|
"Метроном" (КайСин, AU, R, Макси)
| |
| Лис | Дата: Чт, 30.07.2015, 03:41 | Сообщение # 21 |
|
Replay
загрузка наград ...
Модератор
Сообщений: 5268
Offline
| Уходя от Чонина, Исин не ощущал почти ничего, все его чувства были приглушенными и размытыми, как пастель. Раннее утро промозглыми пальцами забиралось под куртку, выстужая излишек тепла, переданный согревшимся в объятиях Чонином. Это тепло замещалось осознанием. Страшнее всего понимать и принимать неизбежное утром, поскольку утро – начало нового дня, а каждый день – маленькая модель жизни. Нет никого, кто хотел бы начать жизнь с безысходности. Ведь нет никаких гарантий, что впоследствии все повернется в лучшую сторону. Исин не лгал себе ранним утром: с Чонином у них не будет все хорошо. И признавал, что восстанавливаться, привыкать к жизни без Чонина он будет очень долго. Исин храбро перебирал в уме варианты исправления ситуации, пока тепло еще не заместилось полностью принятием конца. Тот, кто идет на битву, заранее сдавшись, лишен оружия. Исин бродил вокруг своей машины, раздумывая, поскольку одновременно вести машину и витать в мыслях было чревато.
Исин пытался представить ситуацию, в которой объясняется с родителями Чонина. Как они себя поведут? Будут злы и несдержаны в словах и оценках? Мать будет плакать или замкнется в отстраненной холодности? Его хотя бы выслушают или сразу перед носом закроют дверь? Исин понятия не имел и заранее готовился ко всему, придумывал, что сделает в одной ситуации, что – в другой. И если бы все это касалось только его, он не стал бы просчитывать столько вариантов, а кинулся бы с головой в омут, нисколько не страшась, но Чонин… Неправильное поведение, неверно выбранный тон, не те слова – все это скажется на мальчишке. И чем больше Исин не понравится родителям, тем хуже будет Чонину. Исин терпеливо перебирал всплывающие в воображении картинки, подрисовывая к каждой набросок своих действий, а дальше наблюдал за фрактально расползающимися последствиями и пытался объять необъятное: учесть все. Он знал, что полная подготовленность к событиям невозможна, но все равно пытался.
Наконец, жестоко устав от внутренней работы, Исин сел за руль и направился домой. Четкая последовательность действий так и не сложилась в его мозгу, но он хотя бы знал, каков первый шаг. Исин справедливо полагал, что он будет самым легким, но не думал, что даже он принесет ему столько мучений. И шаг этот заключался в придании себе презентабельного вида. Уже у себя в комнате Исин выгреб на кровать почти все содержимое шкафа и погрузился в растерянность. Чертовски глупо было бы заявиться к родителям Чонина в рваных джинсах и футболке с провокационной надписью, как бы хорошо они на нем ни сидели. От первого впечатления зависит многое, и Исин не хотел показаться великовозрастным легкомысленным тусовщиком. Строгий офисный костюм (единственный в гардеробе) его тоже не прельстил. В нем он, что и говорить, выглядел достойно, даже шикарно, но мысленно подставив рядом с собой Чонина в школьной форме, Исин получил отвратительную ассоциацию с подростковой проституцией. Как скучающий офисный работник с дешевой доступной игрушкой… Исина передернуло от таких сравнений. Возможно, солидный вид и произвел бы на родителей Чонина впечатление без всяких задних мыслей, но вот сам Исин не хотел невольно вызывать в своей памяти мерзкую картину, и потому от костюма отказался. И вот тут обнаружилась загвоздка. За последнюю пару лет гардероб Исина практически полностью забился клубными и околотусовочными шмотками – то есть тем, что ему реально было нужно. На работе же он частой сменой туалетов не блистал. У него имелись спокойные офисные рубашки, но носил он их не так, как это делают работники компаний, а надевал поверх маек, не застегивая и подворачивая рукава, а иногда даже связывая полы узлом. Из-за этого рубашки поистрепались и, скажем так, не хрустели и не сияли солидной новизной. Исин с ужасом смотрел на раскиданные по кровати вещи и осознавал, что то, что приводит в восторг офисных нун, запросто оттолкнет консервативных родителей. Помаявшись сомнениями еще, Исин все же сделал выбор, остановившись на светлых прямых джинсах и классическом бежевом свитере с целомудренным круглым воротом и объемной «косичкой» на рукавах. В таком виде Исин выглядел вполне приемлемо: и скромно, и представительно, и даже вполне невинно, благодаря цвету и фасону свитера.
Испытав небольшое облегчение из-за решеной первой проблемы, Исин нашел телефон и позвонил Крису, игнорируя факт раннего утра и приличия. Он долго слушал гудки, уже почти прекратив надеяться на ответ, но Крис все же снял трубку.
- Да? – сонный и рассеянный голос Криса мог бы вызвать в Исине угрызения совести, но не в этот раз.
- Ты занят днем? – сразу перешел к делу Исин.
- А-а? Ну…ща, соображу. У меня пара уроков утром, а после обеда дополнительные занятия с охламонами. А так свободен.
- Можешь отменить сверхурочные? Ты сегодня будешь нужен Чонину.
Исин даже по дыханию в трубку слышал, как меняется состояние Криса с расслабленного на напряженное.
- Что собираешься делать? – сугубо по-деловому спросил Крис голосом резко и окончательно проснувшегося человека.
- Поговорю с его родителями.
- Точно уверен, что не станет хуже?
- Есть пара вещей, которые они должны уяснить. Крис, я не надеюсь на родительское благословение, я просто хочу объяснить им то, что они не понимают в Чонине. Я в первую очередь думаю о моем мальчике, а не о своем желании.
Крис тяжело вздохнул в трубку. Исин ощущал его беспокойство и неуверенность в правильности принятого Исином решения.
- И? – Крис все же не стал вмешиваться в ход событий, а сделал то, чего от него ждали – предложил помощь.
- После занятий зайди к Чонину. Я без понятия, как ты это сделаешь, скорее всего тебя попытаются вежливо выпроводить, но придумай что-нибудь и попади к нему. Успокой мальчишку. Сомневаюсь, что после сегодняшнего разговора его родители захотят увидеть меня еще хоть раз, а это станет для него испытанием. Он просто не справится в одиночку. Этого всего слишком много для него.
Крис молчал, и Исин воспользовался этим, чтобы дать пару наставлений.
- Крис, ты меня никогда не знал, о том, что мы с Чонином проводим время вместе, понятия не имел, на тренировках никогда не бывал. Ты никогда раньше не слышал имя Чжан Исина. Пусть будет такая подстраховка. Если еще и тебя отлучат от Чонина, у него не останется друзей и поддержки вообще. И передай Чонину, чтобы не вздумал палиться. Секса у нас с ним никогда не было.
- Если только он уже не сознался в состоянии аффекта, - пробормотал Крис. – Ладно, я понял. Будь уверен, Чонин один не останется.
- Спасибо, - тихо сказал Исин. Он действительно был очень благодарен.
Исин нажал на отбой и посмотрел на часы. Времени ровно столько, чтобы по приезде успеть застать родителей Чонина до их ухода на работу. Исин вернулся в машину и попробовал повторить про себя наиболее вероятные сценарии развития событий. Однако его мысли начали прыгать, как мячики на столе пинг-понга. Исин вдруг разом растерял все кажущиеся ему продуманными планы. Правда была в том, что он даже не представлял, как начать разговор. Исин попытался вспомнить свои положительные качества, которыми можно козырять, но память услужливо подбрасывала сомнительные факты. Ему почти двадцать шесть, и у него нет постоянной работы. Вряд ли родители Чонина захотят слушать его оправдания на тему того, что он зарабатывает вполне прилично, хоть и не просиживает брюки в офисе. Он как проблемный бедный подросток – весь сплошь в «несерьезных» подработках. Он мог бы показать им красный диплом как доказательство собственной перспективности, но уже предвидел, что его спросят, почему, имея такие хорошие рекомендации, он и трех месяцев не проработал по специальности. А не куплен ли диплом? Он почему-то общается со школьником. Даже не так, он трахает школьника - родители Чонина даже в мыслях не захотят произносить нечто подобное, но подсознательно они все понимают. И плюс ко всему этому Исин почти был уверен, что хорошее ли, плохое ли - о нем ничего знать не хотят. В глазах родителей он - угроза сыну, а не человек.
Чувствуя себя загнанным в угол, Исин начал раздражаться, а в скором времени и злиться. Он редко испытывал столь сильные отрицательные эмоции, но, заведясь, остановиться уже не мог. Он был неизмеримо зол на родителей за то, что они не пытаются слушать своего сына и ломают ему характер. Он приходил в бешенство от собственного бессилия, понимая, что многого для Чонина сделать не сможет, что все, чем он мог бы поделиться, пройдет мимо ушей. Его раздирало желание просто схватить Чонина за руку и увести из дома, ничего не объясняя тем, кто не может понять. А еще, как бы это неуместно ни было, он до одури и взрыва хотел заняться любовью с Чонином. Видимо, приближение неизбежного подстегнуло желание насытиться. И в сексе Чонин проявлялся со своей настоящей сильной и свободной стороны, а Исину как никогда нужен был именно такой Чонин. Доля злости перепадала и Чонину из-за того, что он инфантильно примирялся с обстоятельствами и, пусть невольно, скидывал на Исина самую тяжелую часть разбирательств. Мягкий и добрый Исин к концу поездки, паркуя автомобиль под забором чониновского дома, уже пребывал в яркой ярости. Он попробовал подуспокоиться, наматывая круги вокруг машины, но каждая минута, оттягивающая неприятную встречу, только прибавляла ему неадекватности, поэтому Исин решился идти в том состоянии, в котором был. Пожалуй, хорошо, что на его звонок открыла дверь мать Чонина: орать на женщину Исин не стал бы, даже пребывая в бешенстве.
- Здравствуйте, чем могу быть вам полезной? – вежливо спросила женщина, не узнавая «таксиста» - видимо, лицо Исина сразу же стерлось из ее памяти.
- Здравствуйте. Чжан Исин, - представился Исин, кланяясь под девяносто градусов, - я по поводу Чонина.
Вообще, Исин собирался сказать несколько иную фразу. Например, «Я хотел бы поговорить о своих отношениях с вашим сыном». Но он так разозлился, что запутался в словах. Однако, как выяснилось, это ему только на руку вышло, поскольку мать Чонина приняла его за молодого школьного преподавателя вроде Криса.
- Спасибо, что зашли проведать его, но он болен, и ему нужен покой. Проходите, угощу вас чашечкой чая.
И женщина приветливо улыбнулась и отошла в сторону, давая Исину зайти внутрь. Исин не стал сразу развенчивать ее заблуждение, поскольку оно помогало ему беспрепятственно проникнуть в дом. Извиняться за обман и пользование случаем он будет потом, когда никто не сможет захлопнуть перед ним дверь. Исин проскользнул в прихожую и принялся разуваться, не глядя на женщину. Он попытался вспомнить заготовленные слова, но в голове было пусто и звонко. Мать Чонина проводила его в гостиную и усадила на диван перед низеньким журнальным столиком.
- Простите за неудобство, сейчас я принесу вам чай, - сказала она и удалилась.
Исину осталось только ждать и гадать, где же отчим Чонина. Ответ на его вопрос чинно вплыл в гостиную вместе с супругой минутой позже. Женщина несла поднос с тремя кружечками чая и тостами. Исин встал с дивана, когда она опустила поднос на столик.
- Чжан Исин, - еще раз представился Исин, вновь кланяясь, но теперь уже отцу своего парня.
Отчим Чонина представился в ответ и сказал пару ничего не значащих любезностей. Он поинтересовался целью визита, и мать Чонина начала щебетать что-то насчет классной взаимовыручки, но Исин прервал ее:
- Все не так. Простите меня, но произошло недопонимание. Я не работник школы. Я парень Чонина.
Странно, но после этого признания Исину стало куда легче. Злость ослабила объятия и кольцами упала к ногам. А вот родителей Чонина, напротив, охватило напряжение. Исин чувствовал, как его сканируют с ног до головы, заостряя внимание на мельчайших подробностях. Мать Чонина не выдержала и тяжело опустилась на диван.
- Не думал, что вы наберетесь смелости прийти и признаться, - высокомерно уронил отчим.
- Восприму это не как оскорбление и не как комплимент, а как данность, - ответил Исин с непроницаемым лицом. – Мне важен Чонин, и я не могу его просто так оставить.
Исин ждал своего приговора. Либо его сейчас выгонят с бранью взашей, либо ему дадут шанс высказаться. Мать Чонина была определенно против нахождения Исина в своем доме, но показывала это лишь взглядом. Отчим пока молчал и, видимо, его слово должно было стать решающим.
- Знаете, у меня кулаки чешутся проучить вас как следует, - наконец процедил сквозь зубы мужчина, - но цивилизованные люди, к сожалению, так не делают. В таком случае я хотел бы узнать, есть ли в вас хоть капля совести. И если есть, почему вы так поступили.
Исин незаметно выдохнул. По крайней мере, его, пусть со скрипом, но готовы слушать.
- Присаживайтесь, - холодно кивнул мужчина, и Исин сел, но уже в кресло, уступая диван супругам.
Исин лихорадочно соображал, что сказать. Он шел не оправдываться и не извиняться, он понимал, что вне зависимости от сказанных слов, его не простят и с Чонином можно распрощаться. Он шел разбудить в родителях интерес к сыну, заставить услышать его, указать на ошибки, дать понять.
- Прежде всего, я хочу знать, что вы сами думаете об этой… связи, - со скрываемой яростью произнес отчим. Его жена продела свою руку через локоть мужа и смотрела в пол, будто только это могло удержать ее от горя. Исин сморгнул. Что ж, к этому вопросу он не готовился, но ответить на него может.
- Я могу многое сказать по этому поводу. Во-первых, скажу, что все взаимно. Я не стал приближать его к себе раньше, чем понял, что он сам этого хочет. Он прекрасен, и я восхищаюсь им. Мне хочется оберегать его, помогать, наблюдать за ним. У нас чистые отношения.
- Надеюсь, настолько чистые, что их можно назвать дружескими? – с нажимом, но туманно выразился мужчина.
- Мы не перешли черту, - твердо солгал Исин. Он готов был рассказать всю правду до мелочей, но вот этого им знать было не обязательно.
Исин практически ощутил, как часть напряжения сходит с матери Чонина.
- Позвольте уточнить. Вы восхищаетесь школьником, юнцом, который еще даже экзамены не сдал и ничего в жизни не достиг? – ирония в голосе мужчины заставила Исина вновь начать раздражаться.
- Да. Именно им. Вы просто поразитесь, если соизволите узнать, сколького он достиг, - эта шпилька была не преднамеренной, отчим сам спровоцировал Исина на нее.
Это был опасный ход, поскольку Исин напомнил о существовании той части жизни, о которой родители не имели понятия, что, естественно, им совсем не нравилось.
- И чего же такого он достиг? – с угрозой прорычал мужчина.
- Он менее, чем за полгода сумел набрать такой танцевальный уровень, которому почти каждый трейни в агентстве позавидует.
