|
Свой человек (КрисМин, Omegaverse, Romance, AU, NC-17, Миди)
| |
| Puscifer | Дата: Вт, 20.10.2015, 01:10 | Сообщение # 11 |
|
Deer
загрузка наград ...
Ветераны
Сообщений: 1100
Offline
| То, что рассказывала Крису горничная, нервно теребящая свой платок, было вполне ожидаемо, и, как ему самому казалось, он почти не жалел, что не перенес утреннюю встречу с партнерами отца. Он дал Минсоку время побыть наедине с собой и все еще винил себя в том, что не сдержался, ведь он должен был просто привести его к себе, чтобы тот пережил течку вдали ото всего, ведь было очевидно, что в этот раз она предоставила бы омеге немало мучений. Да и набрасываться на Минсока так рано… Это совсем не то, что планировал Крис, но теперь, когда все пошло наперекосяк, он раздраженно тер переносицу, раздумывая над тем, что делать дальше. Конечно же, хватило бы и одного щелчка пальцев, чтобы найти Минсока, но что-то подсказывало ему повременить с этим и немного остыть, уж слишком много чувств пробудил в нем этот парень, хотя обычно у него не было подобных проблем, но эта омега…
С самой первой минуты их встречи Крис подумал, что это будет весьма занятно, и когда он жестом попросил Лухана обратить на себя внимание хрупкого рыжего омежки с удивительно высокомерным взглядом, он даже не ожидал, что так быстро получит подтверждение своим мыслям, такая агрессия со стороны омеги на его глазах проявлялась впервые, поэтому он продолжил изучать поведение парня, решив, что не стоит торопиться.
Все было слишком странно и для самого Криса, глаза сами собой закрывались, как только обоняние улавливало легкий сладковатый запах этого парня, от которого у него буквально начинало сносить крышу. И будучи обладателем абсолютно хладнокровного и спокойного характера, Крису не пришлось прикладывать много усилий, одергивая себя каждый раз, как только появлялось желание поймать эту омегу, но уж слишком часто ему приходилось это делать.
В тот же день Крис узнал о нем практически все, пробежавшись взглядом по строкам жизни маленького мальчика, который превратился в такого колючего и неприступного на вид омегу, надменно смотрящего на него с фотографии.
Лицо близкого друга, с которым он познакомился еще несколько лет назад в Сеуле, выражало крайнюю степень заинтересованности, нелепо завуалированную шоком, когда Крис показал ему фото его омеги. Хотя он не был уверен в своих чувствах тогда, но ощущения правда были слишком яркими, ослепляющими, и Крис доверился своим инстинктам. К слову, он был одним из тех, в ком буквально с пеленок воспитывали прежде всего альфу, а не наследника крупного бизнеса, отец всегда вытеснял из его жизни любые философские мысли, так что Крис быстро научился брать от жизни все и не размениваться на такие мелочи, как чувства и вера во что-либо подобное. Возможно, он даже сумел достичь какого-то равновесия в целом, потому что считал, что вести себя как самодовольный богатенький самец ниже его достоинства, но он никогда всерьез не думал, что может встретить именно свою омегу. Нет, не то чтобы он не верил в любовь, ему скорее была равнодушна вся эта байда, он вообще мало что ценил в отношениях, особенно с тех пор, как на его плечи свалилась частичная ответственность одного из партнерских мест в компании отца, который порешил, что это единственно верный способ вернуть путешествующего наследника в родную страну хотя бы ненадолго.
Сам Крис не противился этому, хотя теперь у него помимо головной боли об учебе в университете прибавилась и работа, все мысли были заняты человеком, которого лучший друг назвал атомной бомбой.
Невысокий, привлекательный, с волосами медного оттенка, всегда одетый с иголочки, с неизменно колючим взглядом. Да, этот парень определенно был бомбой, которая подорвала все жизненные принципы Криса.
