приступы неконтролируемого раздражения, Бекхен, глядя на это, всегда говорил, что в гневе Сюмин похлеще любого альфы будет, но самое ужасное было в том, что он не мог контролировать свою злость.
Декан говорил что-то о студентах по обмену и про тех, кто вернулся с корейского вуза обратно, но Сюмин мало что понимал, он очнулся только когда все стали расходиться, и с облегчением выдохнув, не спеша побрел к выходу, когда кто-то окликнул его.
– Ээ… привет, – перед ним вырос тот альфа, который получасом ранее шлепнул его, только теперь выглядел он слегка смущенным. – Я извиниться хотел. В общем, я больше так не буду.
Сюмин удивленно замер, хлопая перед незнакомцем глазами, мгновенно забыв о своем раздражении. Никто прежде с ним так себя не вел, тем более после того, что произошло. Обычно альфы просто обходили его стороной, чтобы не нарываться лишний раз, ведь почти каждый знал, что у Сюмина действительно взрывной и непредсказуемый характер. Он оглянулся на свою охрану, останавливая выливающуюся в воздух агрессию жестом, и услышал, как парень с облегчением вздохнул.
– Говори, что тебе еще нужно, – устало отозвался он, спрятав руки в карманы брюк.
– Меня зовут Лухан, и ты не подумай лишнего. Не знаю, что на меня нашло, обычно я не лапаю никого.
– Ну и что это было? – Сюмин ехидно сощурился, внимательно наблюдая, как на светлом лице расползается нелепый румянец, и не мог поверить, что это тот самый парень, который положил начало его дерьмовому утру.
– Ну, я только вернулся из Сеула, знаешь, как это бывает, если видишь новых… эммм, – Лухан завел руку за голову, и взлохматив светлые волосы, тяжело вздохнул. – В общем, прости, от тебя так приятно пахнет, а у меня никогда не получается выпендриваться.
Сюмин усмехнулся и кивнул новому знакомому, хотя сам не до конца поверил в собственное дружелюбие, ведь только что его мысли были крайне кровожадными, но парень напротив выглядел искренне виноватым.
– Не выпендривайся больше, идиот, может это поможет.
– Наверно, ты прав, – Лухан неуверенно покачнулся на месте, и тихо добавил. – Я рад, что мы поговорили.
– Проваливай уже, – Сюмин хмыкнул, когда блондин послушно махнул рукой и понесся к выходу. Глядя ему вслед, он недовольно сморщился от отголоска приторного запаха Лухана и направился за ним, размышляя об их диалоге. Хотя его размышления прервала живая преграда, которая тут же охнула от столкновения и выронила кучу книг.
– Что, блядь, за день такой?
– Простите, пожалуйста, – забормотала цветная макушка на уровне его коленей, и, вздохнув Сюмин присел, помогая собрать учебники.
– Омега? – спросил он, будучи совершенно незаинтересованным.
– Угу.
– Кореец? – предположил Сюмин, рассматривая знакомый шрифт на одной из книг, и перевел взгляд на яркую шевелюру.
– Угу.
– Имя тоже «угу»? – он улыбнулся, когда парень робко посмотрел на него и тут же засиял.
– О Сехун. А ты тоже кореец?!
– Сюмин, – он кивнул, слегка морщась от такого обращения, и помог парню подняться.
– Хочешь ко мне в гости? – ни с того ни с сего накинулся на него Сехун и поджал губы, решительно глядя Сюмину в глаза, как маленький ребенок, которому отказать было бы самым страшным грехом. Он был просто вынужден согласиться.
Сюмин шел за цветноволосым корейцем, слушая того в пол-уха, думая о том, в какой же пиздец превращается этот день, что он мгновенно превратился в безотказную тряпку для какого-то пацана, а еще чуть не потек от одного проклятого запаха. В голове задолбило с новой силой, когда он едва не вписался во внезапно остановившегося парня.
– Эй, ты вообще слушаешь? – Сехун обернулся, махнув ладонью перед глазами старшего. – Хен, ты в порядке?
Сюмину уже захотелось вспылить, а еще лучше врезать так, чтоб не сразу поднялся, но глядя в глаза этому нелепому созданию, он видел собственное отражение, и злость понемногу отступала.
– Да, в порядке, но, черт возьми, куда ты идешь?
– На остановку, автобус будет через семь минут.
– Что? – Сюмин глянул на него как на конченого придурка, сверкнул глазами на тихо хохочущего телохранителя и свернул в сторону парковки. – Угораздило же.
Шли молча, слышно было только пыхтение Сехуна, прижимающего к груди свои драгоценные учебники. Паренек напряженно оглядывался на идущую рядом охрану и быстро прибавлял шагу, чтобы не отставать от Сюмина, и только когда они дошли, он не смог сдержать восторженного вздоха глядя на Lotus Evora светло-серебристого оттенка, и обошел машину с широко раскрытым ртом, хотя старший не обратил на это никакого внимания.
Оказалось, что парень с радугой на голове жил почти на окраине города, квартиры там были намного дешевле, да и жить безопаснее, чем в общаге, переполненной агрессивных альф и продажных омег.
Сюмин уже предполагал, что в ближайшие полчаса будет знать все о жизни этого чудака, который на первый взгляд показался ему угрюмым молчуном.
– И за что же мне жизнь устраивает такой пиздец, – вспоминая собственные мысли, пробормотал он, вылезая из машины около серенькой многоэтажки.
Сехун не обратил на это внимания, продолжая повествовать о своей жизни, он уже откровенно признался, что находясь вдалеке от родителей всего несколько дней, он еще никогда не испытывал такого отчаяния, поэтому так резво позвал Сюмина к себе, потом он даже извинился и снова забавно поджал губы.
– Мне немного стыдно, потому что внутри твоей машины намного лучше, чем в моей квартире, – затараторил парень, открывая входную дверь. – Я вообще не ожидал, что у тебя такая крутая тачка.
Сюмин молча вошел внутрь, разулся и самостоятельно обошел небольшое помещение. Сехун был прав, сравнивая салон его машины с этой дырой, но даже это серое место показалось ему уютным, когда Сехун позвал его нерешительным и трогательным «хён», будто от него зависела жизнь этого паренька с цветной шевелюрой. Он встряхнул головой, совершенно уверенно полагая, что большей бредятины там никогда не было, направился на кухню, где Сехун уже заваривал чай, а на столе для него уже было приготовлено пирожное.
– Я не люблю сладкое, – пробормотал он, присаживаясь за стол, а Сехун так и замер, согнувшись над стаканами.
– Как. Так. Не любишь…?
– Я буду просто чай, без вопросов.
– Хорошо, хён, – парень медленно кивает, и Сюмин решает, что он непроходимый тупица, потому что пирожное с торчащей сверху клубничкой придвигается к нему. – Ты только попробуй, без крема оно не такое уж и сладкое, честно.
Сюмин запоздало понимает, что уничтожающий взгляд не действует на эту радугу или же он просто сдает позиции под напором младшего.
Следующие полчаса он ковырял пирожное без особого энтузиазма, не понимая вообще, что он забыл в этом богом забытом районе до тех пор, пока айфон не оповещает его о пришедшем сообщении, в котором истерит Бекхен, видимо прознавший про утренний инцидент. Сюмин рассеянно глядит на часы и охает, время перевалило за полдень, а у него ещё слишком много дел, чтобы вот так впустую тратить время.
Прощаясь, он почему-то соглашается дать обещание, что приедет снова, а еще зачем-то говорит, чтобы в случае возникновения проблем, Сехун не стеснялся просить его о помощи.
Уже в машине Сюмин ловит себя на мысли, что иногда ему можно быть и хёном, а потом злится на себя за мягкотелость и недовольно стонет, потому что голову снова прошивает боль.
Бекхен встречает его около кафе, в котором они обычно обедают по будням, и сокрушенно вздыхает, потому что Сюмин выглядит слишком замученным, а ведь он планировал покупку автомобиля для своего ненаглядного и без друга просто не справится.
Страсть Сюмина к спортивным автомобилям он заметил не сразу, потому что парня нельзя было назвать транжирой, деньгами отца друг всегда пользовался с умом, однако когда дело касалось покупки машины, Сюмин готов был потратить любые деньги, если то, что находилось под капотом сочеталось со стильным кузовом.
Сам Сюмин называл свою любовь к машинам, просто отдушиной, прибавляя метафорическую фразу о том, что ничто не помогает привести мысли в порядок, как скорость.
И, несмотря на протесты Бекхена, они все-таки едут в один из любимых автомобильных салонов Сюмина, где их встречает уже знакомый консультант.
Они пропадают там почти на четыре часа, прежде чем Бекхен решается прокатиться на одном из автомобилей, после одобрительного взгляда друга. Выбор пал на McLaren, который они обхаживали последние полтора часа, пока сам Бек сравнивал его с Чанёлем, его просто очаровывает мощность автомобиля, не говоря уже о стильной наружности, которую он оглядел почти со всех сторон и обласкал всеми известными ему комплиментами.
Они прощаются около выхода одного из любимых ресторанов Сюмина, когда улицы города уже освещаются неоновыми огнями. Бекхен машет ему рукой, заставляя Чанеля повторить его жест, прежде чем оба садятся в новую машину, а Сюмин еще долго стоит на улице, глядя на темное небо. В его голове появляются мысли о завтрашнем дне, о том, что его ждет в университете, но он с успехом их прогоняет, и, думая о том, что ему наверно стоит почитать этим вечером, садится в машину.
Я наблюдаю потолок, и это, правда, всё. ©
|
| |
| |
| Puscifer | Дата: Вт, 20.10.2015, 00:29 | Сообщение # 4 |
|
Deer
загрузка наград ...
Ветераны
Сообщений: 1100
Offline
| Паркуясь на стоянке, Сюмин краем глаза замечает белую Bugatti Veyron, и уже покинув машину, с любопытством осматривает чужой автомобиль, мысленно ставя галочку в списке важных дел, приобрести нечто подобное, и оглядывается на свой Aston Martin, приобретенный специально для учебных будней. Его машина выглядит ничуть не хуже этой красавицы, но все же уступает, и Сюмин высокомерно фыркает, прежде чем направиться в учебный корпус.
Поднимаясь по лестнице, Сюмин недовольно скривился, вчера он умудрился заснуть в кресле, зачитавшись скучным Хемингуэем, и теперь шею неприятно тянуло, да и настроение снова было ни к черту, так как сон был не самым лучшим.
Он не мог выкинуть из головы то, что дома валялась визитная карточка одного из тех заведений, которые Сюмин и не думал посещать, по крайней мере, в этой жизни, но, тем не менее, бумажный клочок все же не выбросил. Визитку ему сунул Чанёль еще вчера вечером, пока Бекхен припудривал свой очаровательный носик, кажется, он действительно искренне хотел помочь, потому что течка у Сюмина была не за горами, вот только в помощи, тем более такой он точно не нуждался. Он даже не стал вдаваться в подробности, откуда Чанёль узнал об этом месте, но все же утаил их разговор от друга.
Любой другой глядя на него мог бы сказать, что у Сюмина просто железная воля и стальной характер. За шесть лет он жестко выдрессировал свой организм, и не было такого, чтобы Сюмин был готов лечь под альфу, слепо повинуясь инстинктам, хотя конечно бывали случаи, когда тело беспощадно ломало, но он искренне считал, что это делает его сильнее.
Сам Сюмин, отмахиваясь, всегда говорил, что был создан лишь для того, чтобы брать и управлять, и в такие моменты, Бекхен говорил, что его глаза становятся другими, а потом смеялся и лохматил рыжие волосы друга, хотя все равно не мог скрыть своего беспокойства, все время, думая о последствиях, которые могла приготовить природа.
Изредка Сюмин позволял себе снять элитную проститутку, хорошо обученного альфу, молчаливого и послушного. Но после каждой такой ночи, на рассвете он проклинал себя за слабость перед ебнутой природой, словно капал ядом на собственные не заживающие раны, а когда солнце полностью выплывало из-за горизонта, Сюмин закрывал эту дверь в себе, вставал с постели и жил дальше.
Утренний ветерок растрепал волосы медного оттенка, превратив идеальную укладку в нечто совершенно невообразимое, как подумал Сюмин, глядя на свою тень, остановившись на ступенях. Он тряхнул головой и глубоко вздохнул, прежде чем продолжить путь. Начало учебного года всегда слишком тяжелое, и что-то подсказывало ему, что этот год будет еще сложнее. И предчувствие его не обманывает.