- Было бы чем гордиться! – вспылил отчим. – Бесполезное глупое и опасное занятие.
- Но оно делает Чонина счастливым, - возразил Исин, - и, между прочим, многие этим глупым занятием зарабатывают столько, сколько не снилось офисному служащему. И в этом нет ничего опасного. Мне кажется, вы казните Чонина за проступки других людей.
Мать Чонина испуганно встрепенулась, не понимая, что имеет в виду Исин: абстрактный случай или же семейную драму. Исин имел в виду родственников, но уточнять пока не стал.
- Почти полгода… Вы с моим мальчиком уже почти полгода? – дрожащим голосом задала вопрос женщина, и у Исина сжалось сердце: материнское горе всегда трогает, а если ты виновник – тем более.
- Меньше. Долгое время мы просто дружили. Я учил его танцевать, - признался Исин, буквально ощущая, как на нем растет черное жирное клеймо убийцы. Совратитель школьников и тот, кто втягивает в опасные вещи. Все самое худшее в одном флаконе.
- Мой мальчик занимался танцами без моего ведома… - неверяще произнесла женщина и притиснула ладони к сердцу, качая головой из стороны в сторону.
«Теперь это и мой мальчик» - с извращенным удовольствием успел подумать Исин.
- Если бы вы слушали его и давали ему больше свободы, он бы не стал это скрывать, - бросил первую гранату Исин.
- А я думаю, нам лучше знать, чем ему стоит заниматься, а чем –нет, - рыкнул отчим, - и он ничего от нас не скрывал, пока некто не наставил его на неправильный путь.
- Как самонадеянно, - усмехнулся Исин. На него, наконец-то снизошло его хваленое спокойствие, к которому теперь примешивался тот род смелости, когда уже сделал первую ужасную вещь и знаешь, что будешь поступать ужасно и дальше.
- Вы подавляете Чонина, и он прячет от вас самое ценное, чтобы сохранить себя, - повышая голос проговорил Исин, спеша высказаться, ощущая, что оба родителя замыкаются на свое видение и уже не хотят его слушать, - спросите его, почему он не может бросить танцы, несмотря на историю его отца, спросите, почему я, а не милая одноклассница. Вы думаете, так просто такому послушному хорошему парню, как Чонин, пойти на обман родителей? Вы хоть представляете, что он каждый раз чувствовал? И все равно не смог отказать себе в желании танцевать и видеться со мной!
- Замолкни! – зашипел отчим, дергаясь в уязвленной злобе и случайно толкая жену. – Да что ты говоришь! А на это что скажешь, найдутся обвиняющие нас слова?
И отчим поднялся, стремительными шагами достиг тумбочки и извлек из ее ящика тетрадный листок. Он ткнул им чуть ли не в лицо. Исин заинтригованно взял листок и начал читать. Уже заголовок заставил его закусить губу от нежности и печали. «Почему моего парня бесит, когда я загоняюсь не по делу». Чонин все же добросовестно написал целый список, следуя полушутливому-полусерьезному совету Исина. Исин пробежал глазами пункты, отмеченные звездочками. Они невольно заставляли Исина улыбаться, но в то же время он понимал, как они выглядят для родителей, вырванные из контекста. «Потому что мой парень занудный идиот и не может понять мою тонкую душевную организацию». «Потому что ему хочется поорать на меня и удовлетворить свое эго». «Да ну его нафиг!». «Потому что… лучше не вдаваться в подробности, а то убьет»… И внизу всего этого очаровательного бреда было нарисовано хмурое сердечко со сведенными бровями и ртом-зигзагом. Так по-детски непосредственно и мило. Теперь Исину стало ясно, как родители Чонина узнали о наличии у него парня.
- Он же не серьезно, - сказал Исин, демонстративно складывая листок и убирая в карман, - это игра. Я пытался внушить ему немного уверенности.
- Таким способом? – вскинул брови мужчина.
- Вы не знаете ситуацию. Это все вырвано из контекста. Вы спрашивали Чонина? Он пояснял вам это?
- И что еще он может прояснить? Как по мне, все кристально ясно. Не стоило тратить на вас время, только супругу мою вконец расстроили. Убирайтесь! – последнее слово отчим выкрикнул.
- Я могу помочь вам наладить отношения с Чонином, научить понимать и правильно общаться с ним, - выпалил Исин, собираясь бороться до последнего. Пока его не выгнали, он лихорадочно швырял фразы наугад, надеясь, что хоть что-то зацепит. – Я объясню, почему он не может справиться с тягой к танцам. Посмотрите на него! Он восхитителен!
- Син? – тихий голос в накаленной обстановке подействовал на Исина как кусочек льда между лопаток.
Исин обернулся. Чонин стоял в дверях гостиной, сонный и растрепанный, в растянутой криво сидящей пижаме. Исин испытал приступ неконтролируемого острого обожания, пережимающего горло не хуже туго затянутой удавки. Его мальчишка еще не до конца понял, что происходит, более того, он только что вернулся из мира снов и еще не вспомнил о тех гадостях, что в недавнем прошлом с ним произошли. Чонин подошел ближе и встал за спиной Исина, зябко ежась и потирая конечности.
- Чонин, иди обратно в свою комнату, - приказным тоном сказала его мать.
- Почему? Его это все непосредственно касается, - быстро среагировал Исин.
- Мы сами разберемся, - холодно сказал отчим.
- В который раз за него примете решение? Ему восемнадцать, он не ребенок. Он может сам. Или хотя бы имеет право участвовать. Почему вы ему все запрещаете? Если будете запрещать ему брать то, что он хочет, у него у самого будут брать наглейшие, такие, как я, - и хотя Исин не сильно-то наглел, мысль надо было донести, пусть и в такой жесткой форме. Исин не боялся, что после такого заявления его на пушечный выстрел не подпустят к Чонину: и так было очевидно, что для их пары все кончено.
- Прекрати, Син, - оборвал его Чонин спокойным тоном. – Мам, пап, он прав, я должен сам принимать решения и сам нести ответственность. Мне сейчас очень стыдно за то, что моему парню приходится за меня решать мои проблемы. Это унизительно. Син очень хороший. Он ради меня даже на такое идет, а вы кричите на него.
Исин не поверил своим ушам. Он не ждал от Чонина такой обличающей откровенности. И также он знал, чего стоило любящему сыну сказать такое.
- Хорошо, с тобой мы сейчас поговорим, - с пугающей отстраненностью произнес отчим, - а вас попрошу покинуть наш дом.
Исин понял, что больше его здесь не потерпят, и лимит дерзких выходок исчерпан. Исин поднялся с кресла и прошел к выходу, нарочно задевая руку Чонина, чтобы хоть так почувствовать своего теперь уже недосягаемого мальчика. Он чувствовал взгляд мальчишки на своем затылке и сильно за него переживал. Чонину предстоял очень трудный и, возможно, бесплодный разговор.
Исин прошел в прихожую и стал натягивать свои ботинки.
- Он же мне сынок, - словно извиняясь, прошептала женщина, вышедшая проводить Исина.
- А мне возлюбленный, - так же тихо ответил Исин, не отрывая взгляда от шнурков. Он не видел женщины, но живо представил, как она вздрагивает. И картина в его воображении совпала с действительностью.
- Что же я буду делать без сына? – это все еще звучало как извинение, но теперь сквозила и просьба о помощи.
Исин распрямился. Он был на две головы выше нее, и, глядя сверху вниз на угнетенную женщину, испытал нечто вроде сыновних чувств. Ее хотелось защищать и поддерживать, почти как Чонина.
- Вы не будете без него. Просто будьте ему матерью, а не ментором, - сжалился он и, поклонившись на девяносто, вышел за порог. Она проводила его беспомощным тревожным взглядом.
- Позвоните мне, если ему станет совсем плохо, - тихо сказал Исин и сам закрыл за собой дверь, оставляя женщину переживать собственные чувства.
Исин и не надеялся на то, что ему позвонят, он знал, что никто не даст ему еще раз переступить порог этого дома. Внутри Исина все скручивалось в жгуты от осознания потери восхитительного мальчишки, но он мог это пережить, нужно было только время. Как бы для него самого это печально ни звучало, он подготовил почву для свободы выбора Чонина. Следующему партнеру Чонина будет куда проще. И это немного, совсем чуть-чуть, но грело Исина.
|
| |
| |
| Лис | Дата: Чт, 30.07.2015, 03:41 | Сообщение # 22 |
|
Replay
загрузка наград ...
Модератор
Сообщений: 5268
Offline
| У Исина, конечно же, не было никакого настроения идти в бар, особенно учитывая, что в этом заведении он уже однажды бывал с Чонином и теперь каждый взгляд на танцпол вызывал воспоминания о стройном худощавом юноше. Но Чанель позвал отмечать свой день рождения именно туда, и Исину пришлось прийти. В кои-то веки Чанель не стал устраивать масштабную тусовку, а позвал лишь ближайших друзей и тех, кто на данный момент был ему наиболее интересен. Среди приглашенных оказались также Минсок и Крис. Исин нарочно ввел в эту компанию Криса, поскольку тот после разрыва с Тао с головой ушел в депрессию и замкнулся в себе, как бы ни старался показать обратное. Исин считал, что Крису будет полезно пообщаться с новыми людьми, фактически, это должно было стать глотком свежего воздуха для того, кто три года дышал китайским дурманом. И, в целом, оказался прав: по крайней мере, Крис не выглядел больше как потерянный большой ребенок. Он переживал, но находил в себе силы на вылазки по барам вместе с Чанелем, который живо заинтересовался канадцем и при любом удобном случае засыпал его тонной вопросов. Про Тао в этой компании никто не знал. Но все были в курсе ситуации с Чонином. Исин не хотел ничего рассказывать, просто так получилось. Его неугомонные друзья все чаще спрашивали, где Чонин, требовали привести его, и Исин больше не мог отмалчиваться. Слово за слово Исин поделился своей катастрофой. Минсок сочувствовал молчаливо. Он удерживал в себе утешения начет того, что будет лучше, если разорвется связь с парнем сильно младше, и Исин был ему за это благодарен – меньше всего ему хотелось бы слышать, что произошедшее правильно. Чанель, напротив, эмоционально сыпал словами, тормошил и раздражал Исина, но в этом и заключалось его обаяние, которому сложно было противостоять.
На данный момент Исин благодарил небеса за то, что Чанель слишком увлечен Крисом, чтобы мешать ему сосредоточиться на порции виски.
- Значит так, - внушал Чанель не совсем понимающему, чего от него хотят, Крису, - видишь вон тех двух цыпочек? Их две, понимаешь, две! Я, конечно, не против приласкать обеих, но боюсь, они не оценят… В общем, мне нужен сообщник. Поэтому ты сейчас заказываешь своей даме коктейль, поднимаешь свою роскошную задницу с барного стула и мы идем кадрить их. Усек?
Крис бросил задумчивый взгляд на предлагаемых девиц, слишком долгий, чтобы быть незамеченным. Одна из девушек хихикнула в ладошку, зашептала что-то подруге, и они обе начали извиваться на танцполе с удвоенной энергией и троекратной соблазнительностью.
- Вообще-то, у меня есть любимый человек, и я как бы весь в переживаниях от ссоры с ним, - попробовал донести Крис флегматичным тоном, не отводя взгляда от девушек. Сейчас он не воспринимал их как возможных партнерш, и потому забывался и не одергивал себя в пользу приличий.
Чанель с чувством шлепнул ладонью по барной стойке, а затем зашелся в аплодисментах.
- Браво, Крис, очень убедительно. Но до Исина ты не дотягиваешь. Нету цепляющей душу глубинной меланхолии. Не верю, что страдаешь настолько, что не захочешь развлечься с такими красоточками. Ты глянь, какие фифы!
Крис с укоризной, впрочем, оставшейся незамеченной, воззрился на Чанеля.
- Ну, давай, друг, мне нужна помощь, - заскулил Чанель.
У Криса уже установился зрительный контакт с одной из девушек, что тут же привлекло и вторую. Обе весьма многообещающе кидали томные взгляды.
- Ну… давай, - сдался Крис, - Чур моя та, что в голубых шортах.
Чанель, кажется, готов был испепелить Криса. Он схватил его за плечи и потряс из стороны в сторону.
- Эй! Так не честно! – с детской обидой выпалил он. – Я на нее глаз положил. Возьми другую. У тебя же есть любимый человек!
- А-а, вот ты как заговорил, - заухмылялся Крис, переводя взгляд на Чанеля и сверля его в упор, - ну, знаешь, Исин считает, мне пора найти кого-то другого. Думаю, он прав. Уверен, Голубые Шорты сама покладистость и доброта, не то, что некоторые.
Чанель издал гневный вопль и отвесил Крису шутливую невесомую пощечину.
- Все, забудь, сделка расторгается, каждый сам за себя, - насупившись, забормотал Чанель, тряся Криса за грудки.
Крис со смехом уступил Чанелю, и тот мгновенно сменил гнев на милость. Парни заказали для дам пару коктейлей с названиями, сахарным сиропом растекающимися на языке и остались у стойки, ожидая. Оба периодически бросали на девушек взгляды якобы невзначай, а те чудесным образом оказывались все ближе и ближе к ним, будто их вытесняли с танцпола к бару. «Вот так, даже часа ждать не надо. И так кристально ясны мутные намерения… Наконец-то все просто», - ощущая себя отупевшим по части чувств и эмоций, думал Крис.
Чанель тоже заметил маневры девушек и, к вящему удивлению и умиленному восторгу Криса, начал нервничать. Он то лохматил свои кудри, придавая им пышности, то поправлял бляшку на ремне, то одергивал криво сидящую на плечах кофту.
- Я же клевый? – заискивающе спросил Чанель, беря лицо Криса в свои ладони и заставляя смотреть на себя.
- Боже, Чанель, отвали, - закатил глаза Крис, сбрасывая с себя чужие руки, - ты веселый и легкий в общении. Комплименты внешности пусть девушки отвешивают.
- Крис, соберись, ответственный момент, - не обращая внимания на слова Криса, сказал Чанель, хотя собраться не помешало бы ему самому. – Слушай, ты не мог бы быть чуть менее шикарным?
Крис попробовал отыскать на лице Чанеля след сарказма или издевки, но обнаружил только азартное волнение и предвкушение.
- Что? – только и спросил он.
- А вдруг она на тебя западет?
- Так. И что ты предлагаешь мне сделать?
- Засунь свою сексуальность в!..
- С трудом представляю механизм этого процесса. И, знаешь, мне, конечно, льстит, когда мне говорят, что я сексуальный, но ты это сделал как-то очень уж по-особому.
- Айщ, Канада!.. – в сердцах выкликнул Чанель данное им же прозвище и принялся застегивать верхние пуговицы на рубашке донельзя изумленного Криса и лохматить ему волосы, портя прическу. Закончив с этим, Чанель чуть отклонился назад и придирчиво осмотрел результат своей работы. – Да твою ж!.. Все равно шикарный!
Очень близко послышалось женское хихиканье. Чанель тут же выбросил прочь все свое раздражение обликом Криса и повернулся к девушкам с улыбкой профессионального соблазнителя, готовый воплощать план по захвату. Однако все его намерения разлетелись в дым, когда девушка в голубых шортах с насмешливой смелостью бросила:
- М-м, такие мальчики симпатичные, но не по нашей части. Очень жаль.