И сейчас, пока время неумолимо бежало вперед, в голове блондина царил настоящий бардак, впервые за всю его сознательную жизнь он не мог решить, как ему следует поступить, поэтому он решил поговорить об этом с Чанёлем.
Момент был не самым подходящим, но лучшего и не придумаешь, думал Крис, набирая знакомый номер. В конце концов, Чанёль давно хотел познакомить его со своей омегой.
***
Сюмин редко появляется в своем загородном доме, который отец купил ему на совершеннолетие, но теперь это место кажется ему единственно безопасным, потому что никто не знает о его местонахождении, даже самый близкий друг. И именно здесь он сможет прийти в себя и разорвать прогнившее, поддавшееся инстинктам нутро, чтобы потом снова собрать себя по кусочкам и стать сильнее.
Сюмин недовольно морщится, листая страницы сайта своего университета, выбирая страну, куда можно будет уехать. Ему противна мысль, что придется сбегать таким гадким способом, но приходится признать свою слабость. Он правда слишком слаб сейчас, чтобы находиться рядом с Крисом, и это только еще больше нарушит течение его жизни, которой он слишком привык управлять.
Сейчас его защита ослабла. Нет, у него все та же внушительная охрана и отлично поставленный удар справа, но его чувства, его собственные чувства, кажутся Сюмину вонючей плесенью, такой мерзкой слизью, которая покрывает его всего, а ведь он привык сравнивать себя с твердым, невероятно прочным алмазом. Его непоколебимая вера в собственную неприкасаемость и железную выдержку оказалась пустышкой, и это уничтожает его почти заживо.
– Я знаю, что сидишь где-то там и винишь себя во всех грехах! Прекрати, пожалуйста, Сюмин, – отчаянно кричит ему в ухо сквозь айфон голос Бекхена. – Малыш, ну скажи мне, где ты, я же твой друг, я же люблю тебя. Я помогу…
Но Сюмин обрывает его твердым и непреклонным отказом, уклончиво интересуется занятиями и прощается. Ему противно и больно думать о том, как бы Бекхен отреагировал, увидев его в таком состоянии. Он наверняка даже на человека не похож, куда уж ему до прежнего себя. Тем более что тело ноет, задница требует альфу, пусть не так жестко, как в первый день, но достаточно для того, чтобы он ненавидел все живое в радиусе не одного десятка миль.
Жгучая ненависть с новой силой топит все эмоции и следующим утром, когда, проснувшись после беспокойного сна, Сюмин выходит, чтобы прогуляться по саду, в котором листва деревьев уже стала покрываться золотом осени.
Он дышит свежим воздухом, покашливая, потому что утренняя прохлада жжет горло, это быстро начинает раздражать, и когда на лицо попадают первые противные капли дождя, он торопится зайти в дом.
Сюмина захлестывает детская обида, когда он умудряется оступиться, поскальзываясь на асфальтированной тропинке, сдирает ладони и колени в кровь. Двое мужчин, сопровождающих его повсюду, тут же подхватывают хрупкую фигурку парня, ставя на ноги, но Сюмин зло отмахивается, глядя на разодранные ладони.
– Отойдите, – цедит он и, отряхнувшись, заходит в дом, и только когда дверь захлопывается за спиной, он вытирает рукавом кофты выступившие жгучие слезы.
Проходит еще минута и, судорожно вздохнув, Сюмин зло кривится. Ему просто надо взять себя в руки, всего ничего. Ничего страшного.
Пасмурный день проходит довольно быстро за финансовыми вычислениями, которые Сюмин вытребовал у отца с утра, углубившись в них почти до поздней ночи.
Он отрывается от компьютера, когда уже далеко за полночь, поэтому, покинув кабинет, он идет в душ, безжалостно натирая светлую кожу докрасна, а потом почти сразу же ложится в постель и, закрывая глаза, тяжело вздыхает.
Как же он устал. Невыносимо.