Всего на секунду у Сюмина сбивается дыхание, он испытывает какое-то ненормальное дежавю, когда он чувствует тот же запах, что и вчера. Ему приходится приложить колоссальное усилие, чтобы сохранить самообладание, когда он ловит на себе буквально прожигающий взгляд незнакомого парня. Высокий блондин стоит у входа с толпой незнакомых ему парней, среди которых вчерашний олень, чудом избежавший расправы. Сюмину на мгновение кажется, что это все нереально, потому что он передвигает ноги на автомате и успевает порадоваться, что на нем солнцезащитные очки, потому что этот ненормальный не сводит с него взгляда, будто вокруг Сюмина нет никого и ничего другого, на что еще можно обратить свое пристальное внимание. Он почти физически боится проходить мимо него, заметив, как вся компания незнакомца будто растворилась в воздухе, но мысленно отвесив себе оплеуху, Сюмину удается взять себя в руки. Он решительно направляется в сторону громадных деревянных дверей и концентрируется на сегодняшнем расписании, и когда в голове остаются лишь цифры, Сюмина как током прошибает осознание того, что его рука находится в кольце чужих горячих пальцев.
– Что…? – повернувшись, Сюмин с ужасом осознает, что не может сформулировать вопрос из той каши междометий вспыхивающих в его голове.
– У тебя красивые запястья, – тихо произносит незнакомец, оглаживая ладонь Сюмина большим пальцем, даря нереальные ощущения.
Он ничего не отвечает на странный, по его мнению, комплимент, только смутно понимает, что легко может освободиться, и начинает беситься, потому что продолжает стоять полубоком к этому парню, разглядывая его лицо сквозь темные стекла своих очков, и не может отделаться от ощущения, словно ему смотрят прямо в глаза. Сюмину он кажется идеальным, да что там, он никак не может себе признаться, что этот альфа ему действительно нравится, а еще он с трудом отводит взгляд от пухлых губ изогнутых в легкой улыбке и все-таки освобождает свою ладонь от чужой руки, но прежде чем уйти, безразлично хмыкает и просто не может не думать о том, что это уже не поможет ему реабилитироваться в собственных глазах.
Первая пара проходит как в тумане, Сюмину кажется, что его ладони постоянно потные, хотя они едва влажные и холодные, несмотря на нездоровый румянец, проступивший на его лице. Он почти ненавидит преподавателя, старую, скрипучую кошелку, которую почти не слышно с его места, и бесится, когда случайно обернувшись ловит на себе взгляд того парня. После того, как первая пара заканчивается, галстук Сюмина остается забытым в аудитории, а сам он несется на улицу, по пути встречая Чанёля, интересуется, где шатается его омега.
– Бекки сказал, что придет ко второй паре, – басит парень, и внимательно разглядывает Сюмина. – Ты чего такой нервный.
– Я… – Сюмин сбивается с дыхания, его почти окутывает запахом альфы, и Чанёль громко хохочет, глядя на кого-то поверх рыжей головы.
– Кажется, меня хотят пустить на барбекю. Я пойду, – он хлопает Сюмина по плечу, слегка сжимая, жестом прося взять себя в руки, и тот кривится.
Проходит еще минута, и Сюмин, снимает с плеч пиджак, решая подождать друга на улице. Он прекрасно осознает, что тот незнакомец где-то рядом, его запах до сих пор слишком отчетливый. Он старается не думать, как реагирует на него его собственное тело, когда вспоминает расширенные зрачки Чанёля, мысль о том, что его организм взбесился из-за присутствия этого альфы, просто убьёт его на месте.
Сюмин убирает запонки в карман, закатывая рукава дизайнерской рубашки, и раздраженно скалится, оглядываясь, потому что ощущает еще какого альфу, претендующего на его задницу, но видит только светловолосую макушку, принадлежащую незнакомцу, рядом с кем-то пониже ростом.
Бекхен появляется почти спустя полчаса, его лицо выглядит комично при испуге, когда он натыкается на Сюмина. Он касается ладонью его лба, щек, сжимает плечо, спрашивает о самочувствии, но в ответ получает знакомое «нормально» и демонстративно обижается.
Сюмин и не думает рассказывать, что с ним происходит. Упасть в собственных глазах кажется ему пустяком, по сравнению с тем, что он может увидеть в глазах друга, если сам признается в метаморфозах, произошедших с ним утром. Хотя Бекхен далеко не дурак, кто-то другой даже сетовал бы, что этот парень слишком умный. Он чувствует доминанту, заявившего права на друга, и слишком очевидно, что сам Сюмин выбит этим из колеи.
– Необычно, – бубнит он себе под нос, глядя на растрепанные рыжие волосы, и вздыхает. – Сюмин~а, давай поедим что ли?
Остаток учебного дня проходит куда спокойнее в компании Бекхена. Сюмин отвлекается на друга, почти привыкнув к непонятной лихорадке, которая появляется вместе с дразнящим запахом блондинистой альфы. Когда Бекхен говорит, что возможно это его альфа, он иронично смеется, и чувствует, как все становится на свои места, будто возвращая ему контроль над ситуацией. Он говорит другу, что это мифы и сказки о том, как все жили долго и счастливо, а он взрослый человек, и ему не нужны подобные глупости. Бекхен почти отступает со своими глубокими размышлениями, когда они прощаются, только задает последний вопрос о том, как он сам считает, почему его организм так ярко реагирует только сейчас. И Сюмин после пары секунд раздумий отвечает:
– Глупо было полагать, что все будет легко. У меня и раньше были сложности с этим, ты же знаешь, – его самого удовлетворяет этот ответ, и даже воодушевляет, словно он нашел недостающий кусочек головоломки. Его сущность просто хочет агрессивного и сильного альфу.
Бекхен улыбается и кивает, принимая ответ, все-таки против природы иногда идти себе дороже. Ему даже кажется, что Сюмин прав, и это еще одна тяжелая ситуация, вот только Чанёля все равно ждет допрос с пристрастием об этом интересном альфе.
Сюмин приглаживает волосы, спускаясь на парковку, смотрит на часы, уже размышляя, о том, где будет ужинать, и совершенно не удивляется, завидев у утренней красотки блондинистого незнакомца. Он едва заметно ухмыляется собственным мыслям и облизывает внезапно пересохшие губы.
Сюмин не любит играть в игры, просто он любит выигрывать.
На парковке почти никого нет, когда Сюмин приближается к своей машине, он отчетливо чувствует чужой взгляд прикованный к нему, и щурится, перехватывая его. Он буквально чувствует, как начинает вскипать кровь, как только устанавливает зрительный контакт, и думает, что у блондина красивые глаза, а потом переводит взгляд на чужую машину.
– Мне нравится эта малышка, – Сюмин задумчиво наклоняет голову набок, складывая руки на груди, опирается о свой автомобиль и ждет ответной реакции, ощущая, как губы растягиваются в ухмылке.
Он слегка удивляется, хоть и не подает вида, когда высокий парень достает из кармана ключи. Он едва успевает поймать их, как тот приближается, обдавая его своим притягательным запахом.
Сюмин почти дуреет от такой близости, хотя выглядит слегка озадаченным, ведь на самом деле пока он еще в состоянии думать, вертит в голове одну глупую мысль о том, почему этот парень до сих пор не опрокинул его на лопатки. Предположение рождается само собой.… Неужели боится охраны? Сюмин с трудом подавляет желание избавиться от нее к чертям, разглядывая лицо альфы в опасной близости от своего собственного, и на автомате выуживает ключи от своей малышки, когда видит раскрытую ладонь. Он на мгновение задумывается, каково это чувствовать эти длинные пальцы на своем теле, прежде чем отдать ключи.
Сюмину от чего-то становится неумолимо стыдно, наверно от того, что ему кажется, будто его сердце бьется о ребра оглушительно громко. Он даже думает, что если этот парень сейчас представится, он ни черта не услышит, но все происходит совершенно иначе, потому что блондин шумно втягивает воздух около его виска, следом опаляя горячим дыханием его ухо, неожиданно отходит, оглядывает Сюмина с ног до головы и смешливо щурится.
– Ты очень красивый, Минсок, – его от чего-то охрипший голос пускает по телу волны дрожи, но Сюмин почти берет себя в руки и хмурится, потому что ему хочется знать, откуда этот человек знает его имя, но он не успевает задать вопрос, потому что незнакомец, обходит его и, бросая пресловутое «до завтра» садится в его машину и срывается с места, оставляя парня с гудящей головой.
– Блядство, – тихо ругается он, когда звук шин стихает, и оглядывается на охрану в паре десятков метров от себя. Он мысленно улыбается своим способностям дрессировщика и негромко бросает, что ему пора домой.
Чужая машина послушно выезжает с парковки, и, оставшись наедине с собой, Сюмин наслаждается запахом оставленным в салоне хозяином машины. Он почти не думает о том, почему ему комфортно в чужом автомобиле и для собственного удовольствия колесит по городу почти до самого вечера.
***
– Ты издеваешься или шутишь? – Чанёль опрокидывает в себя стакан вискаря и не морщится, встряхивая рыжей шевелюрой, когда светловолосый парень напротив спокойно качает головой. – Бля, да он, как атомная бомба, так что не смотри на миловидную внешность. Он первым полезет вырывать человеку кишки, если тот ему не угодит.
– Он моя омега.
– Ооо…. – Чанёль эмоционально стонет и морщит нос, заваливаясь на стол. – Тебе что трахнуть некого? Хочешь, чтоб он тебе отполовинил член? Уверен, за ним не станется. У него даже охрана…
– Я видел, но, когда это было проблемой?
– Давай, дорогой, только не увлекайся. Он, знаешь ли, не из тех, кого не будут искать. И сам по себе может и не плох, Бекки его обожает, как ненормальный, но что в этой рыженькой головке, черт его знает.
– Он красивый.
– Ты, правда, хочешь, чтоб я прокомментировал это? – Чанёль громко смеется и жестом подзывает официантку. – Еще по одной, и мне надо домой. Чую, о тебе будет уйма вопросов.
– Но ты… – удовлетворенно прикрывает глаза блондин, отодвигая от себя стакан, и Чанёль заканчивает за него.
– Партизан.
Я наблюдаю потолок, и это, правда, всё. ©
|
| |
| |
| Puscifer | Дата: Вт, 20.10.2015, 00:32 | Сообщение # 5 |
|
Deer
загрузка наград ...
Ветераны
Сообщений: 1100
Offline
| Сюмин близоруко щурится, заезжая на парковку, и завидев высокого парня около своей машины, сдерживает ухмылку, потому что он нехило так опоздал, а мысль о том, что блондин ждал его последние полчаса, наполняют его каким-то ненормальным восторгом.
– Извини, – небрежно роняет он, покидая салон, поправляет челку и ухмыляется. – Пробки.
Он секунду раздумывает над тем, как ему отдать ключи, но блондин принимает решение быстрее него, сокращая расстояние между ними, и щеки Сюмина мгновенно вспыхивают, против воли хозяина, как только его достигает чужой волнующий запах. Незнакомец смотрит ему в глаза, и тот почти давится воздухом, замечая, насколько расширены чужие зрачки, он неосознанно щурится, потому что не выдерживает такой прямой хищный взгляд, и как можно тише переводит дыхание.
– Я уже подумал, что ты покалечил мою красавицу, – голос парня обволакивает сознание Сюмина, и он про себя чертыхается, потому что колени начинают слабеть. Ну как можно иметь такой возбуждающий голос?!
– Мне было бы не трудно купить замену, – фыркает он, и мысленно дает себе затрещину за такую дешевую отговорку.
– Верю, – лениво тянет блондин, наклоняясь к шее Сюмина, и тот, продолжая мысленно ругаться, послушно откидывает голову, прикрывая глаза, слышит чужой голос, словно сквозь туман. – Как же сладко ты пахнешь.
Сильные руки смыкаются на его талии всего на мгновение, но Сюмин уже начинает паниковать, ощущая, как волна за волной на него накатывает неконтролируемое возбуждение. Он напрягается всем телом, прерывисто вздыхая, и парень отпускает его, оставляя на горящей щеке целомудренный поцелуй.