И уплыла дальше, ведомая под локоть хихикающей подругой. У Чанеля вытянулось лицо. Он перевел на Криса говорящий взгляд и с досадой пнул ножку стула, на котором тот сидел.
- Все из-за тебя, Канада! – обвинил Чанель. – Больше не напрашивайся на помощь мне в таких делах! Надо было Минсока звать… Ты убил незародившуюся любовь этого вечера.
Крис просто опешил от таких обвинений.
- Опять я виноват? Снова я? Который раз все из-за меня?
Чанель замолк с открытым ртом, в недоумении глядя на Криса.
- Я тебя раньше в чем-то обвинял? – удивился он. – Вроде бы нет…
Крис осекся, заполняясь осознанием.
- Нет, конечно, нет, - поспешно сказал он, - просто кое-что вспомнил.
- Тогда забудь, - нахмурил брови Чанель. Но тут же просветлел. – Знаешь что, вечер еще не потерян. Я вижу одинокую красоточку! Представляешь, одинокая привлекательная девушка в клубе! Шансов такую встретить один на миллион. Все, ушел кадрить.
И Чанель исчез, прихватывая оба женских коктейля.
- Не схлопочи от ее вышедшего на минутку кавалера! – крикнул ему вдогонку Крис и покачал головой, поражаясь темпераменту своего нового друга.
- Черте что, а не человек, - сокрушенно пробормотал Крис, пододвигаясь к Исину. Тот толкнул к Крису непочатый шот. Сцена между Чанелем и Крисом позабавила Исина, но не настолько, чтобы он чувствовал веселье.
Крис залпом опрокинул в себя алкоголь и жестом попросил у бармена еще.
- Можно пожалуюсь? – осторожно спросил Крис у меланхоличного Исина.
- Для этого уже нужно спрашивать? Жалуйся.
Крис оглянулся, удостоверяясь, что ни Чанеля, ни Минсока рядом нет.
- У меня жесточайшее чувство дежавю, - выдохнул Крис, вцепляясь в волосы, - будто с Тао разговариваю. Кое в чем они сильно похожи. Чанель как подросшая копия Тао. Та же нелепость в обращении, странные обвинения, непонятные дурацкие желания и привычка считать мое личное пространство своим.
Исин краем глаза посмотрел на друга, оценивая его состояние. После того, как Крис начал общаться с его компанией, он стал более живым, менее сдержанным и был как на ладони, позволяя проявлять себе весь спектр эмоций от положительных до отрицательных. Сейчас Крис сидел в явном беспомощном недоумении, как человек, у которого не складывается пазл, хотя почти все детали на местах и вроде бы подходят друг другу идеально.
- Может, это кармическое? Я просто обречен встречать на своем пути таких жизнерадостных прекрасных идиотов? – продолжил Крис, не стесняясь выдать свои сокровенные мысли Исину. – Вроде как с Тао провал миссии – я влюбился – а с Чанелем еще что-то может быть. Только надо понять что.
Как бы нелепо ни звучали слова Криса, Исин не мог обвинить его в странности. Просто потому, что на почве потери Чонина, у него у самого начали появляться невнятные, но острые мысли.
- Может, это кармическое? – в тон Крису подхватил Исин. – Много ли людей влюбляются в школьников? Многие ли при этом являются их учителями? Два недогея на двух выпускников-одноклассников – не многовато ли, не находишь?
Крис размазал пальцем капельку по запотевшей грани стакана.
- Но я думал, у вас все получится. В конце концов, Чонину осталось только в институт поступить, чтобы окончательно считаться взрослым. Но, видимо, авторитет родителей сильнее. По крайней мере, пока что. Ты будешь его ждать?
- Да, - мгновенно ответил Исин.
Он успел многое подумать на эту тему. Не то, чтобы Исин так уж хотел циклиться на желанном, но недоступном, просто понимал, что пока по-другому не может. Он еще не был морально готов отпустить Чонина или ввести в свою жизнь кого-то другого. Так что ему оставалось лишь ждать и надеяться на то, что Чонин сломает преграды в своем сознании и справится с тем, что мешает, самостоятельно. Однако не было никакой гарантии, что Чонин, освободившись, вернется к нему. Он запросто может пойти дальше, оставив первого парня как пройденный этап. И это не будет предательством или неблагодарностью, просто люди имеют свойство вырастать из ситуаций и чувств других людей, как из детской одежды. Исин не знал, сколько будет длиться его ожидание. Вполне возможно, оно оборвется за день до возможной встречи с Чонином. Или будет длиться всегда, фоново, как заевшая мелодия. А может, уже завтра он проснется с осознанием того, что все, что мог сделать для Чонина, он уже сделал, что мог получить – получил, и больше им друг от друга брать нечего. Множество тяжелых мыслей и чувств преследовало Исина, и он ощущал себя уставшим, ни на что не способным, нуждающимся в перерыве. Он глядел на Криса и не понимал, как тот выдерживал такое состояние в течение трех лет. Исин проникся к Крису серьезным уважением.
- А я думал, Тао тебя любым примет, - вздохнул Исин, - мы оба ошиблись, да? Куда-то не туда смотрим. Но знаешь, Чанель не Тао, он взрослее и терпимее. Он не станет отталкивать тебя только потому, что что-то там в его представлении не совпало с реальностью. Он действительно хороший друг. Самый надежный. Держись за него.
Крис поджал губы и помотал головой из стороны в сторону, но Исин не понял, к чему относилось это отрицание.
- Тао и Чанель абсолютно разные. Совпадает только эта выводящая меня из себя манера общения, - сказал Крис, - но именно из-за нее мне кажется, что Чанель – подросшая копия Тао. Мне казалось, вот оно – избавление, но Чанель продолжает взрывать мой мир вместо другого человека.
- Что за хрень ты говоришь, Канада? – внезапно встрял возникший из ниоткуда Чанель. Крис вздрогнул, когда тот перегнулся через него, чтобы дотянуться до барной стойки и поставить пустой бокал. – Что еще за Тао? Это девушка или парень?
- Любимый человек, парень, - коротко ответил Крис, но тут же спохватился, - в смысле был любимый. Сейчас тоже любимый, но уже не так.
- Да ну, - усмехнулся Чанель, - прямо на лицо, как он тебя больше не трогает. Мы похожи? – с нескромным любопытством уточнил Чанель.
- По манере общения немного, - терпеливо ответил Крис, мечтая, чтобы Чанель свернул эту тему. – Ну, что там у тебя с той одинокой красавицей?
- К ней прилагается парень, - отчитался Чанель. – Слушай, ну если мы схожи в том, что тебя задевает, может, выскажешь мне все, что обо мне, то есть о нем, думаешь?
Крис попробовал переварить предложение Чанеля. Он совсем не понимал, что тот имеет в виду.
- Ты о чем? – спросил, наконец, Крис.
- Кажется, есть такое психологическое наблюдение. Человек, который разочаровался в другом человеке, начинает видеть в постороннем те самые цепляющие проявления. Происходит проецирование образа или что-то типа того. В случае если нет возможности разобраться лично с разочаровавшим человеком, советуют поговорить по душам с посторонним, как если бы это был тот, первый. Это, как правило, не прокатывает, поскольку «что за странные наезды, чувак?!». Но я-то сам предлагаю. Давай, что бы ты хотел продемонстрировать своему Тао?
Крис аристократично приподнял брови, изучая взглядом долговязого улыбающегося парня.
- Ты действительно хочешь, чтобы я дал тебе по морде, а потом долго и с удовольствием пинал по почкам за каждое чужое издевательство надо мной? – с вежливыми интонациями спросил Крис.
Чанель отошел на шаг назад.
- Э-э… Нет, пожалуй, нет, - поспешно отказался он. – Фу, Крис, как ты дошел до такого? В смысле, как ты вообще позволил кому-то над собой издеваться? Он что, еще выше и сильнее тебя?
- Это маленькая великолепная дрянь вроде Чонина, - подал голос Исин, - его одноклассник. Чанни, только не ори.
- А-ахренеть! – завопил Чанель, затихая к последней гласной. – Да что у вас за секта такая? Канада, тебя надо спасать. Это все очень стремно.
- Спасибо большое, Исин, давай еще Минсоку расскажи, - с недовольством возмутился Крис.
- Извини, но тебе так будет проще выпустить сидящее внутри, - искренне извинился Исин, наблюдая, как Чанель за шиворот стаскивает сопротивляющегося Криса с барного стула и, прилагая все силы, тянет в толпу.
- Я тебя заставлю начать новую жизнь, - пыхтел Чанель, борясь с сильным блондином, - ты же просто не хочешь хоть немного отойти в сторону. Пойдем, будем искать тебе новый смысл жизни. Заметь, это не обязательно должен быть человек.
И Чанель, зажимая рот слабо вякающему Крису, увел его на танцпол. Исин проводил несуразную парочку взглядом, вздохнул и опустил голову на барную стойку. Его никто даже не пытался вытаскивать из депрессии. Минсок и тот был уверен, что Исин справится сам. И да, он действительно справится, но на душе все равно было паршиво. Он все это время заботился о Чонине, теперь же ему хотелось, чтобы позаботились о нем самом. Столько разных мыслей и чувств, и совершенно неясно, куда их деть.
Больше всего Исина задевало, что его друзья не до конца понимают серьезность ситуации. Никто из них вслух этого не говорил, но Исин чувствовал скрытое глубоко внутри: они считали, что школьник – это недочеловек, недовзрослый, у него и деньги еще карманные, и настоящих проблем в жизни не было, самая сильная возможная привязанность – родители или собака, и любовь у него такая, что наполовинку, еще не прочувствованная и не сильная. Почему-то они думали, что и любовь к школьнику может быть только несерьезной, полу игрой, детской глупостью. Исин сто раз успел убедиться в обратном.
Исин никогда не спрашивал Криса о Чонине. Тот сам, невзначай, между делом, рассказывал скудные новости. Чонин вновь ходит в школу. Сидит за партой и постоянно смотрит в окно. Тао ничего не знает. Домашняя работа Чонина все хуже и хуже. А у Тао, напротив, внезапно началось улучшение. Чонин не разговаривает с Крисом не на учебные темы. Чонин очень похудел. Чонин улыбался, но это была тусклая пугающая улыбка. Исин и хотел, и в то же время не желал знать что-то про младшего. Он начал уставать от Чонина, которого нет рядом.
В кармане завибрировал телефон, и Исин с неохотой, больше от нечего делать, вытащил его и положил на столешницу перед своим носом. Исин взглянул на экран, чтобы узнать, кто звонит. Внезапно сердце забилось в ускоренном паническом темпе, перед глазами поплыло столь желанное «Чон…». Но сфокусированный взгляд развеял сладкое заблуждение четким и ненужным «…дэ».
|
| |
| |
| Лис | Дата: Чт, 30.07.2015, 03:42 | Сообщение # 23 |
|
Replay
загрузка наград ...
Модератор
Сообщений: 5268
Offline
| Дни для Исина пошли своим чередом. Минуло чуть больше двух недель после разрыва с Чонином, но казалось, будто прошел уже месяц. На Исина напала апатия. Он пробовал танцевать, но, как правило, зависал и останавливался уже на середине композиции. Просто было лень. На той работе, где знали Чонина, нуны пару раз спрашивали о нем. Исин отвечал им, что Чонин усиленно готовится к экзаменам и больше приходить не будет. Это разочаровало успевших привязаться к мальчишке женщин, но Исин никак не мог их обнадежить. В свободное время Исин читал книги или спал. Иногда уступал жажде общения Чанеля. И на этом его досуг заканчивался.
Однажды после работы Исин шел пешком домой. Добираться своим ходом приходилось практически час, но зато и прогулка получалась, и часть свободного времени занята. Исин то и дело поправлял шарф, плотнее кутая мерзнущую шею, и непроизвольно ускорял шаг, стремясь быстрее добраться до теплого дома. Когда зазвонил телефон, Исин мысленно чертыхнулся, не желая вытаскивать мерзнущие пальцы из нагретых карманов, но мобильный уже лежал в руке и нужно было лишь поднести его к уху, поэтому Исин переборол себя. На экране высветился незнакомый номер, но для Исина это было нормально: друзья давали его контакт всем, кому нужен был временный работник, благодаря чему он никогда не оставался без денег. Ему часто звонили с приглашениями на работу, и журнал вызовов у него был сплошь завален незанесенными номерами. Исин мазнул большим пальцем по экрану и поднес телефон к уху.
- Да? – раньше Исин, начиная разговор с незнакомцами, официально приветствовал их, называл свое имя, а затем спрашивал, чем может быть полезен еще до того, как услышит первое слово. Но со временем ему это надоело, и он ограничился таким коротким призывом к разговору.
- Здравствуйте. Чжан Исин? – раздался в трубке приглушенный женский голос.
- Да, это я, здравствуйте.
- Я мать Чонина… госпожа Ким, - казалось, женщина хотела сказать больше, но устыдилась большого потока слов и решила остановиться на этом, боязливо ожидая реакции. А у Исина мгновенно остыло сердце, куда быстрее, чем от предноябрьского ветра, но менее больно от этой заморозки не стало. Исин понимал, что позвонить ему могут только в двух случаях: или его хотят окончательно уничтожить, или Чонину настолько плохо, что нужна срочная реанимация, причем неизвестно еще какая, душевная или реальная, физическая. Первый вариант представлялся сомнительным, поскольку у родителей Чонина был отличный шанс расправиться с ним тогда, когда он пришел сам с повинной, теперь же это дело прошлого, которое вряд ли кто-то хочет ворошить. К тому же, в таком случае позвонил бы скорее твердый и непреклонный отчим. Но поскольку на контакт пошла мать, вероятнее второе. Скорее всего, Чонину плохо, и Исин боялся узнать насколько. Будь это обычный подросток, он не волновался бы так: перепсихует, повыражает протест – и успокоится. Но у Чонина была в крови зависимость перед танцами, а его лишили и их, и связанного с ними Исина. Чонин благоразумный мальчик и не станет нарочно причинять себе вред, но помутнение рассудка свойственно тем, у кого есть настоящая страсть. Исин сам себе не признавался, но страшился попытки суицида мальчишки. Наверное, в таких его мыслях был виноват холодный ветер, безжалостно выдувающий все тепло из-под куртки.
- Чем могу быть полезен? – Исин был так взволнован и удивлен, что ответил так же, как отвечал всем своим нанимателям с безымянными номерами. Другие слова просто не успели прийти ему в голову, сработала привычка.
- Я хотела бы поговорить с вами, - либо Исину показалось, либо голос женщины и вправду дрожал.
- Ему плохо? – в лоб спросил Исин, не желая мучиться догадками.
Женщина помолчала, наверное, выбирая слова.
- Нам нужна помощь, - наконец сказал она с заискивающей интонацией, которая мгновенно взбесила Исина. Но Исин приложил усилия и взял чувства под контроль – ради Чонина. Во-первых, он не мог оставить своего мальчишку, а во-вторых, это был последний шанс заслужить крупицу доверия у его родителей, по крайней мере, у матери.
- Что мне сделать? – выдохнул в трубку Исин.