Утро нового дня наступает стремительно быстро. Сюмин с тоской смотрит на выключенный айфон, думая о чувствах Бекхена, и не удивляется, потому что тот всегда беспокоится о нем самом, так что это кажется вполне закономерным. Может же он хоть о ком-то думать, только бы не… когда имя Криса кометой проносится в голове и взрывается, Сюмин болезненно морщится и трет переносицу, откидывая голову. На лицо тут же садятся мелкие капли дождя, но Сюмин не заходит в дом, а только уходит глубже в сад, глубоко вдыхая свежий воздух с легким ароматом упавших на соседний газон наверняка сладких яблок.
Сюмин возвращается обратно, только когда дождь превращается в непроглядный ливень. Насквозь промокший и продрогший, он наспех вытирает мокрые волосы и беспокойно трет грудь в районе солнечного сплетения, какое-то непонятное чувство топит его с головой, и он зажмуривается от легкой дрожи, которая внезапно сотрясает его тело, но теперь вовсе не из-за сырости.
Он почти не вздрагивает, когда позади него хлопает дверь и раздаются уверенные шаги, Сюмин лишь тихо выдыхает сквозь стиснутые зубы, когда сильные руки настойчиво разворачивают его.
– Сбежать решил? – голос Криса, как и его лицо, не выражает никаких эмоций, только глаза горят пугающим пламенем, отчего внутри Сюмина все против его воли трепещет.
Еще минуту они стоят в тишине, вибрирующей от стука дождевых капель о крышу. Сюмину хочется заорать на этого парня, ударить, даже убить, но он не шевелится, стоя с закрытыми глазами, и в голове бесится только одна мысль, одно желание, чтобы Крис оставил его в покое, чтобы развернулся и исчез из его жизни. Ведь он так устал, так устал… Но блондин стоит, его теплые ладони бережно касаются дрожащего тела, согревая и притягивая ближе.
Из груди Сюмина вырывается хриплый выдох, как только его ноги отрываются от пола. Блондин сажает его на белый рояль, стоящий посреди гостиной, и пристально смотрит в глаза.
– Не молчи, Минсок, – теплые пальцы скользят по его шее к щеке, и Сюмин прерывисто вздыхает, не выдерживая, когда его губы накрывают мягким поцелуем.
Все кажется слишком нежным. Как тогда, утром, и он злится, чувствуя себя дико беспомощным, закатывает глаза от нетерпения и притягивает Криса за затылок к себе.
– К чему все эти гребанные нежности? – шипит он, сжимая между пальцев короткие пряди светлых волос.
– Неужели тебе никогда не хотелось? – неожиданно спрашивает блондин, горячо выдыхая в приоткрытые губы напротив, и Сюмин, не успев прикусить язык, отвечает:
– Хотелось…
Он пытается отстраниться, растерянно смотрит Крису в глаза, находясь в его нестерпимо теплых объятиях, и с трудом осознает, что только что сказал. Он шокирован собственным ответом и не сразу понимает, что весь горит, а его пальцы, его собственные пальцы уже не сжимают чужие волосы, а неуверенно подрагивают на сильных плечах.
– Что ты, черт возьми, делаешь? – хрипит Сюмин и чувствует, как его глаза застилает пелена слез, когда он пытается оттолкнуть от себя Криса и почти срывается: – Что же ты… мать твою, делаешь?!
Он никогда… никогда не позволял себе этого, ни рядом с самыми близкими, ни даже наедине с собой, а тут совсем чужой человек, чужой, но прижимающий его к себе так близко, что даже биение сердца ощущается.
Сюмин спохватывается внезапно и натягивает сползающую с лица маску пафоса и надменности, собираясь затопить ядом пространство, но Крис снова ломает все преграды, прикасается пальцами к его щеке, губам, проводит тонкую линию по аккуратному носику ко лбу, на котором оставляет переполненный заботой поцелуй и шепчет:
– Не прячься от меня, Минсок. Не прячься.
Сюмин стонет от безысходности или от страха, он уже не знает, чего хочет, а когда его поднимают на руки, снимая с рояля, он громко всхлипывает и стискивает плечи блондина, начиная лихорадочно бормотать, чтоб тот поставил его на ноги.