– Хорошего тебе дня, Минсок.
Сюмин быстро приходит в себя, точнее старается изо всех сил: хмыкает, изображая искреннее недоумение, словно не он секундой ранее чуть ли не растаял в чужих руках и, вытягивая губы трубочкой, насмешливо мурчит:
– Спасибо.
Блондин первым покидает парковку, потому что рядом с визгом паркуется огненный McLaren Чанёля, и выскочивший взъерошенный Бекхен отвлекает собой Сюмина.
– Псих! О боже… – Бек переводит дыхание, беспомощно хватая ртом воздух, и снова визжит: – Ты псих, мать твою. Надо было дарить тележку! О, мой бог, Сюмин~а, я все еще жив, и это чудо!
Он едва успевает подхватить все еще возмущающегося друга, смотрит на довольного собой Чанёля, и вздыхает, думая, что не прочь оторвать эту рыжую голову за весьма своевременное появление.
– Вы двое… – Сюмин не успевает закончить предложение, как Бекхен отстраняется от него и хмурится, очевидно, ощущая что-то чужое, но высказать свое предположение ему не дает Чанёль, с громким хохотом, взваливая его на плечо.
– Увидимся!
– Ага, – неслышно отзывается Сюмин, оставаясь позади, он облизывает губы и скалится, кладя ладонь на свою шею с той стороны, где ему до сих пор кажется, что остался ожог от дыхания того незнакомца.
Он намеренно пропускает первую пару, чтобы привести мысли в порядок, потому что кажется себе живой бомбой. Одно прикосновение, и он взорвется, разрушив все в радиусе пары сотни миль.
Сюмин прогуливается по коридорам учебного корпуса, и один раз оглядывается на своих телохранителей, но тут же отмахивается, ведь срываться на них не за что, а все его естество буквально клокочет от неудовлетворения. Жертва находится сама собой, около лабораторного крыла, откуда доносится сдавленный писк знакомого голоса, и приближаясь, он замечает того самого чудика с радужной шевелюрой очевидно в не самой приятной компании.
– Надо подумать, что тебе жить надоело? – голос Сюмина неожиданно глушит все остальные звуки в коридоре, он злорадно ухмыляется, глядя в лицо отвлекшегося альфы, лениво поправляет изящные запонки и переводит взгляд на зажатого между ним и стеной шокированного Сехуна. Он хищно щурится, смакуя мысль о том, с каким удовольствием сейчас будет наблюдать за появляющимися переломами костей прыткого парня, но все рушит чертова радуга, едва ли не запрыгивая на него всем своим длинным телом с радостным воплем.
– Хён!
– Сдурел…?! – от неожиданности Сюмин давится ругательствами, пытаясь отодрать от себя тонкие конечности младшего. – Костюм, блядь, помнешь. Отцепись же!
Сехун отваливает так же резко, как прилепился, и смотрит на него глазами полными щенячьей преданности.
– Я так рад тебя видеть, хён.
И Сюмин сдается, ведь альфа, зажавший мальчишку, оказался полным трусом, потому что, улучив момент, скрылся в мгновение ока.
– Не могу сказать того же, – он хмурится, потому что только что лишился эмоциональной разрядки. – Пошли, я хочу кофе. И почему ты пары пропускаешь?
– У меня нет первой пары, я лабораторию посмотреть хотел, а там этот козел, – бубнит парень, и, поджав губы, поправляет свою мятую рубашку, направляясь за старшим.
В кафетерии время всегда пролетало незаметно, поэтому Сюмин часто пил там кофе с Бекхеном, если намечались скучные пары, но вот с Сехуном дело вышло совсем иначе. Сюмину даже казалось, что перед глазами начинало рябить от обилия красок на голове младшего, и он не удержался, интересуясь, что за боевой раскрас у его шевелюры и какой в нем смысл, но когда тот стал объяснять, тут же пожалел, потому что большей фигни он в жизни не слышал.
После окончания первой пары, к ним присоединился Бекхен, и Сюмин поразился, насколько быстро он нашел общий язык с Сехуном, решительно взяв того под свою с Чанёлем опеку, даже несмотря на то, что последний был очень даже против, его вопли потонули в дружном хохоте сговорившихся омег.
За весь день из четырех пар по расписанию Сюмин посетил лишь одну и то витал где-то в облаках, воображая из себя огнедышащего дракона, потому что все время чувствовал на себе чужой взгляд где-то между затылком и лопатками, и это его неимоверно раздражало. Хотелось скорее отделаться от этого чувства и спрятаться где-нибудь под одеялом, потому что, вспоминая чернеющий взгляд незнакомца, он снова испытывал невыносимое желание пойти и распластаться перед ним, организм будто взбесился и никак не хотел подчиняться, от чего Сюмин почти скрипел зубами. Никто не смеет идти против его воли, даже собственное тело, как бы абсурдно это не звучало, он уже думал над тем, как будет издеваться над собой за такие выкрутасы, когда перед ним нарисовалась сладкая парочка его друга со своим альфой.
Сюмин и не думал даже, что пойдет куда-то вечером развлекаться, тем более что повод был разве что для панихиды, а не для веселья. Он в принципе был далек от таких вещей, обычно все заканчивалось ресторанными посиделками с Бекхеном, а по клубам Сюмин особо не катался, максимум раз или два в месяц все с тем же другом, или если это были залетные приятели с Сеула, вынуждающие его составить им компанию. Так что само собой правильно расслабляться Сюмин не умел, именно поэтому, когда Чанёль хитро подмигнул со словами: «а давайте вечером покатаем шары!» он заплевался кислым яблочным соком, ведь он уж точно не о бильярде подумал.
Предложение даже после разъяснения выглядело не очень заманчивым, но Чанёль настойчиво предлагал ему расслабиться, да и когда Бекхен вторит своему альфе, сопротивление практически бесполезно, поэтому он поддается уговорам, и уже дома долго крутится перед зеркалом, убеждая себя в том, что появившееся волнение всего-навсего результат нервного перенапряжения. Ему действительно стоит попробовать расслабиться.
Сюмин надевает темно-синюю рубашку и намеренно не застегивает верхние пуговицы, оставляя открытыми тонкую шею и ключицы. Светлая кожа выгодно контрастирует с темной тканью выбранной рубашки, на нем уже узкие брюки почти того же тона, идеально сидящие на стройных бедрах, и в довершение вечернего образа, Сюмин надевает пару колец на тонкие пальцы и щелкает застежкой массивного браслета на своем запястье. Повертев рукой, он задумывается над тем, насколько, на самом деле у него красивые запястья, и криво улыбается, оглядываясь на электронные часы.
Напоследок Сюмин критично осматривает себя с головы до ног и треплет рукой волосы яркого медного оттенка, сотворив на голове легкий беспорядок, покидает квартиру.
Выбранная им черная Maserati кажется просто идеальным вариантом для сегодняшнего прохладного вечера.
***
– А ты, я погляжу, расслабился или теряешь хватку? – Чанёль заводит руки за голову и смешно морщит нос.
– Мне некуда торопиться, – блондин напротив задумчиво щурится, облизывая губы.
– Ну, раз уж мы все решили, то я хочу яхту и половину Китая,– он весело хохочет и смотрит на часы.
– Не опаздывай, – улыбается парень и оплачивает счет.
Я наблюдаю потолок, и это, правда, всё. ©
|
| |
| |
| Puscifer | Дата: Вт, 20.10.2015, 00:35 | Сообщение # 6 |
|
Deer
загрузка наград ...
Ветераны
Сообщений: 1100
Offline
| Вечер протекал вяло, что было по душе Сюмину, он уже пропустил пару бокалов неплохой выпивки, и теперь просто наслаждался уютной атмосферой необычного бильярдного клуба.
Он не в первый раз бывал в таких местах, но никогда не пробовал себя в игре, не испытывая к этому никакого интереса, поэтому когда Чанёль потащил Бекхена к одному из бильярдных столов, он только отмахнулся, сказав, что немного пройдется по заведению, выпьет еще чего-нибудь, а потом присоединится.
Сюмин едва отходит от первого зала, вслушиваясь в легкий джазовый мотив, когда чувствует, как по спине под тонкой тканью рубашки пробегает волнующий холодок, заставляющий его передернуть плечами. Он ощущает уже знакомый запах альфы, инстинктивно оглядывается и сразу натыкается на пристальный взгляд блондина.
В руках у парня кий, а на губах легкая полуулыбка, словно призывающая Сюмина расслабиться. Он мысленно пожимает плечами, и лениво улыбается уголком губ, когда блондин подходит.
– Не думал увидеть тебя здесь.
– Да ты счастливчик, – Сюмин насмешливо хмыкает, старается расслабиться, с трудом переводя взгляд с губ блондина на бильярдные столы и разделенные полупрозрачными шторами комнаты.
– Это правда, – выдыхает незнакомец, неожиданно прикасаясь к подбородку Сюмина, он ненавязчиво поворачивает его лицо к себе и приподнимает бровь: – Партию?
– Я… не особо… я никогда…, – Сюмин как-то сразу теряется, его познания о бильярде заканчиваются на шарах и палках в неопределённом количестве, а прикосновение теплых пальцев и вовсе плавят рассудок.
– Я научу, – шепчет блондин и, склонившись к его лицу чуть ближе, снова обольстительно улыбается.
Они спускаются вниз, где залы разделены полупрозрачными тканевыми ширмами, почти такие же, как наверху. Сюмин успевает оглядеться по сторонам, прежде чем обнаруживает себя перед огромным столом с шарами собранными посередине в треугольник.
– Правила просты, – Сюмин вздрагивает, когда парень оказывается за его спиной, и продолжает ему объяснять, обволакивая его и без того помутневшее сознание мягким с легкой хрипотцой голосом, собственно поэтому половина сказанного оказалась неуслышанной, а другая – непонятой. От практической части Сюмин отмахивается, как от назойливой мухи, хотя мысль о прикосновениях высокого блондина рушит всю его сосредоточенность.
– Вот этот, вот сюда, – с фырком, Сюмин бесцеремонно тычет тонким указательным пальцем, отмечая свою цель и не дожидаясь ответа блондина, он сосредоточенно нагибается над столом, пытаясь метить в шар, но кончик кия соскальзывает, шар непослушно откатывается в другую сторону, а Сюмин неосознанно дует губы.
– Что за черт!
– Иди сюда, я покажу.
Его почти прошибает дрожью, когда он оказывается в кольце сильных рук, вдобавок прижатым спиной к чужой груди, и почти не дышит, потому что каждый вдох опьяняет его чужим запахом. Сюмин с трудом фокусирует взгляд и надеется, что его руки дрожат не сильно заметно, когда он нагибается над столом, подчиняясь движениям тела позади себя. Он едва ли не пыхтит, когда парень просит ослабить хватку пальцев, и почти задыхается, когда чужие руки «правильно» расставляют его ноги, скользя по напряженным бедрам. Сюмин забывается настолько, что даже не язвит, как делал это обычно, будучи в компании альфы.
И вот, закрепив позицию, он снова метит в шар, кусая губы от тепла исходящего от блондина за его спиной, и громко выдыхает, когда тот уверенно накрывает обе его ладони, чтобы направить движение. Один толчок, и оба шара попадают в выбранную лузу.
Сюмин полон детского восторга, когда выпрямляется с чужим телом, только улыбка пропадает с его лица, как только он поворачивается лицом к незнакомцу. Чернота глаз затягивает его, на мгновение, Сюмин теряет свою реальность, и приходит в себя, растерянно моргнув, натягивает на лицо ухмылку.
– Продолжаем?
Сюмин ловит ответную усмешку блондина, и они продолжают игру, хотя ему кажется, что напряжение, исходящее от этого альфы, буквально нагревает воздух, который оседает дразнящей тяжестью на его теле пониже крестца, и Сюмин непроизвольно раздражается из-за приливающего к щекам жара. Кий почти не ложится и не слушается дрожащих рук, и он едва не рычит, когда вновь промахивается, но от эмоциональной встряски его отвлекает стук каблуков и какой-то шорох, сопровождающийся ворчанием.
Сюмин оглядывается на вход почти синхронно с блондином, когда в зал залетает взволнованный Бекхен.
– Сюмин, я потеря-я-а… Здрасте-е, – он слегка подвисает, глядя на блондина, скрестившего руки на груди вместе с кием.