- Не могли бы мы поговорить с глазу на глаз? Право, это не телефонный разговор.
Исин прикрыл глаза.
- Хорошо. Где и когда вам удобно? – спросил он, втайне надеясь, что его позовут в дом, и он сможет увидеть Чонина.
- Не затруднит через час? У вас закончился рабочий день?
- Да, я свободен.
- Спасибо.
Женщина назвала кафе, в котором Исин никогда не был, но местоположение которого знал, и отключилась. Пару секунд Исин тупо смотрел на экран, затем занес контакт в память, убрал телефон в карман и рванул в ближайший торговый центр. В этот раз он не собирался мучиться потрошением своего гардероба, а решил просто купить что-нибудь подходящее для встречи с матерью мальчишки. За сорок минут он успел найти пристойную одежду и сразу же в примерочной кабинке сменил на нее свою старую. Окинув взглядом себя в зеркале, Исин пришел к выводу, что не зря потратил столько времени: по крайней мере, теперь он выглядел как приличный человек, а не как потерянный для общества несерьезный тусовщик. Оставшиеся двадцать минут Исин добирался до кафе, молясь про себя, чтобы не опоздать. Он с напряжением ждал встречи с матерью Чонина и сам себе давал наставления: «Будь помягче. Сдерживайся. Соглашайся со всем. Не защищайся, максимум – объясняй мотивацию поступков, если есть возможность сделать это так, чтобы не выглядело, как оправдание. Если будут обвинения – молча принимай. И, ради бога, не перегни палку с советами». Последней его связной мыслью было: «Если честно, мне страшно». Волнение за мальчишку и пытка вторым шансом.
К кафе Исин подошел вовремя: за пять минут до назначенного времени. Он распахнул двери, и улыбчивая официантка тут же подбежала к нему со стандартными вопросами про курящий и некурящий залы, а также насчет того, присоединится ли к нему кто-то. Исин ответил, что на встречу должна прийти женщина и попросил проводить ее к его столику, но официантка сказала, что одна женщина уже ожидает некого господина Чжана и спросила, не о нем ли идет речь. Исин подтвердил догадки официантки, и она провела его в нужное место в самом дальнем углу. Исин сразу попросил у официантки чашку кофе, и она удалилась, оставляя его и женщину наедине. Исин понял, почему мать Чонина выбрала для встречи именно это кафе: здесь было малолюдно, диванчики отгорожены ширмами, и играла слишком громкая музыка, избавляющая от риска быть подслушанными. Продуманный выбор, но Исину почему-то стало обидно. Не показывая своих эмоций, Исин приблизился к нужному столику.
- Здравствуйте, - Исин поклонился даме и дождался ответного приветствия. – Я опоздал? Мне стоило приехать раньше вас.
- Нет, что вы, просто я сижу здесь уже около часа, - ответила женщина.
Исин присел на диван напротив и посмотрел на нее. Что ж, не один он волновался. Женщина нервно теребила салфетку, блуждала растерянным взглядом по столу и выглядела совсем подавленной. Расстройство матери Чонина тронуло сердце Исина. Ему даже захотелось утешить женщину, но это было неуместно и недозволительно для его положения.
- Как Чонин? – вырвалось из уст Исина прежде, чем он успел себя одернуть. Вообще, он собирался спросить: «О чем вы хотели поговорить?», но невзначай перешел к самому главному. «Ну вот, первый промах, - мысленно выразил недовольство собой Исин. – Разговор по существу должна была начать она. Не порть и без того не лучшее впечатление о себе».
- Он… Это не опишешь одним словом, - скомкав салфетку и доставая новую, ответила женщина. Голос ее дрожал. – Об этом я и хотела поговорить. Вы сказали, чтобы я позвонила вам, если ему станет совсем плохо… И… Не знаю, почему я решилась на это. И правильно ли это. Я просто слишком сильно люблю сына и боюсь за него. Вдруг ему действительно чем-то это поможет.
Женщина говорила так жалостливо, что у Исина мгновенно стало скверно на душе. И ему срочно нужно было узнать о состоянии Чонина, потому что описания чувств матери без конкретики предмета волнения заставляли его нервничать.
- Ну, так что с ним? – мягким тоном подтолкнул к объяснениям Исин. И, видя, что женщина мнется и колеблется в растерянности, подсказал: - Расскажите главное, а если не можете это вычленить, вернитесь к тому, что первым начало вас расстраивать или пугать.
Женщина чуть помедлила и кивнула. Исин представлял, какое унижение она испытывает, вынужденная выносить на суд личные дела и обращаясь к человеку, которого навсегда вычеркнула бы из жизни сына. Исин даже сочувствовал ей. Как бы там ни было, она любит сына и переживает за него. Просто у нее другая мораль и свои представления о том, что правильно. И потом, решиться на такой разговор наверняка было очень сложно, но она переборола себя и поступила так в надежде помочь сыну.
- Да, я расскажу, - терзая салфетку сказала женщина, - только прежде… Позвольте узнать… Почему мой сын? Как вы к нему относитесь и чего от него хотите? Как вообще так получилось? Мне важно знать правду, поймите, он же мой любимый сыночек.
Исин никогда не формулировал четко свои чувства и желания по отношению к Чонину. Просто в его душе цвел и благоухал многолепестковый цветок. Глядя на совершенную нежную розу никто не раскладывает ее очарование на составляющие, все просто наслаждаются. Но Исину задали вопрос, и он должен был убедительно ответить.
- Я люблю его. И восхищаюсь им – это правда. Он понравился мне сразу, но когда я узнал, что он школьник, попробовал отказаться от него. Как видите, не получилось, - Исин невесело улыбнулся. – Он очень интересная личность, пусть еще и не устоявшаяся. Он действительно талантлив, и когда я это говорю, имею в виду именно талант, а не способности. Мне нравятся его ум, поведение, жесты… И хотя он иногда говорит полнейшие нелепости и ведет себя так, что вызывает лишь недоумение, мне нравится даже это, я ничего не стал бы в нем менять. Не буду врать, я хочу от него многого, но не больше, чем он сам захочет дать. И жду от него многого, потому что знаю, на что он способен. И… Честное слово, я не знаю, что сказать вам еще, чтобы убедить в том, что я к нему трепетно отношусь и хочу помогать ему и защищать его. Боюсь, не смогу выразить в словах свое отношение. По крайней мере, за раз в одном монологе это выдать невозможно.
- Почему? Разве это так сложно? – тихо спросила женщина.
- А вам легко сказать, почему вы любите сына? Вы сразу подберете слова? Я почти уверен, что все сведется к утверждению «он мой сын, я не могу не любить его». Думаю, вам даже не нужны причины, чтобы любить.
- Это материнская любовь, она внутри женщины изначально.
- Думаю, мы все влюбляемся точно так же. А потом ищем причины, а если быть точнее, оправдания. Очень странно, что любви нужны оправдания.
Все сказанное женщина с опаской примеряла на Чонина. Исин видел, что своими словами задел душу матери за живое, и она бы даже прониклась симпатией, не иди речь о ее сыне, или скажи это хорошая девушка.
- Простите. Я желаю ему добра, и поэтому мне печально знать, что он… нетрадиционной ориентации. Он не сможет продолжить род, дать новую жизнь. Как бы он не остался один в старости. А общество настороженно относится к таким людям, и даже в самых толерантных государствах это не считается нормой. Я не хочу, чтобы мой мальчик сталкивался со всеми этими проблемами. Знаете, никто из родственников от него не отвернется, но они уже не будут смотреть на него как прежде. Такое тяжело переносить.
- Но это не лучше полного неприятия и подавления, - возразил Исин, - вы родители, самые близкие и дорогие люди в жизни ребенка, - и не принимаете его, заставляете ломаться и подстраиваться. Так он точно никогда счастлив не будет. Вы хотите уберечь его от других людей, но сами же и наносите самую серьезную травму.
По виду женщины Исин понял, что хотя бы частично она поняла его слова. Но согласиться с ними еще не была готова.
- И он не гей, - мягко сказал Исин. – И я не гей. Надеюсь, вы поймете, что мы значим друг для друга, если даже несмотря на это хотим быть вместе.
Этими словами Исин хотел показать неотвратимость и неизбежность произошедшего, но мать Чонина восприняла их в другом ключе и уцепилась за них как за спасение. В ней зажглась надежда на то, что у ее сына все может быть как надо. Исин ощутил себя помехой в ее глазах, и настроения ему это, конечно же, не прибавило. Но был и плюс: кажется, женщина немного подуспокоилась, и поэтому обстановка стала менее напряженной. Пришла официантка и выставила на стол перед Исином кофе. Оба, и Исин, и госпожа Ким наградили ее легкими улыбками и проводили взглядами, дожидаясь, пока она уйдет.
- Чонин чахнет, вот что меня действительно пугает, – резко вернулась его мать к тому, с чего начинался разговор, - он сильно похудел. Он не отказывается от еды, но есть все равно не может. Зажевывает несколько ложек риса, а дальше будто зависает в мыслях. Я напоминаю ему о еде, он спохватывается и пробует заглотить еще, но его начинает тошнить. Он постоянно сонлив, но, сколько бы ни спал, выспаться не может. Пробует учиться, и устает практически сразу. Мы сперва даже думали, что его нежелание учиться – протест, но, понаблюдав за ним, поняли, что он не симулирует. Кажется, он сам в отчаянии, что у него ничего не получается. Он не устраивал истерик, но иногда мне думается, это не так уж хорошо. Он стал… тусклым и неживым. Мне горько видеть свою кровиночку таким.
Женщина тяжело вздохнула. Исин медленно, но верно приходил в ужас. Даже слушать о таком состоянии его мальчика было тревожно.
- И когда я пытаюсь с ним говорить, он отвечает, что ему просто нужно время, чтобы прийти в норму. Пару раз он говорил, что все поменял бы, но, видя, как меня пугают такие заявления, замолкал. Но труднее всего мне признаться, что когда я его спросила, почему он не может сделать выводы и вернуться к нормальной жизни, он ответил, что для него нормальная жизнь это… это… дружба с Тао и Крисом, танцы и вы. Понимаете… Я не против вашей дружбы, если вы хороший человек, но нечто сверх… это неестественно, неприемлемо.
- А танцы?
- Я этого не понимаю. Это не то, что может дать человеку дружбу, семью, заработок и стабильность. Танцы не могут быть фундаментом всего, а Чонин склонен возводить их в абсолют. Я считаю, танцы – это не фундамент, а крыша, с которой легко упасть. Это подростковое, он перерастет, надо только подождать, а пока стоит уберегать его от слишком сильной привязанности к тому, что сделает его несчастным.
Исин встретился с женщиной прищуренным взглядом. Возражения напрашивались сами собой, но Исин боялся под действием эмоций наговорить всяких лишних, возможно даже оскорбительных, слов.
- Меня волнует плачевное состояние Чонина, - сказал Исин. – Я хочу ему помочь, и знаю, что не так. Позволите мне вмешаться? Я могу объяснить причины проблемы, если вы готовы слушать и понимать. И могу подсказать, что делать, если не побоитесь исполнить.
- За тем сюда и пришла, - к матери Чонина вновь вернулась неуверенная растерянность.
Исин непроизвольно сощурился еще сильнее.
- Во-первых, верните ему ключи, - твердо сказал он. – Я в жизни не слышал, чтобы родители так унижали собственного ребенка. Ему нужна свобода, и с этим вы ничего сделать не можете. Не бойтесь, он достаточно благоразумен и послушен, чтобы не заставлять вас волноваться.
- Уже отдали, - пристыженно ответила мать, - но он положил их на тумбочку и тут же забыл. Он никуда не ходит и не пользуется ими.
- Ну да, куда ему ходить, если все интересное под запретом и осуждением, - не удержался от иронии Исин. Однако в глубине души он был приятно удивлен таким послаблением. – Но начало положено, и это хорошо. Вторым шагом вспомните, что любите сына в любом случае, и даже если он будет геем, танцором, дворником, вы все равно от него не откажетесь. Ведь не откажетесь?
После этих слов Исин вполне мог ждать упреков и обвинений в оскорблениях, но последовало лишь тихое:
- Не откажусь.
- Ага. Тогда примите это до конца и заставьте Чонина поверить в это. Только будьте искренни. Он полжизни чувствует себя не таким, какой нужен, плохим и недостойным. Вообще, после такого депрессия начинается. Хроническая. Боюсь, на момент моего знакомства с ним, Чонин уже в ней погряз. Не знаю точно, такое только врач может утверждать, но, вообще, похоже.
Вот это стало для матери Чонина откровением. Ее перепуганный вид вызывал у Исина жалость, а недоверие – раздражение. Он видел, что женщина не хочет верить в его слова и злился на то, что она предпочитает жить со спокойной совестью вместо того, чтобы исправлять свои ошибки. Гораздо проще закрыть на все глаза и убедить себя в том, что неприятные факты – вранье. Однако к чести матери Чонина следует сказать, что она не начала обвинять Исина и упрекать его, а молча приняла к сведению. Иногда сложно кардинально поменять свое видение, но плох тот, кто не пытается делать этого вообще.
- И вы должны разрешить ему танцевать, - бросил опасную бомбу Исин. – Вы обещаете выслушать меня до конца и попытаться понять то, что я скажу? Я объясню.
Этот пункт не понравился женщине, но, похоже, она подсознательно ждала, что он прозвучит. С ее стороны последовал лишь сдержанный едва заметный кивок, и Исин воспринял его как соглашение.
- Я уже говорил, что у Чонина не простая способность, а талант. Соответственно, у него и не интерес к танцам, а страсть. Это то, к чему он приспособлен, то, что делает его счастливым. В этом он может добиться успеха. Ему не приходится ломать себя, чтобы танцевать, в отличие от многого другого, что он делает через силу. Всем нужно девать куда-то энергию: кто-то с упорством и тщанием корпит над рефератами, кто-то играет в шахматы, кто-то зависает в караоке, кто-то любит готовить, а кто-то занимается всем этим по чуть-чуть. Чонин уже нашел свой способ выплеска энергии. Ему это нужно. У него потому с учебой и не ладится, что пока он не выбросит излишек, не может сконцентрироваться. Нужно чередовать умственную и физическую работу, чтобы не уставать ни от того, ни от другого. Так уж получилось, что Чонину, чтобы устать и насытиться, нужно больше физической работы. Простой прогулки до дома или курсирования от комнаты к холодильнику и обратно ему мало. Вся та энергия, что в немеряных количествах сидит в нем, отдает телу приказ двигаться, и вся его концентрация уходит на подавление естественных позывов вместо того, чтобы помогать усваивать знания. Он же умный парень. Просто ему нужен другой режим.
- Это я могу понять, - ответила мать Чонина, - ну и пусть тогда ходит в физкультурный зал или играет в футбол, как всего его одноклассники.
Исин отодвинул стоящую между ними чашку кофе, к которой он так и не притронулся. Началась самая сложная часть объяснений.