– Не закрывайся.
Ему не хочется говорить, кажется, Сюмину вообще ничего не хочется, в то же время он слишком четко понимает, что сейчас Минсок, тот, что все еще жив в его сердце, хочет впустить этого альфу к себе в мысли. Ведь он его альфа, он?..
– Не могу… ненавижу-у… – выходит надрывно, почти со всхлипом, и он продолжает выбиваться из чужих рук. – Я ненавижу тебя... я не могу!
– Верь мне, – Крис целует его лоб, висок, щеку и смотрит в глаза, легко сдерживая все его сопротивление. – Я твой человек, Минсок, твой.
И Сюмин почему-то успокаивается, замирает, рассматривает Криса, словно видит его впервые, а потом неуверенно улыбается сквозь беспомощные слезы, застилающие его глаза и расчерчивающие щеки прозрачными нитями боли, пока блондин, ослабив хватку, осторожно поглаживает его по спине, словно пытается забрать часть его страха себе.
Он думает, что этого просто не может быть, но продолжает слабо улыбаться, сжимая пальцы на чужих плечах и вслушиваясь в чужой голос.
– Да, вот так, – шепчет Крис, заглядывая в сощурившиеся покрасневшие глаза. – Улыбайся, Минсок, у тебя просто потрясающая улыбка.
Может, он не так отвратителен, может, он не такой слабак, каким кажется самому себе, но сейчас у него нет сил даже на мысли.
Я наблюдаю потолок, и это, правда, всё. ©
|
| |
| |
| Puscifer | Дата: Вт, 20.10.2015, 01:15 | Сообщение # 12 |
|
Deer
загрузка наград ...
Ветераны
Сообщений: 1100
Offline
| Застыв на чужих бедрах, Бекхен громко застонал, хватаясь вспотевшими ладонями за спинку кровати, и с трудом открыл глаза, чтобы поймать темнеющий взгляд любовника, когда тот опасно задержался в его теле, прежде чем выскользнуть и толкнуться вновь.
– Черт… не думай… да-аже… – пробормотал он, задыхаясь от грубых толчков в свое тело.
Чанёль быстро двигал бедрами, проникая в тело своей омеги, изредка давая себе задержаться в горячей узости и шипя на торопливые предупреждения.
– Да почему? – рыкнул он, до синяков сжимая округлые ягодицы парня, и сделал особенно резкий выпад, от которого Бекхен подпрыгнул на его бедрах и невероятно соблазнительно заскулил.
– Заня-ятия-я… А-ах… – Бекхен захлебнулся лихорадочным стоном, совершенно забыв о том, что еще хотел сказать, когда Чанёль толкнулся глубже, крепко удерживая его бедра в одном положении, блокируя любое движение.
– Сейчас, давай же… – Чанёль зашипел против жалобного, но отрицательного мычания, продолжая вбиваться в жаркое податливое тело, и, ощутив легкую предоргазменную дрожь, скользнул ладонью по влажной от пота гибкой спине омеги, притягивая его ближе к себе.
– О боже… пожалуйста, – Бекхен весь сжался и задрожал, упираясь ладонями то в твердый живот, то в предплечья парня, замотал головой, инстинктивно напрягаясь, и Чанёль все-таки выскользнул с пошлым липким звуком, пачкая спермой совершенные бедра.
– Бен Бекхен, – угрожающе зарычал он, с шумным вздохом переворачивая обоих на постели, и выше упомянутый затрепетал под ним, приходя в себя с тихими всхлипами.
На самом деле Бекхен обожал, когда в Чанёле просыпался альфа, сжимал его в своих сильных руках, заставляя подчиняться, но вслух он вряд ли когда-нибудь это признает, тем более что сцепка не входила в его планы, по крайней мере, в ближайшем будущем.