– Вечер добрый, – парень склоняет голову в почтительном жесте, и Сюмин едва сдерживает улыбку, от того, как медленно приходит в себя его друг.
– А я… черт, простите, – Бек встряхивает головой, и быстро подходя, протягивает руку. – Я Бекхен.
– Рад знакомству, Бекхен, – Сюмин прислоняется бедром к бильярдному столу, прикрывая глаза, потому что улыбка, растянувшая аккуратные губы блондина, кажется ему чересчур идеальной. – … Крис.
Услышав имя, Сюмин резко распахивает глаза, и тут же жалеет, врезаясь в чужой взгляд, теперь уже не незнакомца.
– Я тогда там побуд-ду… подожду, – все еще заикается Бекхен, исчезая за шторами.
Сюмин склоняет голову набок, осторожно откладывая кий на стол, и щурится, стараясь скрыть волнение, когда блондин оказывается слишком близко.
– Это была превосходная партия, – шепчет он в аккуратное ушко, и Сюмину на секунду хочется нелепо возмутиться, ведь он сыграл просто паршиво, но это было бы так не похоже на него самого.
– Да, – его хватает на один горячий выдох, переполненный взыгравшими инстинктами, когда горячие широкие ладони ложатся на тонкую талию, обжигая кожу сквозь ткань рубашки.
– Я буду ждать тебя на следующей неделе, Минсок, – на мгновение к его уху прилипает легкий поцелуй, и Сюмин вздрагивает, осознавая, что там в нескольких метрах от него Бекхен, и уж точно неспроста, сейчас ему действительно надо убраться.
– Я приду, – не подумав, на выдохе сообщает он и выскальзывает из объятий альфы.
За шторами его перехватывает ожидающий Бекхен, цепляясь за руку, без слов, выводя того на улицу.
– Что это за Крис такой? – таращится он уже на улице, и в свете ночных фонарей Сюмин думает, что его друг похож на вампира. Мысль сама по себе дикая и Сюмин не сдерживает тихого смешка, на который тут же реагирует его друг недовольным бурчанием.
– Крис, – вполголоса пробует чужое имя Сюмин. – Черт его знает, – он запускает пальцы в рыжие волосы, треплет их и глубоко вдыхает прохладный воздух, кажущийся сейчас благодатью, для горящих легких, в которых все еще стоит запах блондина.
– Сюмин, этот альфа… – Бекхен не договаривает и прикладывает ладонь ко лбу друга. – Ты ведь будешь со мной откровенен?
Его голос переполнен заботой и тревогой, и от этого что-то внутри надламывается, Сюмин быстро кивает, потирая ладонью грудь, несмело улыбается.
Бекхен единственный человек, которому он пообещал быть откровенным, и который обещал ему всегда быть рядом.
Их отношения всегда были такими, сколько помнил Сюмин, как только Бек преодолел барьер, за которым он прекращал колоться, между ними словно возникла какая-то связь. Сам Сюмин никогда не придавал этому огромного значения и не задумывался об этом, ему хватало мысли о том, что этому человеку он может доверять, хотя первые несколько месяцев жестоко срывался на нем, обламывая последние шипы своего характера. Только осознание того, что вытерпел этот человек, действовало на Сюмина отрезвляюще, ведь никто кроме матери не касался его с такой заботой, как Бекхен.
– Сюмин~а, – прикосновение к плечу отвлекает его, и он старается улыбнуться.
– Все хорошо.
– Тогда я переночую у тебя, – Бекхен улыбается, зная, что все равно вытянет из него все, что ему интересно, и Сюмин фыркает, потому что так происходит каждый раз.
***
– Выглядишь, будто закидался чем-то, довольный, аж в глазах рябит, – Чанёль лежит на столе, почти булькая слюной тоски. – А я без ужина и любимой попочки под боком.
– Мне пожалеть тебя? – блондин приподнимает бровь.
– Ну, ты-то ночью явно скучать не будешь, – обиженно бурчит в ответ он.
– Ммм, – парень напротив задумчиво сцепляет руки замком и слегка улыбается. – Мелочи мне сейчас не интересны.
– Ладно, тогда накорми меня-я, – тянет Чанёль и широко улыбается. – Ты мне полстраны еще должен!
Я наблюдаю потолок, и это, правда, всё. ©
|
| |
| |
| Puscifer | Дата: Вт, 20.10.2015, 00:39 | Сообщение # 7 |
|
Deer
загрузка наград ...
Ветераны
Сообщений: 1100
Offline
| Понедельник Сюмин встречает хмуро, потому что не успевает миновать пробку и едва не опаздывает на первую пару, к концу которой обнаруживает отсутствие одной запонки.
Он отвлекается от занятий, бегло оглядывая помещение, потому что это была его любимая пара, подаренная на четырнадцатилетие родителями, и черт его дернул надеть их именно сегодня. Сюмин неприкрыто скалится, когда преподаватель настойчиво просит его обратить внимание на экономические схемы, но плевать он хотел на этого пузатого дебила.
Сюмин едва дожидается окончания пары, срываясь с места, направляется в коридор, но в дверях аудитории налетает на чужое тело, он пытается реагировать почти так же, как всегда, но знакомый запах альфы безжалостно сбивает все рефлексы в бесполезную кашу. Сильные руки почти вплотную прижимают его к чужому телу, и ему кажется, что из легких мгновенно исчезает весь кислород, когда он натыкается на настороженный взгляд блондина.
– Что случилось? – его голос мягко ложится на слух, и Сюмин запоздало осознает, что чужие руки отпустили его и теперь осторожно придерживают за плечи, он раздраженно дергает ими, чтобы скинуть эти ладони.
– Ерунда.
– Не скажешь? – звучит почти как утверждение, и Сюмин, почти вскипая, вскидывает руку перед его лицом и указывает пальцем на золотую запонку с крупным синим камнем.
Он настолько взвинчен, что даже не хочет объяснять, что именно происходит, только сильнее хмурится, глядя на губы блондина, которые снова кривятся в легкой улыбке, и перед его лицом раскрывается широкая ладонь с потерянной запонкой.
– Как ты… – Сюмин правда забывает, как дышать, все эмоции смешиваются в диком вихре, ураганом проносятся по разуму и затихают, он медленно забирает ее и вздыхает, крепко зажимая в ладони, на мгновение прикрывает глаза, успокаивая бушующее в груди сердце, и тихо, но внятно проговаривает: – Спасибо.
Сюмин действительно благодарен, он с трудом сдерживает судорожный вздох, когда теплые пальцы ласково касаются его щеки, и, отстраняясь, быстро выходит в коридор, до боли сжимая в ладони драгоценную запонку. Это вещь слишком дорога для него, чтобы он обдумывал свое поведение, ведь Сюмин понимает, что вполне мог лишиться одного из немногочисленных воспоминаний о матери, и от этого в его груди все сжимается.
Да, это все так глупо и сентиментально, что поостыв, он будет злиться на себя еще больше, но сейчас все мысли вращаются только вокруг вернувшейся ценности. Вернувшейся благодаря этому высокому блондину.
Он вяло вспоминает о вечере в бильярдном клубе, о своем обещании и, отвлекаясь на мысли, едва не проходит мимо кафетерия, но потом уверенно тормозит, потому что чашечка отвратительного на вкус кофе, ему сейчас просто необходима, к тому же глаз цепляется за махающую ему руку Бекхена, и Сюмин почти бегом направляется к его столу.
По расписанию у него еще три пары, на две из которых он решает забить, потому что молодой финансист преподает просто ужасно, и просиживание в аудитории под его монотонную диктовку Сюмин считает бесполезной тратой времени, да и на оставшуюся половину дня у него уже есть планы.
Он прихватывает из библиотеки один из необходимых учебников по экономике, и засиживается за очередной чашкой кофе, добивая мелкий конспект, на который у него выделено не более часа.
Он почти не замечает то, что творится вокруг, и не реагирует, когда к его столу подходит тот молодой кореец с радугой на голове.
– Хён, знаешь, – Сехун теребит край рубашки, ожидая пока Сюмин обратит на него внимание, ведь тот очевидно пропустил его приветствие мимо ушей, и младшему приходится повторить его более настойчиво.
– Сейчас, – Сюмин чертыхается, поглядывая на время, с трудом запоминает страницу в учебнике и небрежно кивает Сехуну: – Садись.
– Спасибо, – бормочет он, и Сюмин наконец отрывается от своих дел, заинтересованный подавленностью младшего.
– Ты что-то хотел?
– Да… то есть, нет, – он вздрагивает от раздраженного вздоха и весь подбирается. – Я, в общем, спасибо сказать хотел. Ну… за то, что ты мой хён, и за то, что защищаешь меня. Ко мне теперь никто не пристает.
Сюмин зависает на секунду, пытаясь вспомнить, отдавал ли он такого рода распоряжение, но в голову ничего не приходит, разве что тот трусливый альфа мог пустить подобные слухи. Он снова смотрит на парня и тут же откидывает эту мысль, ведь Сехун слишком смазливая омега, чтобы кого-то напугали просто слова одного человека, но все же…
– … Хён, ты в порядке? – Сехун касается его руки, тревожно заглядывая ему в глаза, и Сюмин небрежно фыркает в своей манере.
– Я не приставлял к тебе человека, может… – догадка почти врывается в его разум. – А среди друзей у тебя нет альф?
– Нет-нет-нет, – Сехун усердно мотает головой, и на секунду Сюмину кажется, что еще немного и мозг начнет вылетать из ушей, но тот вовремя прекращает. – У меня кроме тебя и Бекхен-хёна нет никого.
– Тогда, наверно, он просил Чанёля, – заключает он, залпом допивая остывший кофе, привычно морщится и вздыхает, разглядывая потертые рукава рубашки парня. Сюмин непроизвольно вспоминает те жалкие апартаменты, в которых живет парень, и почти жалеет о произнесенных необдуманных словах. – Мне нужно купить кое-что, хочешь со мной?
Если бы кто-то сказал Сюмину, что он добрый, он бы непременно зарядил такому умнику прямехонько между глаз, только если этим умником будет не Бекхен, который изучил его почти до мозга костей.
Оставаясь с ним наедине, Сюмин сам часто шутит, что его скоро придется убить за слишком сообразительную головку. Но как бы там ни было, как только конспект по экономике оканчивается точкой, он везет Сехуна в любимый ресторан пообедать, в пол-уха слушает рассказы о его семье и достижениях младшей сестренки, а потом уделяет ему еще два часа, покупая парню одежду одного из предпочитаемых брендов. Он раздраженно цокает языком и зло щурится каждый раз, когда глаза младшего ошеломленно расширяются, глядя на высоченные цены, и поторапливает его, вертя на тонком запястье массивные часы.
Высаживая Сехуна около его дома, он выписывает чек с небольшой суммой, потому что у того и так почти истерика из-за проявленной незапланированной благотворительности, и младший принимает его только после серьезной угрозы.
Сюмин оправдывает себя тем, что ему нужно было отвлечься, и когда вечером звонит Бекхен, ухохатываясь, называет его филантропом, он закусывает губы, сдерживая улыбку, чувствует, как теплеет в груди, потому что друг пересказывает весь немного возмущенный, но почти детский восторг Сехуна, ведь младший уже успел поделиться с ним впечатлениями от проведенного с хёном дня. Под конец разговора Бекхен упоминает, что приглядел для паренька мопед, ведь у того нет прав, но сомневается, что это будет для него безопасно, а потом хохочет, потому что Сюмин цедит сквозь зубы, что не собирается нянчиться с радугой больше, чем уже это сделал, и вообще это было сиюминутное помешательство, солнечный удар или магнитные бури, и не прощаясь кладет трубку, чтобы посмеяться над высказанной бредятиной.
Они и вправду начали заботиться об этом парне с цветастой шевелюрой.
Неделя пролетает практически незаметно, и хотя Сюмин не прекратил вздрагивать, когда в поле зрения оказывался блондинистый альфа, учебные будни почти топят его с головой, потому что в середине недели объявляется отец, сообщая ему о своей командировке, и Сюмин на два дня тонет под бумагами, почти до самого воскресенья.
Он вспоминает о бильярдном клубе в пятом часу вечера, когда в голове просто вспыхивает имя блондина, и, выронив чашку кофе с тремя ложками коньяка, обжигая пальцы ног, шипит и прыгает на одной ноге до ванной комнаты.