- Повторяю: танцы – это его страсть. С этим ничего не сделаешь. Никто не вопит: «О, боже, у меня талант к языкам! Что мне делать? Нужно срочно это уничтожить!». Почему он должен подавлять в себе эту любовь? Что плохого в танцах? Это искусство, выражение эмоций, чувств, мыслей. Это вид красоты. Вы же не будете осуждать девушку за то, что она красива и уродовать ее лицо, считая, что так и надо? Тогда почему так поступаете с Чонином? Пожалуйста, я буквально молю вас, посмотрите, как он танцует. Он восхитителен. Он прекрасен. Вы не сможете остаться равнодушной.
Исин заметил легкое сомнение на фоне полнейшего отрицания и бросил все силы на его развитие и углубление.
- Он необыкновенен. На это стоит посмотреть. Ему еще многому нужно учиться, но он сможет дойти до вершины, не застряв на промежуточной стадии. Не надо видеть в нем его отца. Он отдельная личность со своей судьбой. Я уверен, их страсть к танцам разная. Чонин любит жизнь и близких, он не поступит, как его отец. Но если вы запретите ему танцевать, он вполне может дойти до такого. Помните про его депрессию. Часто вы видите улыбку Чонина? Я видел ее каждый раз. Когда он танцует, он улыбается. Улыбается! Он счастлив!..
Исин замолк, переводя дух. Эти слова он говорил без перерыва, почти скороговоркой, пока не ушла мысль.
- Просто дайте ему показать. Думаю, он был бы счастлив, если вам понравится, - неловко закончил Исин, с тревогой за реакцию заглядывая в глаза матери Чонина. Женщина пустым взглядом рассматривала столешницу, а потом и вовсе спрятала лицо в ладонях, что больно резануло переживающего Исина. Он хотел надеяться, что донес хоть что-то и не испортил при этом все.
- Мне очень сложно принять это, но я постараюсь. Вы считаете, если дать моему мальчику возможность танцевать, он будет счастлив?
- Да, - лакончино и с чувством ответил Исин.
Женщина вздохнула и отняла руки.
- Я подумаю. Не знаю, что делать. Бедный мальчик… А выпускные экзамены уже на носу.
Исин разом испытал неприятное чувство. Слова прозвучали так, будто женщина больше переживает за оценки, чем за состояние сына. Исин попытался в зародыше задавить в себе это, чтобы не злиться (вполне возможно, что без причины и напрасно) и не портить беседу едкими замечаниями.
- Я подумаю, - повторила женщина, - это все нелегко и важно. Мне нужно посоветоваться с мужем.
- А вы позволите мне увидеться с Чонином? – быстро спросил Исин, видя, что разговор приближается к концу. Мать Чонина застыла в нерешительности.
– Мне нужно посоветоваться с мужем, - вновь сказала она, прикрываясь этими словами, как щитом. – Спасибо вам за помощь. Думаю, нам о многом еще нужно поговорить. У меня еще есть к вам вопросы. Но все это сильно утомляет меня. Боюсь, вот так сразу я столько не восприму. Пожалуй, на сегодня хватит. Простите.
Исин почувствовал себя так, будто от него хотят отвязаться. Так, будто он справочное бюро, в которое всегда можно позвонить, чтобы узнать ответ. И Исин знал, что не сбросит звонок и не ответит грубо по причине своего волнения за Чонина. Исин отчасти понимал чувства женщины, ее растерянность, перезагруженность новой информацией, вскрывшимися поводами для размышлений, но все равно ощущал, как обида выжигает сердце. Ему даже не дали поговорить с Чонином.
- Пожалуйста, передайте ему, что я не злюсь на него, а то он и из-за этого может переживать, - с отчаянием бросил Исин, надеясь, что хотя бы эту его просьбу удовлетворят. Мать Чонина чуть помедлила и кивнула, но Исин не был уверен насчет того, что его слова, не затерявшись, дойдут до адресата.
Женщина взяла в руки свою сумочку и достала из нее кошелек.
- Я заплачу за вас, госпожа Ким, - сказал Исин, лишь только увидел это.
Она посмотрела на него чуть удивленно и с толикой недоверчивой боязни.
- Право, не стоит, - отказалась она.
- Пожалуйста, дайте мне хоть что-нибудь сделать для семьи любимого человека! – выпалил Исин слишком страстно и настойчиво. Он просто начал внезапно паниковать: в голову лезли мысли, что он так и не сумел ничего донести и потратил шанс впустую.
- Спасибо, - после некоторой заминки все же согласилась женщина.
Исин достал бумажник, проверил по меню, сколько стоят напитки, заказанные ранее госпожой Ким, и оставил на столе сумму, на всякий случай с лихвой покрывающую стоимость заказа.
Исин вышел из-за стола и пошел вслед за матерью Чонина, держась на почтительном расстоянии. По пути он размышлял, стоит ли предложить проводить даму до дома, и жалел, что не взял машину, однако на улице его ждал сюрприз в виде нетерпеливого и грозного господина Кима. Судя по его скучающему виду и тому, как он оживился, когда увидел супругу, он ждал уже долго, возможно, с самого начала разговора. Скорее всего, мать Чонина просто не хотела, чтобы импульсивный и строгий муж вмешивался в беседу, дающую ей надежду на улучшение состояния сына.
- Разрешите, я поговорю с господином Кимом, - тихо попросил Исин, и женщина дала молчаливое согласие.
Исин и сам не знал, что собирается сказать и на что рассчитывает, но думал, что мужчина определенно захочет прояснить с ним что-то, и предпочел не откладывать до того момента, когда ненависть закристаллизуется в отчиме Чонина и ее уже невозможно будет вытравить. Да, страшно, но это нужно перетерпеть. Исин подошел ближе и поздоровался с поклоном под девяносто градусов. Мужчина пробормотал что-то невнятное в ответ. Исин распрямился и получил яростный плевок в лицо:
- Зря я уступил жене и разрешил ей поговорить с тобой. Бессмысленный и несознательный поступок. Таких, как ты, лучше держать на расстоянии. А в идеале вообще сдавать в полицию и сажать за решетку.
Выдержка Исина мгновенно дала трещину. Разум и язык сработали одновременно и слаженно.
- Вы действительно хотите поставить меня на место ценой психики Чонина? Тогда вы очень скверный родитель.
Исин вновь поклонился, но уже сдержаннее, и зашагал прочь. В голове было пусто и звонко, и Исин радовался этому, потому что иначе стал бы задумываться о том, в какой мере успешно или провально он использовал свой шанс помочь.
|
| |
| |
| Лис | Дата: Чт, 30.07.2015, 03:43 | Сообщение # 24 |
|
Replay
загрузка наград ...
Модератор
Сообщений: 5268
Offline
| Часом позже Исин корил себя за то, что не спросил, вернули ли Чонину мобильник. Теперь же звонить мальчишке глупо: есть риск нарваться на чужой взрослый голос и заслужить еще несколько минусов вдобавок к имеющимся. И, возможно, стоило предложить тренировки под наблюдением, как с Крисом в начале знакомства. Исину претила сама мысль надзора во время занятий, но если показать родителям, что в танцевальном зале не происходит ничего аморального, что Чонин упорно работает и выкладывается до предела… И все равно, это было бы унизительно.
Хоть Исин и мучил себя размышлениями, они были абсолютно излишни, реально он мог только ждать какого-нибудь шага либо со стороны родителей, либо от самого Чонина. В конечном итоге он стал жалеть только о том, что не дал Чонину знать о разговоре с родителями: его ведь действительно могли не поставить в известность, а он имел право быть в курсе. Если бы только Чонин знал, он мог бы воспользоваться этим и додавить мать, тогда ее верная инициатива не заглохла бы впустую.
Исин дождался сдвига с мертвой точки уже через два дня. Он сидел в музыкальном магазинчике и трепал гитару, когда ему позвонили с номера Чонина. Гремучая смесь эмоций охватила его, когда он увидел на экране родное имя: внутри Исина вскипели, перелились через край и перемешались облегчение, желание, страх, нежность, недоверие и грусть. Когда Исин брал трубку, он более чем на половину был уверен в том, что звонит не Чонин. Однако надежду трудно было из себя вытравить и сила, с которой Исин желал услышать один определенный, и ни в коем случае не иной, голос, рвала его изнутри. Исин поднес мобильный к уху и услышал тихое:
- Син?
И в этот момент надежда выскочила на свободу, и без нее, давящей на грудную клетку, Исин испытал облегчение. Звонок от Чонина сигнализировал переломный момент. Теперь он просто знал, что все в порядке, чаша весов качнулась в нужную сторону.
- Чонин, - улыбнулся в трубку Исин.
- Хён, ты еще хочешь меня видеть? После всего, что было?
Исин заулыбался еще шире: Чонин вел себя как обычно. Те же самые виноватые и смиренные интонации, сдобренные легкой тревогой. То же не в меру серьезное «хён».
- Чонин! – привычной укоризной ответил Исин.
- А, ну если ты меня сейчас не пошлешь, то я уверюсь в том, что ты святой, - смех Чонина музыкой влился в уши Исина. Чонин отсмеялся и сказал уже деловым тоном: - Спасибо. Даже не за то, что ты от меня не отказался, а за то, что я мог быть уверен в этом. Я постоянно говорил, что со мной сложно, и, к сожалению, это до сих пор так. Син, я все же уломал родителей вернуть мне танцы. Но перед этим они хотят еще раз обговорить все с тобой. Теперь уже в моем присутствии. Я заартачился, когда они предложили мне найти другого учителя и... В общем… Ты примерно представляешь, чего ждать. Согласен прийти?
- Да! – крикнул в трубку Исин, вскакивая со стула и ударяя свободной рукой воздух – Приду, хоть сегодня. Сильно сложно было их уговорить? Тебя не изничтожили морально? Чонин, ты сам-то как?
В трубке послышалось легкое пофыркивание и сдержанное сопение.
- Я психанул так, что испугался даже папа. Думаю, ты был бы в шоке, если бы присутствовал. Но сейчас я в норме. Только слабость, как после болезни, и горло болит – сорвал голос. А на самом деле после истерики как-то и легче стало, и даже настроение повысилось. Больше не чувствую себя диванной подушкой.
Исин испытал еле заметное чувство гордости за то, что Чонин все же смог выплеснуть из себя негатив перед его источником.
- Ого, - заинтриговался он, - мальчик мой, жалко тебя, но видимо, все же не зря орал, если после этого тебе стало лучше. И если тебе разрешили танцевать.
- Честно говоря, танцевать мне разрешили после того, как я собрал вещи и поставил перед фактом, что ухожу жить к тебе.
- Что? – это заявление обухом ударило Исина по голове. Исин попробовал его переварить, но у него получалось плохо. Он представил себе логичное окончание такого бунта, и решил, что танцевать младшему разрешили в обмен на обещание не уходить из дома. Это компромисс, но даже он для Чонина был целой выигранной войной. Исин и не предполагал, что мальчишка может дойти до такого. Известие о переезде стало для Исина не меньшим шоком, чем для родителей Чонина. – Ух, нифига себе. И ты пообещал, что останешься дома, а они пойдут на уступки, и не будут мешать твоему желанию танцевать?
- Не совсем так, хён, - непонятным тоном ответил Чонин. – Они предлагали мне такое, но я сказал, что больше не могу, я выдохся. И напомнил, что уже сам имею право решать. И… Син, папа пробовал шантажировать меня лишением денег. Мол, раз я уже такой взрослый и самостоятельный, то и обеспечивать себя сам могу. Так что мне нужна будет твоя помощь. Вот. Прости, я должен был сначала у тебя разрешения спросить. Ты против? Если да, можно я тогда у тебя хотя бы несколько дней поживу, пока работу не найду? Ты же не выставишь меня на улицу?
Шок сковал все тело Исина и запечатал язык сургучом. Исин просто не мог до конца прочувствовать сказанное, поверить, принять и выдать адекватный ответ. А Чонин трактовал его молчание худшим образом, подозревая, что старший не хотел бы ограничивать свою свободу, ему неприятно будет чужое вторжение. Чонин, доселе уверенный, что имеет надежный тыл, вдруг понял, что, возможно, погорячился и придал их отношениям слишком большое значение. Он начал думать, что поставил другого человека в неудобное положение. Исин догадывался о мыслях младшего, и потому лихорадочно увязывал мысли со словами. Выходило плохо, поэтому Исин прекратил тянуть молчание и начал скопом подряд выдавать приходящее в голову, надеясь ничего не забыть в этом сумбуре.
- Чонин! Как ты мог так подумать? Я не могу выставить тебя на улицу! В смысле не то, что не могу, - не собираюсь. Я хочу, чтобы ты у меня жил. Очень. Я помогу тебе во всем. Мелкий, прекрати сопеть, ты сбиваешь с мысли!.. Я жду тебя. Не сейчас, а вообще. Я восхищен тем, что ты сумел отстоять себя. И я представляю, каково тебе было, если ты решил все таким радикальным способом. Чонин, во всем этом есть только одно но: я боюсь видеть глаза твоей матери. И даже представлять их выражение страшно.
В трубке раздалось тяжелое сопение, и Исин по нему определил, что Чонин и сам встревожен, но еще слишком взбудоражен, чтобы чувствовать себя виноватым.
- Котенок, - с ласковой осторожностью, как одноименное животное, позвал Исин, - тебя после такого финта не привязали к батарее? Согласие с твоим переездом не вписывается в сложившийся у меня образ твоих родителей.
- И все же они закрыли на это глаза. Хоть и в ужасе, - тихо ответил Чонин.
- Тогда я не понимаю, зачем они зовут меня к вам, чтобы поговорить по поводу танцев? Или это из-за переезда? Я-то думал, они хотят установить мне рамки, но это странно. Не ждут же они, что я стану держаться на расстоянии трех метров от тебя, когда ты будешь жить со мной в одной комнате?
- Не знаю, хён. Думаю, хотят воззвать к твоей совести. Мама считает, что она у тебя все же есть.
- И она права, - рассмеялся Исин. – Чонин, ты уверен в своем решении? Оно очень уж бескомпромиссное.
- Я устал от компромиссов, хён, - голос Чонина был тверд, спокоен и принадлежал взрослому человеку. Исин не осмелился спорить. Да и эйфория от прекрасной новости кружила голову. - Приезжай сегодня после семи вечера. А лучше пораньше. Не оставляй меня один на один с осознанием.
- Жди, мой хороший.
Исин пару секунд слушал гудки в трубке и только потом убрал телефон. Он завис, глядя в одну точку, пытаясь разложить эмоции от разговора по полочкам. Большей частью Исин испытывал тупое неверие. Такой поворот был слишком резким, чтобы он мог мгновенно принять его. Он радовался тому, что Чонин будет жить с ним, он этого хотел. Но для него это было скорее мечтой. Исина напугала радикальность решения Чонина. Он бы предпочел, чтобы мальчишка не ссорился с родителями и не заставлял их так сильно волноваться. Некоторых уступок, таких как тренировки и свидания, было бы достаточно. И Исин понятия не имел, в каком ключе в такой ситуации пойдет разговор с родителями.
Исин ушел со своей смены в магазине чуть раньше, чем обычно. Устав переживать, он в этот раз наплевал на внешний вид и поехал в том, в чем был: в джинсах и кофте с растянутым, пусть и не криминально, воротом. К Чонину Исин приехал в начале шестого. Он думал, что родителей еще не будет дома, и он успеет поговорить с Чонином с глазу на глаз, но те уже успели вернуться. Дверь Исину открывал Чонин в сопровождении отчима.