– Нам надо… на занятия, – задыхающимся голосом пролепетал он, несмело проводя ладонью по горячей груди Чанёля. – У меня ведь скоро течка, обещаю, мы сделаем это…
– Обещаешь, значит? – приподнял бровь парень и, дождавшись утвердительного кивка, приподнялся с распластанного на постели тела, внимательно осматривая его, хрипло поинтересовался: – Душ?
– Да… да, душ, – заторможено ответил покрасневший от такого пристального внимания Бекхен, но заметив расползающуюся улыбку на любимых губах, схватил подушку, зарядив ею по наглой морде, проворчал: – Пак Чанёль, годзилла ушастая, не смей ржать надо мной!
***
10:30 на настенных часах в библиотеке.
Бекхен по привычке приваливается спиной к стеллажу книг, взглядом указывает на интересующий его учебник и, получив его в руки, слегка кивает в знак благодарности, не замечая подвисшего от такого жеста паренька. Сегодня у него слишком хорошее настроение, поэтому все вокруг немного подвисают, потому что обычно от Бен Бекхена можно дождаться только колкого замечания или пинка, а можно и то и другое, если день совсем не задался.
Бекхен ведет себя достаточно сдержанно, как он сам думает, по крайней мере, по отношению к старшим, а в остальном ему кажется, что небольшая взбучка для младших в качестве воспитательной работы – та самая необходимая необходимость. Именно так он оправдывает свое маленькое сумасшествие, просто Бен Бекхен, наверно, немного садист или все-таки обычный избалованный сыночек из состоятельной семьи, который вполне удовлетворен тем, что родился именно омегой, потому что не входил в то подавляющее большинство богатеньких детей, которые стали разочарованием для родителей.
Бекхен был желанным и любимым ребенком, хотя и чересчур умным, чтобы не пользоваться родительской любовью так, как ему вздумается. Сам он никогда не ощущал всепоглощающей любви к родителям, воспринимая их существование и заботу как должное, поэтому даже друзей он выбирал себе, как детали гардероба, так, чтобы хорошо смотрелись рядом с ним. И только после поступления в университет он осознал, что вся драгоценная коллекция его тщательно отобранных друзей оказалась сворой жалких собак на фоне его нового знакомого, который с неохотой назвался Сюмином и раздраженно поморщил нос, словно перед ним не великолепнейший Бен Бекхен, а какая-то шмакодявка, не достойная внимания. Этот парень был первым человеком, кому было наплевать на его чувства. Сюмин всегда говорил только правду, колкую, как шипы, впивающиеся в кожу, и едкую, как кислота, раз за разом разъедающую его нежное нутро, именно такой была эта правда, которой всегда было слишком мало в жизни Бекхена. И этот Сюмин, жестко стащивший его с небес на землю и заставивший пропахать носом асфальт реальности, стал его первым настоящим другом.
Да, Бен Бекхен был не из тех, к кому можно было бы подойти лишний раз без серьезной на то причины. Слишком острый язычок, слишком громкая фамилия и слишком влиятельные друзья, но, несмотря на все эти отталкивающие факты, у Бекхена была и другая сторона, хрупкая и податливая, содержащая в себе маленький секрет, который с каждым днем все больше тяжелел в груди комком тоски и разочарования.
Бекхен был словно соткан из кипящих противоречий, он верил в любовь с тех пор, как познал все прелести своего организма, но вместе с этой искренней верой он не ждал принца на белом коне и периодически даже сомневался, что у него есть свой альфа, ну, разве что, может, где-то там. Хотя это самое «где-то там» было, очевидно, слишком далеким, так что в преддверии двадцатилетия Бекхен списал все свои ожидания под папку с названием «глупое дерьмо» и забросил в темные закоулки своей души, решив, что пора бы ему послушаться Сюмина и повзрослеть. В конце концов, тот был прав, говоря, что романтику можно найти в книгах, если приспичит. Наверно, только поэтому последние пару месяцев, все свободное время Бекхен зачитывался различными романами, тоскливо обтирая углы университетской библиотеки, пока однажды его не колыхнуло прямо около входа. Не так, как это случалось с наступлением течки, совсем иначе, будто током шарахнуло, он даже проверил ладонью состояние своей шевелюры, которая должна была встать дыбом, но кроме члена ничто другое, связанное с его телом, не отреагировало на чужой запах подобным образом…
В поисках уединения Бекхен прячется между стеллажами с книжкой и, прикрывая глаза, надеется погрузиться в мечты, связанные с взволновавшим его запахом, впервые с тех пор, как познакомился с Сюмином, чтоб дать хоть какую-то надежду себе, своей душе или возбужденному организму.