– Блядский Крис, – Сюмин зло пыхтит уже в ванной, направляя струю холодной воды на пострадавшую ногу, и когда боль стихает, скинув одежду, он забирается под душ. В конце концов, время не ждет.
В этот вечер Сюмин почти не крутится перед зеркалом, слегка раздраженный, он надевает черную рубашку и того же цвета узкие брюки, он обходится без аксессуаров, и вместо очередного беглого взгляда на свое отражение выпивает порцию разбавленного виски, и головная боль, как по волшебству, стихает.
Он отсылает охрану на выходной, запрещая следовать за собой. Какое-то внутреннее чувство спокойствия заставляет его совершить этот необдуманный поступок.
Сюмин садится за руль новехонькой черной Bugatti Veyron, купленной всего-то пару дней назад без каких-либо раздумий, и направляется в уже знакомый бильярдный клуб. Он паркуется, на мгновение задумавшись, не будет ли это его фатальной ошибкой, не подводят ли его инстинкты, заставляя доверять совершенно незнакомому человеку. Ведь почти все в округе просто мечтают о том моменте, когда Сюмин ослабит бдительность и останется один. Сам он ни капли не сомневается в том, что, приди он в университет без какой-либо охраны, его тут же разорвут.
Сюмин находит Криса в одном из отдельных залов с тремя незнакомыми парнями, и внутри за секунду все обрывается, когда он всем телом чувствует агрессивных самцов, а сам Крис спокойным жестом приглашает его войти.
Сюмин думает, что переходя порог зала, он делает свой последний шаг, прежде чем быть растоптанным, но тут же берет себя в руки, так или иначе он растопчет Криса. И если уж судьба ему быть использованным и униженным, он все равно отыграется.
Какое все-таки грязное и хуевое это слово «судьба» в его жизни.
Сюмин неприятно усмехается над самим собой еще несколько секунд, а потом растерянно хлопает глазами, потому что приятели Криса тихо и дружелюбно здороваются с ним, после чего все трое исчезают за ширмой, оставляя его наедине с блондином.
Крис кладет кий на стол, тем самым сбрасывая с плеч Сюмина оцепенение, и подходит ближе, когда тот понимает, что просто прирос к месту.
Сюмин стискивает зубы, его сердце, и без того ломающее ребра, теперь не стучит, а гудит, громко почти между ушей, ибо пульс зашкаливает, когда Крис с силой проводит широкими ладонями по хрупким плечам и глубоко вдыхает воздух, пропитанный его сладким ароматом.
Ему снова хочется быть опрокинутым на стол, не взирая на все те чувства, которые он пережил несколькими минутами ранее, когда появился на входе. И Сюмин совсем теряется, не понимает, почему доверяет Крису. Почему пришел совершенно один, что, видимо очевидно, и для блондина.
Сюмин нелепо ахает, когда Крис подхватывает его, чтобы усадить на стол. Он делает это настолько уверенно, что Сюмин даже не сопротивляется, когда его колени беспардонно раздвигают чужие руки, чтобы притиснуть его самого ближе. Сюмин смотрит на лицо блондина, теряясь где-то в глазах с изучающим его самого взглядом, и молчит.
– Как же ты без охраны? – Крис начинает говорить, только когда сам Сюмин чувствует возвращающуюся к себе реальность.
Он безразлично пожимает плечами, наклоняя голову вбок.
Сюмин не может понять этого человека, не может уловить ни одной стоящей пояснения эмоции ни на лице Криса, ни в его глазах, ни в интонации его голоса, и это его бесит. Сюмин привык контролировать, ловить, ломать, крушить, а тут он впервые почувствовал себя беспомощным глупцом, которому не за что схватиться в водовороте ощущений и чувств, которые в нем вызывает этот парень.
Он не сразу осознает, как оказывается слишком близко к чужому лицу, и когда чувствует обжигающее дыхание Криса, сам прилипает к его губам и запоздало стонет в его рот, словно совершил ошибку. Губы блондина оказываются мягкими, но требовательными, и Сюмин хватается за воротник его расстёгнутой рубашки, как только встречает чужой язык своим. Поцелуй получается мокрым, медленным, развязным, и когда Сюмин чувствует, как пальцы Криса впутываются в его волосы, управляя им, а потом заставляют откинуть голову, и он поддается, зажмуриваясь и всхлипывая.
Собственное дыхание Сюмину кажется оглушительно шумным, когда Крис стаскивает его со стола и разворачивает спиной к себе, прижимаясь всем телом, горячо выдыхает ему в затылок и, крепко обхватив рукой тонкую талию, болезненно кусает нежную кожу в изгибе шеи, и Сюмин надрывно стонет, прикрывая глаза, но не вырывается, наоборот, отчаянно вжимается в Криса, чувствует его напряжение, держась мокрыми вспотевшими ладошками за край стола, потому что ему кажется, что он вот-вот рухнет. Обжигающая боль отрезвляет его ненадолго, и следующий укус он встречает тихими отборными ругательствами.
Сюмину кажется, что еще немного, и он сдастся, завалится спиной на стол и раздвинет ноги, и он не знает, что хуже – это, или позорный побег, или же то, что пониже поясницы все тяжелеет, и его просто добивают горячие губы, прижавшиеся к его уху.
– Езжай домой, сейчас же, – хриплый рычащий голос Криса раздается в его голове, Сюмин шумно выдыхает, вздрогнув всем телом, и почему-то не говоря ни слова, он, как заколдованный, быстро выходит из зала, не оборачиваясь.
Крис опирается на стол обеими руками, встряхивает головой, тихо смеется и, облизывая губы, скалится, обхватывая подрагивающими пальцами белый шар.
– Свали с горизонта, – устало посылает незнакомца Сюмин, совершенно забыв о том, что сегодня он без охраны, а встреча с блондином вымотала его настолько, что он едва передвигает ноги, не то что соображает.
Он устал, и его слабость очевидна, поэтому парень жестко хватает его за загривок, заставляя откинуть голову, но прежде чем Сюмин открывает рот с возмущенным ругательством, альфа тут же морщится, отпускает его и пытается отступить, но не успевает увернуться от пары жестких пинков в пах, которыми его награждает Сюмин почти рефлекторно, заканчивая это точным ударом в челюсть.
Он брезгливо морщится, переступая через скрючившегося на земле от боли парня, и идет к машине, потряхивая рукой, костяшками пальцев которой проехался по чужому лицу.
Сюмин не сразу понимает, в чем дело, и растеряно глядит в зеркало заднего вида, когда выезжает с парковки, думая о лице этого непонятно откуда взявшегося альфы, но никого не обнаруживает. И только дома, вылеживаясь на постели, он осознает, что, скорее всего, его охрана все же была рядом и следовала за ним, ведь только этим можно было объяснить поведение того агрессивного парня.
Сюмин запоздало думает о том, что действительно мог сейчас валяться где-нибудь в подворотне с разодранным задом из-за своего злоебучего характера, но продолжить приступ самовоспитания у него не получается.
Звонок раздается совсем неожиданно. Сюмин смотрит на часы, показывающие почти полночь, с непониманием и, выругавшись сквозь зубы, плетется к двери. Полуночным гостем оказывается Бекхен, с порога потряхивающий звенящими пакетами и с широченной улыбкой, которая тут же сползает, стоит ему приблизиться, и позволить взгляду покатиться по Сюмину.
– Ну и охуеть, скажу я тебе, – Бекхен смешно хмурится, откладывая пакеты в сторону. – От тебя альфой несет кошмарно просто, да и видок затраханный. Т-ты с кем был?
Его глаза расширяются с каждым произнесенным словом, и Сюмин не сразу попадает в реальность.
– Что? – его голос полон непонимания, и когда Бекхен с нажимом повторяет свой вопрос, сдвигая брови, он уныло стонет: – Так вот что это было…
– Что? Что, черт возьми, было?! Это Крис такой агрессивный? Где была твоя охрана? Что он тебе сделал?
Бек тараторит так быстро, хватая его за плечи, дергает так, что у Сюмина звенит в ушах до тех пор, пока он не успевает зажать ладонью рот друга.
– Ничего не было, он целовал меня, – он непривычно лепечет, почти шепчет, от воспоминаний его бросает в жар, но прочистив горло, все же продолжает, отводя взгляд: – Потом отправил домой.
– И все? – удивление на лице Бекхена было бесценным, подумал Сюмин, прежде чем кивнуть. – Ну и охуеть, просто. Да кто он, черт возьми, такой, гребанный джентльмен что ли?
Сюмин снова подвисает, анализируя все озвученное, ведь Бекхен слишком редко выражается подобным образом, а потом тянется к пакетам, и ничего, что завтра понедельник и трудный день, ему просто необходима ударная доза алкоголя, чтобы вытеснить все эти будоражащие сознание мысли.
– Я вообще-то пришел показать тебе, что наша Сехун-и влюбилась, – Бекхен показывает ленту фото, на которой радужного мальчика обнимает улыбающийся…
– Олень, – вслух додумывает он, недоверчиво косится на Бекхена и направляется в гостиную, звеня бутылками выпивки в пакете.
Бек еще минуту смотрит в спину удаляющегося друга и идет за ним, думая о том, что ему давно так качественно не выносили мозг, особенно такие дорогие люди, как его близкий друг и любимый человек.
Я наблюдаю потолок, и это, правда, всё. ©
|
| |
| |
| Puscifer | Дата: Вт, 20.10.2015, 00:48 | Сообщение # 8 |
|
Deer
загрузка наград ...
Ветераны
Сообщений: 1100
Offline
| Новая неделя для Сюмина начинается с адской головной боли и бессмысленного обещания о вечной трезвости, которые смешат Бекхена, хотя и ему приходится нелегко.
Первая пара в университете оказывается безжалостно пропущенной, а на второй – Сюмину кажется, что его вот-вот вывернет от реальности, потому что к общей слабости прибавилась и легкая, почти привычная дрожь, которая охватывает его тело в присутствии Криса.
Он, даже не поднимая головы, знает или даже чувствует, что чужой взгляд иногда скользит по его спине и буравит где-то между его лопатками, но у Сюмина почти нет сил на раздражение, все уходит на то, чтобы хоть немного утихомирить беснующуюся пульсацию между висков.
К концу третьей пары перед ним из ниоткуда возникает Сехун, и в глазах начинает рябить от обилия красок, а от его сочувствующего взгляда становится совсем нехорошо.
Сюмин не понимает, какого черта у него такое тяжелое похмелье, никогда раньше такого с ним не происходило, более того, удивляло и состояние Бекхена, который оклемался почти спустя полчаса после пробуждения.
Он болезненно морщится, когда рядом со скрипом отодвигается стул и на него садится Сехун, собираясь что-то сказать, но только невнятно мычит, или Сюмину так кажется из-за шума, который раздается за его спиной, где парочка придурковатых студентов выясняет отношения, он морщится еще сильнее, но сосредоточиться на голосе младшего все равно не удается.
– Ну что за дегенераты, мать твою, заткнитесь! – вскипает он, даже не поворачиваясь, и в кафетерии наступает долгожданная тишина, нарушаемая только звуками приближающихся шагов.
– Хён, – тихо лепечет Сехун, и Сюмин прищуривает один глаз, глядя на него. – Это Лухан.
Ему приходится приподнять тяжелеющую с каждым мгновением голову, чтобы посмотреть, кого ему представляют.
– Олень? – он видит перед собой уже знакомого блондина и на секунду даже забывает про головную боль, а потом его взгляд соскальзывает на цепкую ручонку Сехуна в ладони этого самого Лухана.
– Лу… Лухан, он это… Как бы это… – Сехун слишком заметно нервничает, ярко краснеет и вообще начинает безбожно заикаться, и Сюмин с внутренней улыбкой замечает, как блондин целует разноцветную макушку и улыбается, беря инициативу на себя.
– Я его альфа, – он опускает обе ладони на тонкие плечики парня и довольно щурится. – Я не знал, что ты его хён, но надеюсь, тот инцидент не станет твоим худшим впечатлением обо мне.
– Если вы не исчезните сейчас… – Сюмин не договаривает, стискивая ноющие виски, потому что их простреливает боль, которая почти сразу же стихает, и он недовольно вздыхает, почувствовав холодные ладошки Сехуна на своих руках.