Раскланявшись, Исин по приглашению отчима прошел в гостиную и расположился в том же кресле, что и в прошлый раз. Чонин плюхнулся на подушку около его ног. Мать Чонина внесла поднос с чашками и церемонно расставила их на журнальном столике. Чонин распаковал коробку с печеньем и высыпал его в вазочку. Исин чутко прислушивался к атмосфере, но ничего не мог понять. Пожалуй, внятнее всех был Чонин: от него разило наглостью, дерзостью и непреклонным бешенством. Его столь непривычное состояние было очень сильным. Отчим, кажется, держал чопорный нейтралитет, и по нему было видно, что он не собирается вмешиваться в грядущий разговор, пока его к этому не призовут. А вот мать Чонина немного нервничала, но во взглядах, бросаемых ею на сына, сквозила беспомощная покорность. У Исина было стойкое ощущение, что главный сейчас Чонин. В комнате зависло неловкое молчание, когда никто не знал, с чего начать разговор, не тяготящее разве что виновника этой атмосферы.
- Чонин, когда у тебя экзамены? – первым нарушил тишину Исин.
- Через неделю, - небрежно бросил парень.
- И ты решил, куда будешь поступать?
- Да, все туда же. Медицинский. Но это не потому, что кто-то на меня давит. Я просто не вижу других вариантов, - тем не менее, в голосе Чонина была слышна обида. – Со всем этим бардаком я просто не выкроил время на то, чтобы подумать, чего мне хочется и к чему я способен.
Исин понял, что Чонина уже начинает заносить в жажде поругаться со всеми, и свою задачу на данный момент видел в том, чтобы не допустить этого. Абсолютно внезапно Исин осознал, что полностью поменял свое назначение: если сперва он пытался столкнуть Чонина с точки равновесия и заставить высказаться родителям, то теперь ему, похоже, придется служить миротворцем.
- Это не беда, - осторожно сказал Исин, - ты всегда можешь перейти в другой институт. Когда поймешь, что тебе подходит лучше.
Чонин с показным равнодушием вонзил зубы в печеньку. «Что за детский сад? – с досадой подумал Исин. – Что за ребяческая демонстрация обиды? Будешь вести себя как ребенок, никогда не станешь в чужих глазах взрослым».
- Да, ты прав, это все поправимо, - словно услышав Исина, серьезно сказал Чонин. – Мне надо нормально сдать экзамены, а там видно будет.
- А вы, позвольте узнать, где учились? – робко подхватила тему мать Чонина.
«Началось» - подумал Исин.
- В архитектурном.
- О, так вы сейчас работаете проектировщиком домов? Или у вас иная специальность?
«О, нет, нет, нет, - мысленно взвыл Исин, - неправильные вопросы! Вам не понравятся ответы!». Исин натянуто улыбнулся и вынужденно развеял заблуждение. Он старательно причесывал правду так, чтобы она и в ложь не превратилась, и в то же время выглядела презентабельно. Мать Чонина сделала свои выводы:
- О, так вы занятой и обеспеченный человек.
«Да, черт возьми, - подумал Исин, - но это не мешает мне быть счастливым разгильдяем».
- Недолго таковым осталось быть – скоро на шею сядет мелкий обормот, и денег-то поубавится, - сердито буркнул отчим. Мать Чонина стыдливо шикнула на него. Сам Чонин и бровью не повел.
- Я не буду сидеть на шее, - сказал он, сосредоточенно размачивая печеньку в чае, - Син, ты же не думал, что я буду как капризная девчонка, да?
- Нет, - опешил Исин, - Чо…
- Я найду работу. Я смогу обеспечивать себя сам.
- Чонин! – рассердился Исин. – Сперва нужно университет закончить. Ты не сможешь сконцентрироваться на учебе, если будешь впахивать на работе. У тебя вся жизнь впереди, и она практически целиком пройдет в офисе. Точно хочешь доказать, что ты офигеть какой самостоятельный?
- А что мне делать? – повысил голос Чонин. – Из дома я ухожу, и отец больше не обязан кормить и одевать меня. А ты, строго говоря, даже кров мне дать не должен. И мне будет позорно жить за твой счет.
- Позорно? – Исин разозлился не на шутку. – Глупый Чонин! Разделался с одними комплексами, и влез в другие. Ты НЕ будешь работать, пока не окончишь университет. Ты будешь танцевать. Я обо всем позабочусь, и не возражай мне тут.
- Но…
- Слышать ничего не желаю! Я столько с тобой возился, что просто не прощу тебе твою же загубленную молодость.
Исин замолк, переводя дух, Чонин смотрел ему в глаза со смесью непокорной обиды и обожания. Исин взял свою чашку и сделал первый за весь вечер глоток. Чай уже остыл и на вкус был как сырая водица. Исин вернул чашку на стол и поднял случайный взгляд на родителей Чонина из-за чего его тут же обожгло стыдом. Отчим рассматривал его как любопытный экземпляр, а мать прижала руки к сердцу в неосознанном жесте и глядела на него так, что душа переворачивалась. Но понять выражение ее глаз Исин не мог.
- Вы и вправду собрались заботиться о моем мальчике? – благоговейно спросила она.
- А до сих пор не заметно было? – не удержался взвинченный Исин.
Чонин с неодобрением покосился на него, и Исин мысленно попросил у женщины прощения за оскорбительный тон.
- Спасибо, - с материнской благодарностью сказала она. Отчим покачал головой, но, судя по всему, в его личном табеле напротив фамилии Чжан все же нарисовался плюсик. – Но, Чонин, мы с твоим отцом поговорили, и все же решили, что без денег ты не останешься. Я верю, что этот молодой человек настроен помогать тебе, но все же мы твои родители… Никакие ссоры не заставят нас от тебя отказаться.
Чонин запунцовел, и даже смуглая кожа не смогла это скрыть.
- Спасибо, ма, люблю вас, - тихо сказал Чонин, наклонив голову, чтобы спрятать дрожащие губы, - не за деньги.
- Знаю, мальчик мой. И… может… ты все же останешься?
Отчим прочистил голос и с повелительной небрежностью бросил:
- Да, оставайся.
Но Исин видел, что он тоже хочет, чтобы Чонин изменил свое решение.
- Нет, - твердо возразил младший. – Я застрял в болоте. Я не имею в виду вас и наш дом, но мне нужно что-то новое. Я хочу все резко поменять и перейти на новые рельсы. Мам, я вернусь. Потом.
Волевой и непреклонный Чонин был удивительно красив и, как ни странно, трогателен. Его любовь к дому и родителям была совершенно детской, но в мыслях он уже повзрослел. Исин с необъяснимой ностальгией смотрел на него и слушал его, и просто любовался.
- Сынок, ну почему? – срывающимся голосом воскликнула мать. – Скажи, что нам изменить, и мы изменимся ради тебя. Постараемся хотя бы.
- Не надо меняться, - ресницы Чонина на мгновение дрогнули, - дело не в вас. Просто когда я с Исином, я слышу себя, а не ваши голоса. Исин не навязывает мне темп, он только следит, чтобы я не сбился с выбранного мной. Что бы вы ни делали, я уже не смогу не внимать голосам из прошлого. Мам, я просто окрепну, перестану гнуться перед ветром – и вернусь. Тогда все будет как надо.
- Я не понимаю, - прошептала мать. – Дорогой, ты понимаешь?
Отчим Чонина отрицательно качнул головой, не разжимая сомкнутых губ.
- А вы? – с надеждой обратилась женщина к Исину.
- Понимаю, - признался он чуть ли не извиняющимся тоном. – Ему нужна смена обстановки, если грубым языком пояснять.
- В общем, я к Сину, - почти жизнерадостно подытожил Чонин, заглядывая ему в глаза. Однако Исин не разделял его восторгов.
- А может, послушаешься родителей? Ты еще даже школу не окончил. Ты сейчас просто распсиховался.
Исин сказал это на свой страх и риск, предвидя бурю отрицательных эмоций от Чонина. И не ошибся в худших ожиданиях. Первые несколько секунд Чонин непонимающе разглядывал его, а потом округлил глаза в неприятии и взорвался болезненной обидой.
- Что? Ты все-таки не хочешь со мной связываться? – Чонин выглядел бы зло и бешено, если бы в уголках глаз не скопились мелкие слезы, разом делая его облик уязвимым и хрупким.
- Чонин, нет! Да нет же! Я понимаю, тебе сейчас хочется повернуть все на сто восемьдесят, разорвать в клочья прописанные планы, окунуться с головой в неизведанное, но ты поступаешь опрометчиво. Уйти ты всегда успеешь. Не торопись.
- И сколько мне быть глупым Чонином?!
- Прекрати накручивать себя! Закончи сперва университет, а после делай, что хочешь. Хочешь – переезжай ко мне. Я буду ждать.
- Да? А если не дождешься? Что тогда, Син? Еще одна утерянная возможность в копилку моих несбывшихся желаний?
- Ну, хотя бы первые два курса закончи!
- Сдам выпускные экзамены – и к тебе, - с угрозой произнес Чонин.
- Экзамены и два семестра, - предложил Исин. Родители Чонина молчали, с тревогой ожидая результата торга и боясь вмешиваться.
- Экзамены и первый семестр, - насупился Чонин, - и я даже сумку разбирать не буду – там все равно лишь пара вещей.
- Идет, - перевел дух Исин.
Мать Чонина молча кусала губы, не веря своему счастью – отсрочке потери Чонина. Даже такой, вообще-то небольшой, срок казался ей спасительным. Исин радовался за нее так, что даже не переживал за жирный крест на немедленном переезде Чонина. Отчасти ему самому так было легче: к мысли о Чонине в его квартире еще надо было привыкнуть. Исин все еще видел перед собой школьника и относился к нему с учетом этого, хотя парень, что сидел напротив и пристально изучал его тяжелым внимательным взглядом, уже был достаточно ответственен, самостоятелен и решителен. Исин с внутренним вздохом осознал, что обратный отсчет взросления Чонина побежал быстрее и неумолимо близится к черте невозврата. Это не было плохо, но все равно немного печалило. Исин понимал, что задерживая Чонина дома, всего лишь проявляет собственную трусость и нежелание терять несмышленыша младшего. Эгоистично. Но Исин не был идеальным. Его заинтересованность в Чонине уже лишала его беспристрастности.
- Я хочу танцевать. Сегодня, - внезапно сказал Чонин, щелкая ногтем по чашке. – Син?
- Ну… можно, - рассеяно ответил он.
- Сына, а нам можно посмотреть? – робко спросила мать. – Я хочу видеть, что делает тебя счастливым.
- Нет, - жестко отрубил Чонин, но тут же спохватился и ласково погладил маму по руке, - я буду волноваться и дергаться, - пояснил он, - у меня не получится полноценно тренироваться. Увидите все на выпускном, когда я буду танцевать. Вы ведь поддержите мое выступление?
- Черт знает что, но раз тебе это так важно, - поддержим, - вмешался со своей репликой хмурый отчим, и мать Чонина согласно кивнула.
Чонин просиял. Напряжение и агрессия отодвинулись на второй план его эмоций.
- Ура, - с чувством сказал Чонин и тихо рассмеялся, - итак, я остаюсь жить дома до конца первого семестра, а потом переезжаю к Сину. Мои родители поддержат мое танцевальное выступление на выпускном. А сейчас на тренировку!
Чонин вскочил на ноги и потянул Исина за собой, побуждая подняться. Исин еле успел поставить чашку на стол и пробормотать что-то вежливое родителям Чонина, как его уже выволокли в коридор и толкнули к тумбе с обувью.
- Одевайся, я мигом, - расцвел в улыбке Чонин и умчался переодеваться и собираться. Исину не осталось ничего иного, кроме как медлительно обувать кроссовки и натягивать куртку и шарф. Чонин вернулся очень быстро, сжимая в руках сумку с тренировочной одеждой. За ним следом вышли родители, чтобы проводить. Чонин впрыгнул в кроссовки, накинул куртку и выставил Исина за дверь, не давая ему даже толком попрощаться. На улице Чонин уверенным шагом подошел к машине Исина и привычно нырнул на свое место. Исин опустился на водительское кресло, захлопнул дверь и достал телефон, погружаясь в знакомое деловое состояние, охватывающее его, когда дело касается тренировок.
- Сейчас позвоню и найду нам свободный зал, - сказал Исин, листая список контактов.
Чонин перехватил его руку и вынул из нее мобильный. – В чем дело?
Исин обратил внимание на Чонина и удивился. Младший был серьезен, сосредоточен и вокруг него разлилась аура непреклонности. Чонин выглядел как человек, который точно знает, чего хочет, и для которого не существует иного варианта развития событий, кроме того, что ему предпочтителен. Такое состояние Чонина было непривычно и ново Исину, а также не вязалось с недавней щенячьей радостью по поводу тренировки, и потому он застыл, стремясь все точнее уловить и детально рассмотреть.
- Мы не едем танцевать, - ровно сказал Чонин, - мы едем к тебе.
«Зачем?», - хотел спросить Исин, но вовремя осознал, что вопрос глупый. Исин лишь медленно кивнул и взялся за руль. Резкая смена настроения Чонина ошарашила его, но совсем с толку не сбила.
- Чонин, не…
- Это не протест. Я просто соскучился по тебе.
Исин замолк и тронул машину, гадая, каким будет Чонин, когда они окажутся дома. Они ехали в тишине, лишь Чонин барабанил пальцем по стеклу. Исин косился на него, Чонин это замечал и периодически поворачивался к нему, демонстрируя улыбку. Исина почему-то начало охватывать напряжение, схожее с тем, что было в начале разговора родителями. Когда Исин припарковал машину у музыкального магазина, Чонин звякнул перед носом Исина связкой ключей, улыбнулся и выскочил наружу отпирать двери.
Исин, не торопясь, заблокировал машину и спокойно поднялся наверх к себе. Он переступил порог своей комнаты, открыв рот и намереваясь предложить Чонину что-нибудь расслабляющее, но не успел даже пикнуть. Чонин за полу куртки втащил его в центр комнаты и прямо сразу начал деловито снимать ее с него. Исин столь удивился такому напору, что стоял безвольно, как кукла, и ждал, пока его освободят от верхней одежды.