Время перетекает от секунды к секунде тихим тиканьем настенных часов и шуршанием страниц, выводя разум на частоту спокойствия, погрузившись в которое, Бекхен едва ли не засыпает, не слыша приближающиеся шаги.
– Вау, – раздается где-то сбоку, и Бекхен с трудом разлепляет веки, покрываясь мурашками, глядя на чужое лицо буквально в десятке сантиметров от своего, но никак более не реагирует, лишь непривычно поморщив нос от приятного, того самого запаха доминанты, и надеется, что выступивший румянец на щеках не слишком заметен.
У парня напротив большие глаза и смешные уши, неосознанно отмечает Бекхен, надеясь, что это не сон, и мысленно ставит галочку, потому что запах этого альфы уже заставляет его дрожать словно в первый день течки, не слишком резкий, мягкий, он бы даже сказал уютный, если бы руки были более послушными и не тряслись так явно. Этот альфа слишком сильно притягивает его, но раскрывать свою заинтересованность он не хочет, все еще надеясь произвести должное впечатление.
– Слушаю, – спустя минуту размышлений отвечает он, прикрыв веки, ни капли не сомневаясь, что альфа все еще вглядывается в его лицо. Бекхен отлично знает, как на него реагируют доминанты, и поэтому часто воротит нос и кривит губы, зная себе цену, которая несоизмеримо высока, чтобы размениваться на простолюдинов, но сейчас ему хочется в полной мере испытать этого парня со смешными ушами, потому что впервые его так плющит от одного запаха.
– Ты принадлежишь мне, – насмешливо мурлычет глубокий голос, и у Бекхена, кажется, раза в два расширяются глаза от такого наглого заявления, он даже не успевает нормально удивиться прямоте парня и буквально забывает, как дышать, потому что на мгновение его губы занимают требовательным поцелуем, а потом все исчезает и альфа, и его запах, остается только предательская дрожь, сотрясающая все его тело.
– Телепортировался что ли, паразит ушастый, – бурчит Бекхен, облизывая губы, давит смущенную улыбку и встает с неудобного места.
Весь день после этой встречи Бекхен чувствует себя так, словно бы он окунулся в винную бочку и налакался там до первых глюков, у него все еще подрагивают пальцы и приятно щекочет в груди. Едва уловимая эйфория поднимает настроение, и пока оно есть, Бекхен решается пропустить последнюю пару и посвятить пару часов шопингу.
Напевая под нос незамысловатую песенку, он, танцуя, плывет к парковке, медленно погружаясь в мелькающие перед глазами мечты, пока не врезается лбом в живую преграду и застывает с раскрытым на неопределенной ноте ртом.
– Ты всегда такой ласковый? – недовольно тянет тот самый альфа, кажущийся охренительно высоким рядом с миниатюрным Бекхеном, который за секунду успевает растеряться и прийти в себя, чтобы презрительно усмехнуться, мол, держись от короля подальше, хотя продолжая свой путь к машине, он уже жалеет, что не сказал этому парню ни одного нормального слова. Его сожаление быстро сменяется ошеломленным и жутко громким возгласом, как только его ноги отрываются от асфальта, и Бекхен запоздало радуется, что его ухмылку не так поняли, а ушастый паразит вроде бы собирается подкидывать его в воздух, как неведомую зверушку.