– Хён, спасибо.
Сюмин только фыркает в ответ, несколько секунд смотрит на удаляющуюся держащуюся за ручки парочку и чувствует, как голову опять наполняет боль. Кажется, теперь ему точно пора домой.
Он коротко прощается с Бекхеном и матерится, когда тот придирчиво ощупывает его лоб, прежде чем отпустить. Сюмин даже успевает позлиться на пустующую парковку, ведь он почти привык прощаться с Крисом, но опомнившись, он тут же заряжает себе мысленную оплеуху и с чистой совестью едет домой, чтобы проспать по крайней мере, до следующего утра, надеясь, что у организма прекратится эта внезапная истерика, но во вторник у него начинается новая.
Проклятая течка напоминает о себе практически на неделю раньше прогнозируемой календарем даты, что совершенно не удивляет Сюмина, он и так балансировал на грани сумасшествия с тех пор как появился этот проклятый альфа. Но тем не менее он и не думал, что все будет гораздо хуже, чем обычно.
Сюмин подтягивает колени к животу и тихо стонет, пытаясь дотянуться до айфона, чтобы набрать сообщение Бекхену.
Он всегда так поступал, потому что предпочитал проводить это неблагоприятное время дома, чтобы лишний раз не мучиться. Обычно это адское состояние длилось почти неделю, а потом Сюмин быстро приходил в норму, закидываясь витаминами, реабилитировался в глазах преподавателей, не без помощи лучшего друга, конечно.
Бекхен тут же отзвонился, как только Сюмину удалось отправить сообщение, и пообещал приехать после занятий. Его общество приносило некоторое облегчение, забота друга придавала ему сил и помогала справляться с давящей на разум ненавистью ко всему живому, которая обострялась в период течки.
За все время их непродолжительной дружбы он уже слишком сильно привык утыкаться в плечо друга, позволяя себе требовать от того поддержки. И Бекхен окружал его бескорыстной заботой, часто вслух удивляясь самому себе, ведь до знакомства с Сюмином он был тем еще эгоистичным засранцем, а теперь в шутку называл его потерянным братишкой, к которому так привязался, словно он действительно был ему родным человеком.
Сюмину показалось, что уже вечер, когда он проснулся от входящего звонка и приподнялся на постели, думая, что это Бекхен, обычно он всегда звонит, когда находится в паре кварталов от него, чтобы спросить, не нужно ли ему чего в магазине, но на часах было всего два часа дня, а номер, появившийся на дисплее, был ему не знаком, и он решил не отвечать, хотя в последний момент передумал.
– Слушаю, – хрипло буркнул он, прижимая айфон к уху, завалился на подушку, хотя тут же нервно подскочил.
– Спускайся вниз, – это был голос Криса, и Сюмин едва не застонал от того, насколько жестко он прозвучал, но быстро пришел в себя.
– Ты… что?.. – он зажмурился, растирая вспотевшей ладонью лоб, не в состоянии сформулировать вопрос, жар, приливший к низу живота с новой силой от одного только голоса альфы, просто сжигал разумные мысли.
– Оденься и спустись вниз, – почти прорычал парень. – Иначе я поднимусь.
– Нет… Нет-нет, – забормотал Сюмин в панике, скидывая одеяло, он швырнул за ним и обе подушки с постели, схватил первую попавшуюся футболку и натянул штаны, морщась и постанывая от причиняемых тканью неудобств. Он даже не задумывался, почему идет на поводу у чужого человека и куда сейчас его повезут, но почему-то безоговорочно верил в собственную безопасность, не говоря уже о том, что все лучше того, что может произойти, если Крис окажется в его квартире, насквозь пропахшей течной омегой.
Сюмин вышел из квартиры на ватных ногах и едва не свалился в лифте, когда открылись дверцы и он увидел Криса около консьержа.
Его пробило крупной дрожью, когда тот приблизился и заглянул в глаза невыносимым, чернеющим взглядом.
– Как ты себя чувствуешь? – хриплый голос едва доносился до его сознания, но Сюмин не был бы собой без саркастичной ухмылки.
– Охуительно, – скривился он и чуть не потерял равновесие, потому что Крис внезапно обхватил его за шею, словно на секунду потерял самообладание, прижался щекой к влажному виску и шумно вдохнул, опаляя выдохом покрасневшее ушко.
У Сюмина и без того подкашивались колени, а теперь он вообще едва стоял, окутанный запахом горячего возбужденного альфы.
Крис вздохнул еще раз и, крепко обхватив рукой тонкую талию, быстро повел его к выходу, где он припарковал машину.
Он усадил его на пассажирское сидение и заботливо пристегнул ремень, скользнув взглядом по прикрытым векам, а потом уселся за руль и сорвался с места.
Сюмину было почти наплевать, куда он его везет, спрашивать он не хотел, да и вообще подумывал о том, что неплохо было бы выброситься из машины на полном ходу.
Поясница неимоверно ныла, а задница горела почти адским пламенем, и присутствие альфы только ухудшало состояние. Сюмину казалось, что по его венам течет раскаленный свинец, наполняя его тело нестерпимым жаром, он уже почти свернулся калачиком на сидении и зажал между бедер обе ладони, неосознанно потирая колени друг о друга, ища хоть какое-то облегчение. Не замечая встревоженных взглядов Криса, он скрипел зубами, проклиная себя за проявленную тупость, от чего готов был шарахнуться об лобовик башкой, лишь бы все закончилось. Ему было невыносимо душно, хотя потоки прохладного воздуха из кондиционера почти не переставая обдували трясущееся в агонии тело.
Сквозь тонированное стекло он рассеянно заметил, как городской пейзаж сменился плотными зарослями деревьев. И в голове мелькнула мысль, что он может подышать…
– Не могу… – сиплый выдох вырвался из груди, ему показалось, что его сейчас вывернет наизнанку. – Останови…
Машина съехала на обочину, ближе к деревьям, и Сюмин открыл свою дверь и зажмурился, неловко пытаясь отстегнуть ремень безопасности, его руки столкнулись с руками Криса, и он едва не взвыл, прижимая свои дрожащие ладони к груди, будто обжегся.
– Минсок.
Сюмин вздрогнул, услышав свое имя, и сильнее зажмурился, только бы не видеть Криса и сосредоточиться на чем-то другом, но когда тот позвал его во второй раз, сдался.
Ему вообще выть хотелось и от того, что он сейчас не на его месте, однако когда он посмотрел на блондина, ему действительно стало не по себе. Он никогда раньше не замечал, чтоб на него так смотрели, а Крис будто задался целью сжечь его заживо одним взглядом. Сюмин растерянно скользнул глазами по напряженным вздувшимся на руках венам, и понял, что блондин держится из последних сил, лишь бы довезти его куда он там хотел. И это незнакомое чувство собственной непонятно откуда взявшейся робости перед альфой, словно он жертва перед хищником… неужели он уже начал бредить?
Сюмин даже захлопнул дверь со своей стороны, думая, что теперь они точно доедут, но очередную волну жара, лавиной спускающуюся к низу живота, Минсок все-таки не вытерпел и чертыхнулся тихим хныкающим голосом, ударяясь затылком о сидение. У него просто не осталось сил на все это.
Он смутно услышал, как Крис выматерился, а потом легко поддался движению сильных рук и скоро оказался на бедрах блондина, сразу же жадно прилипая к горячим губам парня. Сюмин выдохнул горячий стон, как только широкие ладони с нажимом прошлись по его спине, и инстинктивно выгнулся, избавляясь от панических мыслей в голове, успокаивая себя тем, что это происходит лишь единожды.
Он даже поражается своей гибкости в тесном салоне автомобиля, когда Крис без особого труда оставляет его абсолютно голым и сидящим на своих бедрах. От этой возни и пережитых мучений Сюмин вспотел, и рыжие волосы теперь прилипли ко лбу и вискам аккуратными прядками, которые он раздраженно пытается смахнуть.
Он неудобно выгибается, потому что тело почти ломает от возбуждения, и сам тянется за прикосновениями, а потом снова обращает свое внимание на рубашку Криса, расстегивая мелкие пуговки. Пальцы постоянно соскальзывают, потому что чужие горячие ладони мнут ягодицы, а длинные пальцы совершенно бесстыдным образом без предупреждения проскальзывают внутрь разгоряченного тела, и из груди Минсока вырывается первый судорожный стон. Он едва успевает распахнуть рубашку на чужой груди, чтобы уткнуться в нее лбом, и снова протяжно стонет, глубоко вдыхая чужой запах, и беспомощно хрипит, потому что Крис жарко дышит ему в шею, засасывая влажную кожу, оставляя горящие следы, а его пальцы дразнят, задевая такую чувствительную сейчас простату.
Между бедер все кажется мокрым, скользким и зудящим, и каждое движение дается с трудом, Сюмин тщетно дергает вспотевшими трясущимися пальцами пряжку чужого ремня, пока блондин не останавливает его.
– Приподнимись, – Сюмин едва слышит хриплый шепот, но хватается за плечи Криса, подчиняясь, немного приподнимается на дрожащих коленях и жалобно всхлипывает, сжимая находящиеся внутри длинные пальцы. Он жмурится, потому что Крис не медлит, расправляется со своими брюками на раз, и осторожно опускает его на свой член, и от первого же движения твердой горячей плоти внутри мир Сюмина рассыпается мириадами искр, а из груди вырывается полный отчаяния гортанный стон.
Сюмин почти не соображает, когда первый раз качает бедрами, он громко стонет, жмурится, хватаясь за чужие плечи. Ему кажется, что он задыхается от каждого движения твердого члена внутри него, почти прилипает к горячему телу Криса, судорожно хватается за него, впиваясь ноготками в светлую кожу, боясь потеряться в ощущениях этой заполненности. Сюмин надрывно ругается, его стоны превращаются в один сплошной жалобный скулеж, как только бедра Криса начинают жить собственной ритмичной жизнью, вгоняя твердый член в его задницу почти по самое основание. Он уже весь трясется, каждый глубокий толчок в тело только усиливает эту лихорадку и затмевает сознание. Он почти не соображает, ощущая жалящие поцелуи на шее, и даже когда его рот запечатывают мокрым поцелуем, только отзывается новым стоном, путаясь пальцами в светлых волосах, и даже сильные руки не удерживают его на краю пропасти, в которую он срывается, сжимаясь от головокружительных ощущений, и тонет в плотной-плотной темноте.
Сюмин приходит в себя и не сразу понимает, где находится, пока не открывает глаза. Первое, что бросается ему в глаза, – голый торс Криса, сидящего за рулем, он даже засматривается на крепкое подтянутое тело, кожа которого наощупь слишком горячая, и натыкаясь взглядом на ярко красные царапины на груди и плечах, он шумно сглатывает, стараясь отвести глаза, и пытается сесть удобнее на пассажирском сидении, тем самым привлекая к себе внимание.
– Проснулся? – блондин улыбается уголком губ, расслабленно и нежно, как кажется самому Сюмину, и он почти улыбается в ответ, но сразу же облизывает припухшие губы и хмурится.
– Куда мы едем? – его голос хриплый и тихий, горло непривычно саднит, будто он орал, не переставая, несколько часов подряд, и думая об этом, Сюмин неумолимо краснеет, опрометчиво сжимая колени, а от проснувшихся ощущений ниже поясницы, его и вовсе заливает алой краской и закладывает уши так, что он едва слышит ответ.
– Ко мне.
Сюмин неосознанно кивает, хотя пока еще не хочет понимать, что происходит и, пытаясь расслабиться, наконец обращает внимание на собственное до сих пор тихо гудящее тело.
На его плечах рубашка Криса, застегнутая всего на пару нижних пуговиц, и больше ничего, а она едва прикрывает бледные бедра, на нежной коже которых уже расцвели красноватые пятна от пальцев блондина. Сюмину становится душно от этих мыслей, и он отмахивается от них, натягивая полы рубашки, стараясь прикрыться больше, и вздрагивает, когда Крис отвлекается от дороги, чтобы прикоснуться к его коленке, трогательно выглядывающей из-под его рубашки.
– Не думай сейчас об этом, – его голос действует на Сюмина успокаивающе, и он послушно прикрывает глаза.