Чонин упер ладони в плечи Исина и сделал несколько уверенных шагов вперед, оттесняя его. Когда до кровати осталось менее шага, Чонин с неожиданной силой толкнул Исина, и следом залез на постель к нему, удивленному и несопротивляющемуся. Чонин уселся ему на бедра и склонился, захватывая в плен обветренные ноябрьской погодой губы старшего. Исин даже не отвечал на поцелуй – он боролся. И не за право лидерства, а за воздух. Исин уже решился применить силу, когда, наконец, Чонин оторвался от его губ и переключился на ремень джинсов. Исин ошарашенно следил за возней младшего, пытающегося вытянуть конец из тугих петель, и полу в шутку, полу всерьез думал: «Ух, нихрена себе! Меня сейчас изнасилует мой собственный парень. Мой милый мелкий парень». А Чонин тем временем расстегнул ремень и даже зачем-то вытащил его полностью. Вжикнула молния, и Исин дернулся, чувствуя, пока еще через ткань, нетерпеливые пальцы. Чонин убрал руку и перенес ее выше, подцепляя кофту и пытаясь стащить ее. Предплечьем второй руки Чонин давил на пресс Исина, не давая ему сесть. И казалось невероятным, что у тощего мальчишки обнаружилось столько силы. Исин помог снять с себя кофту и потянулся к свитеру Чонина, но тот резко сел и сам избавился от одежды. Как и Исину, Чонин расстегнул себе ширинку, но дальше раздеваться не стал, спеша сперва насладиться прикосновениями. Чонин прильнул обратно, рьяно осыпая поцелуями и поглаживая теплыми ладонями его торс. Исин зарылся в шелковые прядки, успокаивающе просеивая их между пальцами, и шептал что-то нежное. По реакции Чонина сложно было понять, внимает ли он, или же ничего не слышит, не понимает и усмирять пыл не собирается. Исин не боялся младшего, он готов был отдать ему всего себя, но настойчивость и неистовство Чонина наводили на предсказание определенных последствий. У Исина даже мелькнула неуместная (а возможно, напротив, очень даже уместная) мысль: «Вот гадство, мне же после всего этого еще домой его везти…». Исин только надеялся, что когда все дойдет непосредственно до дела, Чонин обуздает себя. Иначе его несдержанность грозила обернуться Исину неприятностями.
Чонин сполз в сторону, но это не означило свободу Исина. Младший тут же по-хозяйски вцепился в его джинсы и начал стаскивать их, весьма бесцеремонно. Исин ощущал себя ребенком, которому мать собралась менять штаны. Курьезное сравнение, но у Чонина даже вид был такой же сосредоточенный и деловой. Окончательно обнажив Исина, Чонин разделся и сам, отшвыривая одежду через плечо в неизвестном направлении. Чонин угрем прополз по Исину и дотянулся до тумбочки, пошарился там и сунул старшему в руку найденный тюбик. «Классно, я еще и сам себя готовить должен», - пронеслось в голове Исина. Чонин опять встал над ним на колени и, не волнуясь за удобство старшего, которому он мешал заниматься необходимой, но несколько унизительной процедурой, принялся яростно зацеловывать губы, подбородок и шею, превращая ласку в терзания. Исину между делом удалось только открутить крышечку у тюбика и выдавить немного смазки на пальцы.
- Чего ты медлишь? – хрипло спросил Чонин, чуть отстранившись и гипнотизируя его потемневшими глазами. – Тебе неудобно?
Исин слабо кивнул. Чонин сверлил его мощным взглядом пару секунд, а затем сморгнул, и на смену хищническому выражению пришло хорошо знакомое Исину покорное. Внезапно Чонин плавно перекатился на спину, укладываясь рядом с Исином, и, закрыв лицо руками, развел ноги. Поднявшийся на локте Исин оценил смущенный вид младшего и испытал облегчение. Не то, чтобы он был против отдаться Чонину, просто его напрягала столь резкая смена ролей при учете бешенства Чонина. Исин не ожидал от него той ласки и нежности, что дарил сам, стремясь максимально расслабить и подготовить, но на долю аккуратности и сдержанности рассчитывал. Яростный голодный Чонин с этим бы не справился. Исин навис над Чонином так же, как и тот в недавнем времени, опираясь ладонью около его головы и локтем испачканной руки возле плеча.
- Не прячься, - тихо попросил Исин.
Чонин сперва отрицательно качнул головой, но затем все же убрал руки. Исин улыбнулся тому, что, лишившись защиты лица, Чонин крепко зажмурил глаза. А ведь еще совсем недавно Чонин успешно забывал про стыд в сексе.
- Ну, ты что, только что такой смелый был, а теперь зажимаешься, - пожурил Исин. – Чонин-а, почему ты стесняешься меня?
Чонин медленно разомкнул веки и ранимо улыбнулся, будто просительно.
- Я тобой горжусь, - сказал Исин на ухо Чонину, - и мне нравится твой напор. Это было сильно.
Чонин ухмыльнулся, уже уверенно, и закинул руку за голову, словно разлегся отдыхать на пляже, одновременно приподнимая бедра и разводя колени шире. Исин лизнул губы Чонина и плавно протолкнул палец, сминая тугое сопротивление. Чонин дернулся и вцепился в плечи Исина.
- Только полегче, - проговорил Чонин, рефлекторно сжимаясь. – Я… не готов.
Исин ласково погладил живот младшему.
- Когда это я вел себя с тобой жестко? – тычась носом в ребра парню и вызывая щекотку, спросил Исин. – Тс-с, я тебя не обижу. Просто ты опять излишне взбудоражен. Расслабься, котенок.
- Котяра! – смеясь, потребовал именовать себя Чонин.
- Да, мой котенок, ты уже настоящий котяра.
|
| |
| |
| Лис | Дата: Чт, 30.07.2015, 03:43 | Сообщение # 25 |
|
Replay
загрузка наград ...
Модератор
Сообщений: 5268
Offline
| Жизнь Исина облегчилась присутствием в ней Чонина, но отяготилась сопутствующими обстоятельствами. Все же ему было слишком стыдно перед родителями мальчишки, и он слишком часто думал о том, что ничего бы не было, веди он себя как положено нормальному ответственному человеку. Исин слишком поздно осознал, что, возможно, зря в свое время повелся на провокации Чонина и не оттолкнул его, а напротив, сам же и привлек. Не ему было решать, может ли уже Чонин зваться взрослым и подписываться на то, что, строго говоря, сомнительно. Но что сделано, то сделано, и влюбленное сердце уже не закроешь, нужно титаническое давление, чтобы захлопнуть дужку амбарного замка на нем.
Исин виделся с Чонином каждый день, причем в его же доме при родителях. Те сочли такой вариант за лучшее, Исин не хотел нарываться, а Чонину было просто все равно – у него началась паника перед экзаменами. Исин приходил даже не пообщаться с младшим, а поддержать его и помочь ему. Который раз он заставал Чонина в растрепанных чувствах, готового либо бить посуду, либо прятаться в угол и тихо хандрить. Тогда он отвешивал отрезвляющий подзатыльник, отправлял Чонина бегать вокруг дома и заставлял делать разминку по всем правилам. Отчим Чонина сначала хотел было возмутиться бездарной потерей времени (тренировки иной раз и по два часа длились), когда, казалось бы, единственный логичный выход – учить и учить, но, заметив, что после физических нагрузок Чонин становился спокойнее и работоспособность его увеличивалась, предоставил Исину самому строить график подготовки. Исин даже не пытался составить план, по которому Чонин успевал бы охватить все темы. Он понимал, что это нереально, если отводить время на отдых. А Чонин нуждался в передышках. Они вместе повторяли наиболее популярные темы на экзаменах, и Исин периодически тестировал Чонина. В принципе, младший справлялся хорошо, даже отлично. Чонин все знал, ему требовалось лишь освежить знания в памяти. Его начинало клинить, лишь когда он волновался, – тогда он напрочь забывал все и лепил глупейшие ошибки по невнимательности. Когда такое начинало происходить, Исин отбирал у Чонина учебники, просил у его матери кружку чая и сажал его за просмотр комедий. Чонин расслаблялся и позже легко решал те задания, с которыми не мог справиться сразу.
Родители Чонина стали относиться к Исину менее напряженно, видя, сколько он делает для их сына. Конечно, восторгов по отношению к нему взрослые по-прежнему не испытывали, но отсутствие косых взглядов уже радовало. Спасая Чонина, Исин жертвовал собой: недоедал, недосыпал, занимался собственной работой урывками, пока младший готовился самостоятельно. А однажды Исин, переутомленный, вообще уснул на диване в гостиной семьи Ким. С утра он сильно удивился, что вечером его никто не разбудил и не выставил домой, но чувствовал благодарность за такую возможность отдохнуть, а также за теплый плед и подложенную под голову подушку. Вкусный запах и шипение масла, доносящиеся из кухни, породили в Исине ностальгическую нежность и тоску по дому, ему захотелось увидеться с собственной матерью и поговорить с ней не по телефону, а сидя напротив нее. Проявления его настроения заметила госпожа Ким, к которой он вышел поздороваться. Исин слишком размяк в то утро и не стал скрывать причину, а честно рассказал о своем желании. Разглядев в Исине не просто мужчину, но еще и любящего сына, мать Чонина, кажется, окончательно успокоилась. Пожалуй, принять даже неправильное счастье может только женщина. От отца Чонина подобной лояльности ждать не приходилось, но втайне он уважал решительность, смелость и ответственность Исина.
Меж тем череда экзаменов у Чонина прошла и остался последний. Все предыдущие экзамены он, по собственным ощущениям, сдал хорошо. Да и до нервных срывов дело даже близко не доходило благодаря умению Исина чувствовать настроение младшего и управлять им. Измотанный Исин ждал этого экзамена как избавления. Он уже четко решил, что после него временно оставит Чонина и займется собственными поднакопившимися делами. Вечером перед экзаменом вконец расслабленный и уверенный в себе Чонин захотел качественно заняться растяжкой. Исин, уже проверивший уровень знаний младшего и вполне им довольный, с энтузиазмом поддержал его желание. Настроение у обоих было почти праздничное, и Исин позволил себе издевательства над учеником.
- Ненавижу тебя, - хрипел Чонин, сложившись пополам на ковре в гостиной. Он обхватил щиколотки руками, впиваясь пальцами в ткань штанов от боли и утыкаясь носом в колени. Исин сидел на его спине и почти всем своим весом давил на него. Прошло уже достаточно времени в такой позе, но не столько, сколько запланировал Исин.
- Да-да, я верю в твои искренние чувства, - бросил Исин, листая журнал, стащенный со столика.
- Я себе связки порву! – взвыл Чонин.
- Голосовые? – невинно уточнил Исин. Он ни за что не поставил бы под угрозу здоровье Чонина и не сделал бы ему слишком больно. У Чонина была отличная растяжка и вес Исина, пусть и с дискомфортом, он выдерживал.
- Айщ! – воскликнул Чонин, стуча ладонью по полу.
В этот момент в гостиную зашла мать Чонина.
- С возвращением, госпожа Ким! – улыбнулся находящийся в отличном настроении Исин. – Как прошел ваш день?
- Спасибо, хорошо, - вполне дружелюбно отозвалась женщина.
- Мам, он меня ненавидит, убери его, убери! – по-детски завопил Чонин, пытаясь извернуться и послать матери щенячий взгляд.
- Ты сам этого себе требовал, - немного устало напомнила женщина.
- Я ж не об этом… - обиженно надулся Чонин.
- Ладно, хватит с тебя, - сжалился Исин и плавно встал со спины младшего. Он помог ему медленно разогнуться и расслабить мышцы. – Живой? – участливо спросил он.
- Вполне, - бодро ответил Чонин, встряхивая ногами. – На самом деле, не так уж и ужасно.
- На шпагат сядешь?
- Ща.
Чонин встал посреди комнаты и продемонстрировал идеальный шпагат на правую ногу, затем, не поднимаясь, перешел на поперечный и закончил почти полным на левой ноге. Чонин пару раз качнулся, пытаясь сесть ниже, а затем неспешно поднялся
- Браво! – зааплодировал Исин. – Пожалуй, у меня так не получится уже.
- Я тебе помогу, - с угрозой заявил Чонин, надвигаясь на него и пытаясь ухватить за рубашку. Исин пятился и пытался отбиться журналом.
- Не стоит, - смеялся он, - мне вполне хватает моей растяжки. Я не собираюсь больше показывать чудеса танцевального искусства, это теперь твоя прерогатива.
- Тренер ты или кто?.. – возмутился Чонин, делая резкие выпады вперед.
Наблюдающая за всем этим госпожа Ким умиленно, но печально вздохнула.
- Вы похожи на дружных братьев, - сказала она и, не желая более оставаться с ними в гостиной, удалилась на кухню.
Исин невольно нахмурился. Он, в отличие от Чонина, намек понял. Но обнадежить женщину не мог. Как бы ей ни хотелось, стать Чонину просто старшим другом у него уже не получилось бы, отношения их давно и бесповоротно вышли за рамки братских. Пока Исин в очередной раз переживал из-за их связи, Чонин, решивший, что второго измывательства над собой не потерпит, вернулся за учебники. Тем временем с работы пришел и отчим. Чонин поприветствовал отца, а Исин начал собираться домой.
- Уже уходите? – без особых эмоций спросил господин Ким.
- Да, пора. У меня тоже дела скопились, надо бы ими заняться, - ответил Исин. – Я приеду утром за Чонином, если позволите.
- Удачно поработать, - нейтрально пожелал отчим. – Что ж, раз раньше вы отвозили Чонина на экзамены, думаю, можете сделать это и завтра.
- Благодарю, - поклонился Исин. Каждый разговор с отчимом его парня, пусть короткий и подчеркнуто вежливый, давался ему нелегко. Исин несколько побаивался этого человека, который мог наложить вето на их с Чонином отношения. Но пока, вроде, все было относительно неплохо.
Исин зашел на кухню попрощаться с госпожой Ким, и та тут же засуетилась, накладывая ему в пластиковый контейнер еды.
- Что вы, что вы, спасибо, не стоит утруждаться! – попробовал отпираться Исин, но женщина приглушенно, но с настойчивостью стала уговаривать его взять ужин. Исин понял, что мать Чонина не хочет, чтобы ее муж услышал и отметил проявления ее благосклонности, и потому молча принял контейнер. Все же это был знак ее расположения, и не стоит дразнить этим отчима Чонина, если он до сих пор не держит Исина за родного (что и понятно). Исин распрощался с женщиной и прошел в гостиную к Чонину.
- Ложись спать вовремя, - напутствовал Исин, ласково трепля младшего по волосам, пользуясь отсутствием его родителей в комнате.
- Хорошо, хён.
- Жду от тебя завтра великолепного настроения, - Исин провел ребром указательного пальца по переносице мальчишки.
- Обязательно, хён. Благодаря тебе у меня все отлично.
- Рад, - коротко шепнул Исин, прикасаясь губами к губам Чонина. Это был их первый поцелуй за довольно долгое время. И то, что он носил абсолютно невинный характер, кажется, лишь еще больше придавало ему ценности.
- До завтра, хён, - улыбнулся Чонин, и Исин, наслаждаясь его светлой открытой улыбкой, медленно кивнул. Исин чувствовал, что миссия выполнена, раз Чонин счастлив.
Исин отстранился и ушел в прихожую обуваться и одеваться.
- Син! – позвал бесшумно возникший Чонин, когда старший уже стоял в дверях.
- Да?
- Отметим завтра окончание экзаменов? Можем еще Криса с собой взять.
- Само собой. Подумай пока, чего хочешь в награду. Хочу сделать тебе подарок.
- О, ну я-то знаю, чего хочу, - сыронизировал Чонин, складывая руки на груди и сверля Исина взглядом. – Только, пожалуйста, не надо резких фруктовых запахов. И я скоро перестану адекватно воспринимать клубнику.
- Чонин, тс-с! – шикнул на младшего стремительно краснеющий Исин. В последнее время Чонин начал терять страх и мало себя контролировал, бросая иногда такие фразы с такими двусмысленными интонациями, что Исину приходилось поспешно исправлять ситуацию или молиться, чтобы родители Чонина не услышали. – Знаешь что, обойдешься без подарков. Я и так в тебя вложился, как в космический проект.