– Ты!.. – Бекхену кажется, что из его легких разом выкачали весь воздух, потому что у него начинает кружиться голова, как только он ощущает под животом твердое плечо парня. – Поставь на место, годзилла!
Он правда задыхается и чуть не падает, когда его все-таки ставят на ноги, если бы не чужие руки, прижимающие его к крепкому телу, он бы точно поцеловался с полом. Хотя бесспорно, Бекхен угрохал бы этого годзиллу, но сначала бы смачно поздоровался с матушкой землей.
– Ты такая пушинка, – снова мурлычет басом парень, пока Бекхен пытается утихомирить взбесившийся пульс, даже не заметив, как вцепился пальцами в чужую футболку.
– Ты… блядь… рехнулся, что ли? – цедит он и тщетно пытается отстраниться от альфы.
– Ну, прости, – пожимают плечами в ответ, и Бекхен почти захлебывается негодованием. – Ты всегда такой, ммм… – парень щелкает пальцами в поисках эпитета, но не находит и ловит ими тонкий подбородок омеги, заглядывая в удивленные глаза. – Мне так и хочется тебя позлить.
– Ах, вот оно что! – вспыхивает Бекхен и зло щурится, стараясь как можно незаметнее привести сбившееся дыхание в норму. – А ты… Ты!.. – все-таки задыхается он, почувствовав горячую ладонь под футболкой. – Такой… несносный, может, мне тебя убить? Мо-может, трупом ты симпатичнее будешь?!
– Я тебе, что, не нравлюсь? – насмешливо выгибает бровь альфа, и Бекхен на мгновение сбивается с мысли, его словно парализует, когда чужая ладонь проскальзывает под пояс брюк и горячие пальцы сжимают округлую ягодицу.
– А… ты, что тв-во… мифм-м… – Бекхен мычит в чужой рот, накрывший его непокорные губы, и с трудом удерживается на носочках, когда сильные руки обвивают его талию и парень прижимает его к себе.
– Ты всегда так много болтаешь? – интересуется альфа, оторвавшись от его губ, и ухмыляется, ловя расфокусированный взгляд.
– Ну, ты… скот… мфм… – его снова прерывают настойчивым жадным поцелуем, в этот раз отрывая стройные ножки от земли.
– Ты просто обязан быть моим, Бен Бекхен.
– С хера ли? – совсем не сопротивляется он, скрестив щиколотки за спиной альфы.
– Я настойчивый, красивый и высокий…
– … годзилла.
***
Бекхен улыбался почти незаметно, пока смывал мыльную пену с плеч Чанёля, вспоминая, как именно между ними все началось, ведь он всегда был излишне благоразумным, чтобы так быстро лишиться рассудка рядом с первой сорвиголовой университета, который при этом имел слишком странные пристрастия, особенно когда дело касалось самого Бекхена и всех его аппетитных частей тела. Кстати об этом…
– Ай, Чанёль, прекрати кусаться, я не бутерброд!
Я наблюдаю потолок, и это, правда, всё. ©
|
| |
| |
| Puscifer | Дата: Вт, 20.10.2015, 01:22 | Сообщение # 13 |
|
Deer
загрузка наград ...
Ветераны
Сообщений: 1100
Offline
| Теплый солнечный свет заливал лоджию, обволакивая мягким сиянием невысокую фигурку Сюмина. Он почти засыпал, закутавшись в чужой уютный шарф, и не услышал скрипа двери, когда его одиночество решил нарушить Бекхен, приехавший с Чанёлем этим ранним утром в дом Криса, в котором он уже второй день.
– Ты еще не окоченел? – интересуется блондин, отпугивая мелодичную тишину своим голосом. Сюмин качает головой, а потом пожимает плечами, словно он не уверен в своих ощущениях, казалось бы, простой вопрос ввел его в замешательство. – Я знаю, что тебя пугает эта мысль, – неопределенно говорит Бекхен, утыкаясь лбом в его плечо.
– Какая мысль, о чем ты? – он кривится в ответ и дергается, чтобы друг отстранился, не отрывая взгляда от танца пожелтевших листьев вдалеке, шумно вздыхает.