Он действительно слишком вымотан и к тому же ничего сейчас не хочет знать, поэтому снова засыпает, откинувшись на сидение, и когда кажется, что он почти просыпается, то сквозь сон чувствует себя на чужих руках. Ему слышатся какие-то голоса, которые быстро перебивает шепот Криса, а потом они, кажется, поднимаются по лестнице.
Я наблюдаю потолок, и это, правда, всё. ©
|
| |
| |
| Puscifer | Дата: Вт, 20.10.2015, 01:03 | Сообщение # 9 |
|
Deer
загрузка наград ...
Ветераны
Сообщений: 1100
Offline
| С самого первого дня в незнакомом городе Сехун понимает, что в его жизни начинается черная полоса, намного чернее, чем предыдущая.
Новый город, самостоятельная жизнь, множество незнакомых людей, настроенных далеко не дружелюбно к открытому от природы мальчику. А ему всего семнадцать, и будь проклято все то, что сделало из него слишком умного омегу.
Сехун готовится к тому, что каждую ночь его любимая подушка будет сыреть от слез, он просто уверен, что не сможет жить вдали от своих родных, даже несмотря на то, что для его семьи это были огромные затраты, лишь бы он смог получить достойное образование и стать уважаемым человеком.
Решение отправить единственного сына в чужую страну мать Сехуна обдумывала недолго, буквально после первого же разговора с одним из преподавателей мальчика, расхваливающего его способности, которые уж точно не должны были пропадать из-за того, что он родился омегой, да еще и в неполноценной семье.
Женщине действительно было трудно воспитывать двоих детей, не говоря уже о том, что без отца мальчик-омега мог даже не рассчитывать на достойное будущее, а Сехун всегда отличался блестящим умом и невероятным усердием, и видеть, как жизнь этого мальчика начнет рушиться не хотел никто, именно поэтому все учителя охотно пошли навстречу его матери, помогая устроить подростка в один из престижнейших университетов Китая, в котором его ум оценят по достоинству, несмотря на юный возраст.
Сехуна отправляют в Шанхай почти всем районом, и никто не сомневается в том, что это спасет мальчику жизнь уже хотя бы тем, что он будет недосягаемым для местных альф, они уже не раз посягали на честь хрупкого омеги, которого было некому защитить. Быть может, все было бы немного иначе, живи он в другом, более благополучном районе или же просто имей он отца… Но у Сехуна нет никого, кроме матери, младшей сестренки и старенькой бабушки, которая не всегда его узнает, поэтому он легко поддался на уговоры, ведь в ближайшем будущем ему предстояло стать главой семьи, а там, где его каждый вечер подстерегала опасность, все его шансы на нормальную жизнь приравнивались к нулю, он даже не мог спокойно сходить в магазин.
Конечно же, он не ждал радушного приема, но все же надеялся, что здесь на него не будут кидаться так, как это происходило в родном городе, и что он не будет трястись от каждого шороха.
Но потом происходит что-то такое, что Сехуну не удается понять. Он неустанно благодарит судьбу за знакомство с одним из студентов, выглядящим на первый взгляд агрессивно и неприступно. Сехун даже успевает подумать, что его новый знакомый, должно быть, альфа, с таким-то крутым нравом, но тот оказывается омегой, и младший, лежа ночью под одеялом, мечтает о своем будущем более подробно, думает о том дне, когда у него будет такая же классная тачка, как у хёна, и та же поразительно опасная уверенность в себе, которую он излучает.
Сехун старается впитывать каждую минуту, проведенную со старшим, запоминая манеру разговора, его жесты и мимику, старается учиться держаться так же уверенно, хотя чаще всего это выглядит нелепо, но его это не останавливает.
Больше всего он боится быть использованным, и когда его первый раз зажимают около лабораторки, Сехун с трудом отгоняет мысль о прыжке с крыши одного из небоскребов, потому что боится, что его настиг старый кошмар, и когда раздается презрительный голос его хёна, он с трудом сдерживает слезы облегчения. Ему кажется, что его персональный ангел-хранитель выглядит примерно так.
Он знакомится с Бекхеном, другом Сюмина, и впервые в жизни чувствует себя безопасно рядом с альфой блондина, Чанёлем, который постоянно шутит, даже когда между его бровей пролегает хмурая морщинка. Их отношения кажутся Сехуну идеальными, и его губы сами по себе растягиваются в улыбке, хотя он тут же их поджимает, потому что его хён улыбается слишком редко, а ведь ему так хочется хоть немного быть похожим на него.
Сехуну кажется, что жизнь постепенно налаживается, он воодушевленно трещит по телефону с мамой, рассказывая ей о Сюмине и той куче дорогущих шмоток, которые он купил ему, и намеревается перевести деньги на ее счет, потому что ему всего хватает, все что необходимо, это не возвращаться поздно домой и не шляться по темным коридорам в одиночку.
Самое ужасное всегда наступает именно тогда, когда этого совершенно не ждут, и у Сехуна это происходит точно так же. Он толком не успел насладиться спокойствием в своей жизни, как его обоняние встряхивает невероятным запахом альфы, и он ярко краснеет от дрожи, окатившей его с ног до головы, потому что эти чувства настолько ему незнакомы, что просто выбивают его из колеи.
За один день Сехун превращается в чокнутого сталкера, выслеживая этого альфу, и когда понимает, что запах исходит от миловидного блондина, все становится еще хуже, потому что именно его лицо всплывает перед его глазами каждый раз, когда он чертит графики вычислений, а потом еще и снится по ночам. Не стоит и говорить о том, что Сехун решил опробовать на себе и навыки ниндзя, избегая любых пересечений с блондином, панически боясь попасться ему на глаза, особенно после того, как однажды поймал на себе его задумчивый взгляд.
Сехун начал бредить о способностях человека паука или бетмэна, покупая в журнальной лавке комиксы, чтобы посидеть в парке при университете и отвлечься ото всего, прежде чем поехать домой, именно тогда его неожиданно хватают за руку, и поворачиваясь к нарушителю своего спокойствия, он леденеет, несмотря на стоящую медово-осеннюю жару.
– Какой ты, оказывается, трусишка, – насмешливо говорит тот самый миловидный блондин, и Сехун, хлопая глазами, изо всех сил старается балансировать на трясущихся ногах, чтобы не грохнуться перед альфой. Вот смехота будет.
Его спасает неожиданное появления Чанёля, который так удивительно по-дружески хлопает по плечу блондина и улыбается Сехуну.
– Малыш, беги, куда ты там собрался, а я его задержу, – рыжий хохочет, растрепывая широкой ладонью радугу на голове подростка и ухмыляется. – Лухан, не пугай мальчика.
Сехун пользуется заминкой, бормочет извинения, прижимая к груди драгоценные комиксы, и почти ракетой уносится куда глаза глядят, удивляясь самому себе, потому что даже ни разу не оступился. Он сам не понимает, как вместо парка его занесло в учебный корпус, который уже почти опустел и стал немного небезопасным.
Сехун начинает спотыкаться и злиться на себя, потому что ему кажется, что он выставил себя полным дураком перед тем, кто занимал все его мысли последние пару дней. Теперь-то этот Лухан и не посмотрит в его сторону.
– Кому нужен такой болван? – бормочет он, разглядывая шнурки своих кед.
Сехун грустно вздыхает и наконец решает покинуть полутемный коридор, соединяющий учебку с лабораторкой, в котором ему уже было не слишком весело, но когда оборачивается, натыкается носом на твердую грудь незнакомого парня выше его, наверно, на целую голову, и отшатывается, потирая ушибленный нос.
– Какая ягодка, – похотливо улыбаются ему сверху, и Сехун давится горькой обидой. Вот так всегда.
– Да пошел к черту! – истерично выкрикивает он, пока не просыпается инстинкт самосохранения, и он начинает непроизвольно пятиться назад, но успевает только подставить ладони, чтобы не шибануться лбом о стену, в которую его не слишком ласково пихают.
Сехун зажмуривается, давя в себе желание позвать Сюмина, но откуда тут взяться хёну, у того и своих дел достаточно, чтобы постоянно оберегать его. Сехун удивленно замечает, что ничего не происходит, даже его паника стихает, а незнакомец только сдерживает его жалкое сопротивление, когда в коридоре эхом раздается знакомый голос с нотками знакомой незлой насмешки, от которой Сехуну хочется прыгать зайчиком.
– Ой, да ладно, ты же не серьезно? – пыхтит незнакомец, получая ленивый ответ:
– Не трогай пацана.
– Блядь, ну, Лухан, – снова раздается расстроенный голос позади Сехуна, и его отпускают.
– Давай-давай, – блондин хлопает в ладони, поторапливая парня, широко улыбается. – Уматывай, пока я добрый.
И тот, как ни странно, послушно уносит свои длинные ноги, а Сехун заторможено поворачивается спиной к стене, будто его тело местами парализовало, он даже о своей сумке, брошенной на полу, забыл.
– Хээээй, ну как ты, малыш? Не ударился? – он весь сжимается, когда к нему приближается Лухан, и неумолимо краснеет, потому что пальцы парня зарываются в его цветастые волосы заботливым жестом. – Ну, чего молчишь-то? Я не кусаюсь, можешь мне поверить.
– В-все нормально, – Сехун хмурится, надеясь, что не перепутал согласные, как с ним обычно бывает в состоянии паники, но Лухан ничего не говорит по этому поводу, значит смеяться не над чем.
– Ну чего ты такой напуганный? Ну, хочешь я откручу этому недоумку голову? Хочешь? – Лухан приподнимает его лицо, осторожно касаясь пальцами подбородка, и парню кажется, что он становится ярко-алого цвета. – Ты такой милый, Сехун~а.
– О боже… – растерянно выдыхает он, когда его взгляд перехватывают шоколадные глаза.
– Что ты чувствуешь? – Лухан касается губами зардевшейся щеки парня и широко ухмыляется, потому что Сехун начинает прерывисто дышать, будто он его раздевать начал.
– О… о чем т-ты? – Сехун так мило заикается, что блондину хочется затискать его, а потом зацеловать или все сразу, потому что мальчик кажется просто дико сладким.
– Может, о том, как дрожат твои колени? – с ухмылкой спрашивает он, и опускает свою ладонь на горячую шейку мальчика, когда Сехун смотрит вниз на свои ноги.
– Вот ведь, бли-ин. Они-и и правд-да… черт, – осекается он и смотрит на Лухана широко распахнутыми глазами, его взгляд настолько невинен, что парень даже теряет все свои похотливые мысли на пути их формирования, и мило улыбается ему, надеясь развеять страх омеги.
– Я поцелую тебя сейчас, – бормочет он и, не дожидаясь ответа, накрывает нежно-розовые губы парня почти целомудренным поцелуем, успевая поразиться своему терпению и выдержке.
Ладошки Сехуна скромно ложатся на грудь старшего, и когда Лухан отстраняется, его глазам представляется совершенно невообразимая картина, потому что этот милый парень стоит с зажмуренными глазами и приоткрытыми влажными губами, а его щеки стали почти пунцовыми.
– Боже, какой же милый, мой маленький, такой невинный, – шепчет Лухан и снова целует его, на этот раз по-взрослому, нетерпеливо врывается языком в нежный теплый рот и перехватывает губами сладкие всхлипы.
Ему кажется, он вот-вот сорвется и затрахает эту омегу до потери пульса прямо в коридоре учебного корпуса, когда мальчик обвивается вокруг него всеми конечностями, стоит ему только поднять его, подхватив под бедра. Лухан буквально дуреет от сладкого запаха, исходящего от парня на его руках, особенно в изящном изгибе шеи, где на нежной коже уже красуется яркий засос.
– Вот чееерт, – он рычит, кусая пухлую нижнюю губу Сехуна, и засасывает ее в рот, прежде чем снова поцеловать его, и Сехун вцепляется тонкими пальцами в светлые волосы, у него уже давно поехала крыша, его хватает только на жалобный стон, когда Лухан отстраняется и опаляет прерывистым дыханием его опухшие ярко-красные губы. – Малыш, надо остановиться. Нехорошо будет… если твой первый раз случится в таком… ммм, не романтичном месте, а?
Сехун заливается краской пуще прежнего, хотя куда уже больше, он и так как спелое яблоко и еще чувствует, как в его задницу упирается чужой член, сквозь несколько слоев ткани, да и вообще… он так хочет…
– Боже мой… – ошеломленно срывается с его губ, и улыбка напротив выгребает из цветастой головы остатки разума.