– Только не начинай, друг мой, я тебя знаю, – шутливо фыркает Бекхен, давит на напряженные плечи и недовольно бурчит. – Ты боишься, что часть твоей жизни может быть связана с Крисом, и...
– Бекхен, – предостерегающе обрывает его Сюмин, но его бессовестно игнорируют.
– Подумай о том, что ты сам можешь значить в чужой жизни, ведь все не так сложно, а Сюмин? – Бекхен давит пальцами на его плечи сильнее и встряхивает. – Боже, ты как камень, расслабься уже. Это не сделает тебя слабее!
Сюмин хмурится, качает головой, в ней рой мыслей, которые со звоном сталкиваются друг с другом, и создается впечатление, что все это лишь для того, чтобы свести его с ума.
– Я… – начинает он, но прерывается, слыша второй за сегодня скрип дверной ручки, и руки Бекхена слабеют на его плечах, но сам Сюмин предпочитает не оборачиваться, когда слышит голос Криса за спиной.
– Бекхен, ты позволишь?
Сюмин спиной чувствует, как его друг отстраняется и через мгновение покидает лоджию, а на его плечи ложатся знакомые широкие ладони, щеку обжигает почти невесомый поцелуй, от которого веки тяжелеют.
Они так и ни разу нормально не поговорили, и это было странно. Эти два дня отпечатались в памяти Сюмина только обилием тепла и ласки, за всю свою жизнь он не получал таких ощущений без каких-либо объяснений и требований. Крис только смотрел на него, словно мог одним взглядом прочесть все его эмоции и чувства, а прикосновениями забрать себе часть тревог, с которыми Сюмин привык сосуществовать и отдавать их чужому человеку так неправильно. Он даже не уверен, что такое вообще возможно, но, тем не менее, ладони Криса будто впитывали в себя все его противоречия, именно поэтому он почти забывался в объятиях альфы, словно блондин создавал для него это спокойствие. Но Сюмин вполне самостоятелен и не нуждается в заботе, может, Бекхен прав и именно это вселяет в него страх…
Быть с кем-то, делить свои чувства с чужим человеком, отдавать что-то, принадлежащее лишь себе, и… И принимать?
Сюмин не мог понять пугает ли его это, он даже не знал толком, каково это – жить с кем-то вне установленных условий, не расставляя приоритеты и не рассчитывая процент успеха… Просто жить, довериться, подпустив кого-то ближе, чем обычно, за грудную клетку, где бьется его беззащитное сердце. Это счастье?
– Минсок, – тихо зовут его на ухо, и Сюмин тяжело вздыхает, неосознанно шмыгая носом, потому что воздух быстро пропитывается запахом альфы и у него снова подрагивают от этого пальцы, будто в первый раз. Он почти по привычке прижимается спиной к груди Криса и едва заметно улыбается, когда крепкие руки обхватывают его, словно закрывая от всего мира. – Не бойся.
– Я не боюсь, – уверенно отвечает он и чуть позже со смешком добавляет. – Я… я думаю, из чего состоит счастье. Глупо, да?
– Нет, не глупо, – шепчет Крис, склоняясь к аккуратному ушку. – Оно состоит из людей, между которыми есть связь.
Сюмин рвано выдыхает, прикрывая глаза, и закусывает нижнюю губу, его ладони сами по себе накрывают теплые руки Криса. Он думает, что счастье все-таки понятие относительное, когда поворачивается лицом к блондину и цепляется за пристальный взгляд, ему кажется, что связь между людьми может быть вполне реальной.
– Ты мой человек, – озвучивает Крис его мысли и прижимает тоненькую ладонь к своей груди, и Минсок чувствует биение его сердца.
– Да.
Конец
Я наблюдаю потолок, и это, правда, всё. ©
Сообщение отредактировал Puscifer - Вт, 20.10.2015, 01:23 |
| |
| |
|
Forum EXO