– Приятно слышать, сладкий, – Лухан продолжает держать его на руках, покрывая ласковыми поцелуями его щеки. – Но мне будет куда приятнее быть любимым. Как тебе, малыш?
– Как-то… круто, – лепечет Сехун, не зная, куда себя деть, крепче обвивается вокруг тихо смеющегося Лухана.
«Надо обязательно познакомить его с хёном, а потом позвонить маме…» – думает он, прежде чем продолжить тонуть в шоколадных глазах.
Я наблюдаю потолок, и это, правда, всё. ©
|
| |
| |
| Puscifer | Дата: Вт, 20.10.2015, 01:05 | Сообщение # 10 |
|
Deer
загрузка наград ...
Ветераны
Сообщений: 1100
Offline
| Сюмин открыл глаза и сразу же нахмурился, прислушиваясь к ощущениям. Он лежал на боку, абсолютно голый, под шелковой простыней, слишком отчетливо ощущая горячее тело позади себя, удерживающее его тяжелой рукой на талии, и судя по мерному дыханию, щекочущему рыжий затылок, альфа спал ангельским, но, тем не менее, чутким сном, потому что стоило Сюмину повернуться, чтобы лицезреть сонного Криса, тот уже смотрел на него медленно проясняющимся взглядом, и чем больше ясности было в его глазах, тем жарче становилось Сюмину. Он отвернулся, прижимаясь щекой к подушке, нервно кусая губы, растерянно хлопал глазами, начиная лихорадочно соображать, как ему действовать дальше, потому что проснувшийся организм начал реагировать на непосредственную близость доминанты, слишком бурно.
Надеясь утихомирить участившееся сердцебиение, Сюмин глубоко вздохнул, но только все усложнил, наполняя грудь запахом возбужденного альфы, он выдохнул со стоном, и почувствовал, как горячая ладонь Криса скользнула по бедру, а настойчивые губы прижались к чувствительному местечку за ухом.
– Что ты делаешь? – прошептал Сюмин, стараясь спрятать пылающее лицо в подушке.
Крис не ответил, продолжая исследовать нежную кожу, соскальзывая теплыми влажными губами на шею. Сюмин судорожно вцепился в чужую руку на своем бедре, его дыхание участилось, стоило блондину нажать языком на покрасневшие следы от собственных укусов, очевидно до сих пор отдающих волнующей болью. До ушей блондина долетел едва уловимый стон, и запах омеги стал еще слаще.
Бедра Сюмина разъехались в стороны почти рефлекторно, стоило только ладони Криса пройдись между подрагивающих колен. Сюмин плотнее прижался горящей щекой к подушке, прикрывая глаза, когда обе руки блондина скользнули ему на поясницу, легко надавливая на крестец, кладя его на спину и приподнимая его задницу. Кажется, Сюмин застонал слишком громко, потому что он сам очнулся от звука своего голоса, когда пупок обожгло влажным поцелуем, и машинально запустил пальцы в блондинистые волосы. Ему захотелось убежать, но получилось только дернуться под горячим телом. Крис навис над ним, опираясь на руки по обе стороны от его головы, Сюмину стало жарко под пристальным взглядом альфы, а колени отозвались предательской дрожью. Он едва успел подавить животный порыв приподнять таз, чтобы умоляюще потереться об него текущей задницей, и отчаянно сжал коленями бока блондина, хотя тут же раздвинул их и рвано вздохнул, почувствовав, как к нежному повлажневшему входу прижалась горячая головка. Сюмин зажмурился и приоткрыл рот, стоило Крису скользнуть внутрь, заполняя его собой. Он даже не застонал, звук, вырвавшийся из его груди, был больше похож на ошеломленный вздох, настолько потрясающим было это медленное проникновение пульсирующей твердой плоти в его жаждущее тело, и последующие плавные движения бедер блондина, кажется, испытывали на прочность его связь с реальностью.
Сюмин щурился и кусал зажимающие его рот влажные губы, скользящий язык, и жарко выдыхал бессмысленные фразы, остро реагируя на каждое прикосновение, и неосознанно поддаваясь навстречу садистки медленным движениям чужих бедер.
Оба не замечают, как в спальню проникают несколько солнечных лучей, бесстыдно заскользивших по разгоряченным телам, двигающимся в унисон друг другу.
Сюмин откидывает голову и путается пальцами в блондинистых волосах, пока Крис целует, вылизывает, кусает заалевшую от постоянных прикосновений нежную кожу его шеи, тяжело дышит в аккуратное ухо и прихватывает губами мягкую мочку, от чего брови Сюмина изламываются, когда он жмурится от невыносимого наслаждения, от которого он почти задыхается.
Он неосознанно цепляется за широкие плечи, притягивая его к себе, и неумолимо краснеет, когда горячие ладони раздвигают его бедра еще шире, и Крис все-таки отстраняется, замирая глубоко внутри его тела, внимательно смотрит на тяжело дышащего парня под собой.
– Боже… не смотри… – плаксиво вырывается из груди Сюмина, когда он понимает, куда спускается темный взгляд – туда, где все горит почти адским пламенем.
Крис проводит ладонью по взмокшему виску, убирая прилипшие прядки рыжих волос, почти невесомо проводит пальцами по покрасневшим опухшим губам Сюмина и легко толкается бедрами, от чего Сюмин жмурится и в попытке прикусить губу прихватывает мягкую подушечку чужого пальца и тут же отпускает, откидывая голову, вжимает затылок в подушку.
Он чувствует себя слишком открытым и уязвимым, но не может контролировать собственное тело, которое послушно раскрывается под альфой.
Сюмин тянет Криса за предплечье, безмолвно требуя поцелуя, и цепляется дрожащими пальцами за затылок, выдыхая горячий стон в его рот, как только его тело пронзает очередной глубокий толчок. Сюмин отпускает чувства на волю, скользя обеими ладонями по телу Криса, впитывает исходящий от него жар, прихватывая ногтями светлую кожу, зажмуриваясь до искр в глазах от легких поцелуев и каждого движения пульсирующей плоти внутри него.
Упоительная нежность с каждым прикосновением накрывает его сознание мутной пеленой, Сюмину правда кажется, что он сходит с ума, и вот-вот расплавится, от опаляющего жара их тел, потому что Крис почти вплотную прижимает его к себе, удерживая его ладонью под поясницей, словно хочет слиться с ним воедино.
Сюмин выдыхает лихорадочный стон, когда Крис впивается в его рот жадным несдержанным поцелуем, и чувствует как тонкая, истерзанная кожа на губах лопается, не выдержав такого напора, плавные толчки усиливаются, становясь грубыми и жесткими, заставляя Сюмина вздрагивать и вскрикивать охрипшим голосом.
Тяжелый стон раздается над его ухом, когда Крис силой вжимает его бедра в постель, и он невольно ахает, выгибаясь под сильным телом. Крис едва успевает покинуть его тело, перед тем, как Сюмин весь сжимается и выпадает из реальности на несколько секунд, а когда перед глазами немного проясняется, он хватает воздух искусанными опухшими от поцелуев губами и неловко тычется ими в изгиб шеи Криса, пряча лицо, словно маленький котенок в поисках защиты, и блондин сгребает его в тесные объятия, переворачиваясь на спину.
Сюмину не хочется открывать глаза, не хочется думать о том, что будет после этого, пока между бедер все мокро и скользко, он только сильнее жмурится и беспомощно прижимается к Крису, думая, что эта маленькая слабость простительна, по крайней мере до того момента, когда он останется наедине с собой.
Он чувствует чужой взгляд, но все равно не открывает глаза, продолжая прерывисто глотать воздух.
– Минсок, – голос Криса хриплый-хриплый, и Сюмин едва сдерживается, чтобы не застонать, настолько приятно ложится на слух эта хрипотца. – Минсок.
– Пожалуйста, не говори ничего, – он стискивает зубы, думая, что никогда не звучал так отвратительно жалко, но Крис замолкает, и Сюмин только чувствует чужой взгляд и мягкие ненавязчивые прикосновения его ладоней, побуждающие его расслабиться. И он сдается, плотнее закрывая глаза, прижимается щекой к горячей груди блондина.
Когда Сюмин просыпается вновь, ему кажется, что время перевалило за полдень, но он не замечает часов, чтобы удостовериться в этом.
Он встает с постели, закутавшись в простыню сливового цвета, и, неловко передвигаясь, обходит всю спальню, сначала в поисках Криса, потом ванной и, наткнувшись на гардеробную после посещения душа, выдыхает с облегчением.
Ему всего-то нужно надеть что-нибудь подходящее, чтобы не светить голой задницей, найти телефон и вызвать машину. Сюмин смутно помнил о наличии прислуги в доме, так что узнать точный адрес будет не так сложно и ему удастся поскорее убраться отсюда.
Сюмину становится паршиво от мысли, что придется увидеться с Крисом, ему отвратительна сама мысль о нем, как о первом альфе, который почти втоптал в грязь его гордость, пробудив эти блядские инстинкты, несмотря на то, что его до сих пор заметно лихорадит от проведенного времени в его постели.
Всего на секунду он смотрит в огромное зеркало, висящее на стене, и жмурится от подступивших слез.
Как же он ненавидит отвратительного, слабого себя. Все кажется слишком омерзительным.
Сюмин не без труда отыскивает майку чуть меньшего размера, чем все остальные, хотя на нем она все равно сидит мешком, то же самое и с найденными джинсами, но внешний вид далеко не самая главная проблема.
Он тихо прикрывает за собой дверь и интуитивно направляется по коридору, пока не видит лестницу. Первая попавшаяся на его пути горничная низко кланяется и предлагает подождать господина, очевидно имея в виду Криса, в гостиной, но Сюмин качает головой, у него совершенно нет никакого желания видеть блондина, он хочет уехать отсюда и немедленно. Девушка снова кланяется, выслушав все его пожелания, уходит, чтобы отдать приказ водителю, говоря, что машина будет готова через десять минут.
Сюмин неосознанно проводит ладонью по лбу, отсчитывая минуты, еще немного и весь этот кошмар, который ему подготовила природа, закончится.
Молчаливый водитель открывает перед ним дверь машины, и Сюмин забирается внутрь, как в спасательную шлюпку. На нем дурацкие пушистые тапочки с лисичками, мордочки которых на каждом из них как будто насмешливо смотрят на него, и Сюмин непроизвольно матерится сквозь зубы, а затем отрицательно качает головой удивленному водителю. Уж кто-кто, а он точно не виноват в том, что сейчас чувствует Сюмин.
Едва войдя в квартиру, Сюмин сразу же вызывает свою охрану и водителя, а затем, бросив небольшую сумку на кровать, скидывает в нее необходимые вещи и прихватывает со стола ноутбук. У него совсем немного времени до того момента, как организм снова потребует порцию ласки, тем более после того, как почувствовал связь с альфой. И думая об этом Сюмина буквально передергивает, он даже надеется, что ранние предположения Бекхена на эту тему окажутся в этот раз ошибочными, но разве возможно, чтоб этот умник ошибался?
Сюмин раздраженно застегивает сумку и вылетает из квартиры.
***
– Бляяяядь, – усиленно протягивает Чанёль и тут же ойкает, получая увесистый подзатыльник от сидящего рядом Бекхена.
– Такие выражения не решают проблемы, – бурчит он, с опаской глядя на сидящего напротив задумчивого блондина. – Крис, можно вопрос? – получив кивок в ответ, Бекхен секунду раздумывает и все же спрашивает: – Это настолько серьезно?
– Может быть иначе? – блондин смотрит прямо в глаза собеседнику настолько жестким взглядом, будто ему сказали что-то оскорбительное, и на это реагирует даже, казалось бы, витающий в облаках Чанёль.
– Полегче, парень, не надо так смотреть.
– Успокойся, я сам виноват, – бормочет Бек, сжимая его пальцы, но Крис все же извиняется, опуская глаза в свою чашку кофе, а потом все трое отвлекаются на телефонный звонок, после которого блондин спешно прощается.
– Бекки? – осторожно начинает Чанёль и касается плеча любимого. – Ты не…
– Все в порядке, правда, – прерывает он с улыбкой и быстро целует парня в губы. – Я должен был спросить, ты же понимаешь…
Я наблюдаю потолок, и это, правда, всё. ©
|
| |
| |
|
Forum EXO