Чонин захихикал.
- Вот именно, хён, хватит с меня. Мне достаточно будет твоей компании, и просить от тебя подарка мне кажется неправильным.
- Но я сам предложил.
- Хён, - укоризненно произнес Чонин.
Исин в деланом раздражении цыкнул зубом.
- Ладно, мелкий, до завтра.
- Пока.
Исин вышел на улицу, предоставляя Чонину самому закрывать дверь, и побрел к автобусной остановке. Холодный воздух щипал уши, и Исин зачесал на них отросшие волосы. Исин был спокоен за предстоящий экзамен, но вопрос будущего Чонина еще стоял остро. Но решение никак не приходило, несмотря на то, что Исин и Чонин ранее обсуждали создавшееся положение. Исин искренне желал мальчишке найти удобный и приятный вариант. Он сильно волновался из-за этого. Он вообще стал замечать за собой существенный крен отметки «важное» с себя на Чонина. Исин был чутким и готовым к помощи человеком, но никогда еще он не ставил чьи-то интересы выше собственных.
- Любовь, - обреченно выдохнул он вслух. Проходящая мимо девушка расплылась в улыбке, склонила голову, чтобы ее не было заметно, и заспешила прочь.
Исин проводил ее взглядом, гадая, есть ли у нее возлюбленный. Он склонялся к тому, что есть: она улыбалась реплике Исина как чему-то хорошо знакомому и приятному. «Везучий я засранец, - продолжил уже мысленно общаться сам с собой Исин, - я это испытал. Пусть с мальчишкой, пусть с настоящим бедствием. Но с таким прекрасным».
Греясь в своих мыслях, Исин запустил ладонь в карман и вытащил мобильный. Собственное счастье заставило его вспомнить чужое горе и сочувствовать ему.
- Алло, Крис? – сказал Исин в трубку, когда отзвучали гудки и послышались шорохи.
- Привет, - отозвался Крис. - Как дела?
Исин прислушался к фоновым звукам. Что-то звякало, гремело, доносилась музыка, но все это перекрывал вдохновенный басовитый монолог.
- Это что, Чанель? – спросил заинтригованный Исин. – Что у тебя там происходит?
- Это Чанель, - подтвердил Крис, - а еще Минсок, Чондэ и… господи, а это что за радуга?..
- Это Сехун, - просветил Исин. – И он серьезный парень. Так что за пьянка?
- Ты не поверишь, - с сарказмом сказал Крис, - они отмечают сдачу экзаменов у школьников. Тоже мне, нашли повод. И место. Чанель оправдывается тем, что мне нужна компания.
- У Чонина последний экзамен завтра, - сообщил Исин.
- Мне тут Чанни подсказывает, что и завтра он отмечать тоже будет. Что? Он уточняет, что я тоже буду квасить.
Исин не сдержал смешка.
- Нет, передай Чанни, что завтра ты наш. Пойдешь праздновать со мной и Чонином?
В трубке послышались чьи-то вопли, грохот и сехуновские бесстрастные комментарии.
- Я бы хотел, - ответил Крис после явных звуков борьбы за телефон, - но, может, вам лучше вдвоем провести это время?
- Начина-ается! - закатил глаза Исин. – Сперва Чонин не хотел быть третьим лишним в вашей с Тао реальности, теперь ты боишься разбить нашу пару…Когда вы уже перестанете излишне серьезно к этому относиться? Ты наш друг, и мы давно с тобой не общались.
- Тогда увидимся, - откликнулся Крис. – Эй, Чан!..
Обрывки гневной тирады Криса потонули в общем хохоте и сопении в трубку.
- Слуш, Син, - раздался голос Чанеля, - ты бы брал за шкирку своего мелкого и тащил сюда. У нас тут ве… О, да, как бы ты, Крис, не ворчал, у нас чертовский весело.
- Вы Криса до ручки доведете, он не фанат шумных вечеринок, - посетовал Исин, но его никто уже не слушал. Чанель повесил трубку.
|
| |
| |
| Лис | Дата: Чт, 30.07.2015, 03:44 | Сообщение # 26 |
|
Replay
загрузка наград ...
Модератор
Сообщений: 5268
Offline
| На следующий день Исин отвез Чонина на экзамен, а сам расположился в близлежащем кафе, достал ноутбук и сел работать. Ему нужно было успеть проделать приличный объем до возвращения младшего. Исин стучал по клавишам, не отвлекаясь ни на что, кроме, разве что, глотка кофе, и когда прозвенел его телефон, возвещая, что Чонин освободился, Исин удивился тому, что время пролетело так быстро и незаметно. Расплатившись, Исин поспешил к машине. Чонин уже ждал его, нарезая меланхолические круги около машины.
- Ну как? – спросил Исин, за плечи притягивая к себе Чонина и ероша его волосы.
- Да вроде нормально, - пожал плечами Чонин. – А ты чем занимался?
- Работал, - лаконично ответил Исин и подтолкнул младшего к машине. – Заедем сперва к Крису?
Чонин не ответил, да этот вопрос и был излишним. Практически в мгновение ока Исин и Чонин домчались до дома Криса. Чонин влетел в подъезд и рванул вверх по ступенькам, даже не дожидаясь Исина, который неторопливо закрыл машину, а подняться вверх предпочел на лифте. Когда Исин добрался до нужного этажа, Чонин уже трезвонил в дверь. Крис открыл не сразу, спустя некоторое время, и когда он, наконец, соизволил явить себя, Исин и Чонин получили возможность насладиться растрепанным и потерянным его видом.
- Ты что, не ждал нас? – спросил Исин, задерживаясь взглядом на надетой наизнанку домашней футболке.
- Ждал, но все проспал, - с виноватыми интонациями произнес Крис. – Эти вчера допоздна бесились.
- Ничего страшного, - заявил Чонин, протискиваясь мимо долговязого подтормаживающего Криса. – Умывайся, одевайся и поехали.
- А? Сейчас… - растеряно протянул Крис и посторонился, пропуская Исина внутрь квартиры.
Исин запер дверь, а Крис отправился прямиком в ванную.
- Син? Хочешь чаю? – проорал Чонин из кухни.
Исин усмехнулся: младший без стеснения орудовал в чужом доме, как в собственном. Чонин больше не воспринимал Криса как учителя и потому позволял себе некоторую долю наглости. Очаровательной и безвредной, надо сказать.
- Нет, спасибо, не надо, - крикнул в ответ Исин, проходя в комнату. Ее «содержимое» заставило брови Исина приподняться.
Похоже, Крис так и не сумел прошлым вечером выставить своих новых друзей из дому, потому что сейчас эти люди вповалку сопели на его узкой кровати. Где спал сам Крис, оставалось только догадываться. Самый привередливый и самый несговорчивый, Чондэ занимал большую часть кровати, и его никто не смел касаться. Рядом умостился длинный бесстрашный Чанель, во сне удерживающий руку Минсока вместо подушки. Сам Минсок практически лежал на полу, лишь верхняя часть его туловища покоилась на кровати. И совершенно обособленно под письменным столом, подложив под голову крисову толстовку, дрых Сехун.
- Парни, подъем! – рявкнул Исин, отдергивая шторы и попутно легонько пиная удачно подвернувшийся бок Сехуна.
Сехун открыл совсем не заспанные глаза и укоризненно уставился на Исина, а вернее, на его ноги. Следом завозился Чанель. Минсок и Чондэ не реагировали.
- Попрошу убрать свои конечности из зоны видимости, - с достоинством попросил Сехун. Исин фыркнул, отошел от стола и принялся трясти Чанеля, следующего кандидата на пробуждение.
- ‘твали! – буркнул Чанель и сильнее вцепился в руку Минсока. От полученного неудобства Минсок начал просыпаться. Его стал осторожно будить подоспевший на подмогу Чонин.
- Хён, - тихо звал он старшего, аккуратно покачивая его за плечи, - хён, пора вставать.
Вытащенный голосом и действиями Чонина из забытья, Минсок проморгался и уставился на свою руку, придавленную тяжелой чанелевской головой.
- Господин Пак, освободите мою конечность, - сверля взглядом друга, произнес Минсок. И коль скоро его просьба не возымела действия, выдернул руку и ей же отвесил Чанелю оплеуху.
- Просыпайся, придурок, из-за тебя мы тут!.. Ох, стыдно перед Крисом. Где он, кстати?
- Подумаешь, переночевали в его квартире, - пробурчал Чанель, отмахиваясь и переворачиваясь на другой бок, лицом к Чондэ.
- В ванной, - ответил на вопрос Минсока Исин. – Не переживай, Мин, у Криса нечасто такое веселье на дому, ему полезно встряхнуться и вспомнить, что он еще совсем молодой.
Минсок с сомнением поглядел на Исина, но спорить не стал. Чонин тем временем приходил в восторг.
- Хёны, вы такие классные, - лучась позитивной энергией, возбужденно протараторил Чонин. – На вас весело смотреть.
- Весело? – почти с угрозой произнес Чондэ, разбуженный громким голосом Чонина. – Мальчик, ты блаженный что ли? Совсем дурачок? Обычная пьянка.
Чонин уставился в плохо читаемое лицо напротив. Чондэ улыбался хитро, а взгляд был неоднозначный и заставлял подозревать его обладателя в сокрытии всех настоящих эмоций и мыслей.
- Чондэ, - представился он, прямо с кровати протягивая Чонину руку для пожатия.
- Чонин, - ответил младший, осторожно пожимая ее, - я па…
- Парень Исина, знаем, - резко оборвал его Чондэ, тут же переключая внимание на Чанеля. – Пак Чанель, прекрати дышать на меня. Я не хрусталь, меня протирать не надо.
Чондэ положил ладонь на лицо Чанеля и отвернул его от себя. Тот недовольно замычал, потянулся за местью, но Чондэ уже спрыгнул с кровати. Рука Чанеля ухватила только подушку. Чондэ поздоровался с Исином и ушел в направлении то ли ванной, то ли кухни. Следом за ним увязался и Минсок. Свежий и бодрый Сехун все сидел на полу, со своего места рассматривая Чонина, внимание которого было сосредоточено на Чанеле. Исин и Чонин вдвоем пытались уговорить его подняться, но Чанель лишь крепче обнимал подушку и на все аргументы отнекивался.
- Да оставьте вы его, - подал голос Сехун, - как только тусовка переместится в другое место, он тут же там объявится. Вы его только развлекаете своими разговорами, а он должен заскучать, чтобы захотеть покинуть кровать.
Сехун поднялся с пола и подошел к Чонину, рассматривая его с близкого расстояния. Чонин, в свою очередь, с вежливым недоумением оглядывал пестрящие всеми цветами радуги волосы, проколотые губы и балахонистую невнятного цвета одежду.
- Да ты вроде ненамного младше меня, да? – спросил Сехун Чонина. Чонин растерялся.
- Всего пара лет разницы, - ответил за него Исин.
Сехун узко улыбнулся, невольно привлекая внимание Чонина к пирсингу на губах.
- Све-ерстник, - довольно протянул разноцветный, панибратски закидывая руку на плечо Чонину. – Меня зовут Сехун. Чонин, да? Парень Исина, да?
- Все верно, - подтвердил Чонин, нисколько не возражая против вторжения в личное пространство. – Слушай, всегда было интересно… А с пирсингом удобно?.. Ну, там, говорить, есть, целоваться…
- Хочешь попробовать? – хохотнул Сехун и со вполне серьезным видом провел языком по металлическим колечкам и гвоздикам.
Чонин оторопел. Он просто остолбенел, как замороженный, так что даже руку Сехуна с себя скинуть не смог. Исин не выдержал его до крайности изумленного вида и в голос засмеялся. Чонин с обидой посмотрел на него, не веря, что старший не собирается ревновать и спасать его, но Сехун успел успокоить раньше Исина.
- Не воспринимай так серьезно, - сказал он Чонину, - я, вообще-то, натуральнее всех присутствующих здесь вместе взятых, за исключением, может быть, Чондэ. Это шутка, Чонин-а, шутка.
Чонин несколько расслабился, но от подозрений отделался еще не до конца, однако высказать их вслух стеснялся. Сехун заметил невысказанное и счел за лучшее сразу до конца развеять сомнения.
- Я покрасился и сделал пирсинг, потому что мне так нравится, а не чтобы заявить кому-то что-то. Это стиль, а не клеймо, здесь нет никакого подтекста, - сказал он и отпустил плечи Чонина. Чонин устыдился своих мыслей и в стеснении начал отступать поближе к хорошо известному Исину.
- Прости, - промямлил Чонин, - я не хотел, чтобы ты подумал, будто я… В общем, прости. Надеюсь, тебя не слишком часто достают расспросами из-за внешности.
Сехун неопределенно пожал плечами. На его спокойном собранном лице не отразилось ни капли недовольства.
- Я привык, - ответил он. – Мои друзья ничего против не имеют, в моем колледже я не единственный такой, поэтому ко мне относятся с пониманием, а на всех остальных я просто не обращаю внимание. Вся жизнь пройдет не так, как хочется, если слушать кого-то и подстраиваться под чужое мнение.
Чонин вцепился в Сехуна долгим задумчивым взглядом, который длился до тех пор, пока Исин не потянул младшего прочь из комнаты, на кухню, туда, где собралась вся бодрствующая компания. Минсок и Чондэ уже грызли какие-то печенюшки, запивая их кофе, а Крис, стоял перед открытым холодильником и явно не знал, что делать. Исин захлопнул дверцу, лишая блондина лицезрения вводящей в ступор картины.
- Собирайся, перекусишь чего-нибудь по дороге, - сказал он, избавляя Криса от текущей проблемы.
- А куда вы? – поинтересовался Минсок.
- Куда-нибудь. Отметим сдачу экзаменов у Чонина, - сказал Исин. Крис, все еще пребывая в прострации, удалился в комнату переодеваться. Ему на смену нагрянул любопытный Чанель.
- А чейто у вас тут происходит? – спросил он, возникая за спиной у Исина и тараща свои огромные жизнерадостные глазищи.
- Син, Крис и Чонин собираются отмечать завершение экзаменов, - повторил для Чанеля Минсок.
- О-о, - загорелся Чанель, - круто. Давайте, я с вами!
- Тебя никто не звал, - быстро отрезал Исин. – У нас своя локальная компания. Крис от тебя еще отдохнуть должен. И вообще… Что вы здесь все делаете? Что, ни у кого работы нет?
- У меня работа вечером, - подал голос Сехун.
- К тебе у меня, считай, нет претензий, я больше Чанеля имею в виду.
Великовозрастный Чанель надулся, как отчитанный ребенок.
- Есть такое понятие отпуск, - пробубнил он. – Мы с Минсоком в отпуске. Завтра уезжаем, а сегодня еще тут обретаемся. Вот кто здесь просто халявит, так это Чондэ.
- Пак Чанель, когда ты уже запомнишь, что я работаю по выходным, но отдыхаю два дня в будни? – холодно спросил Чондэ, устремляя на друга строгий взгляд.
- У-упс, забыл, - спохватился Чанель, - просто такой распорядок жизни не вяжется у меня с твоим образом. Ладно, проехали. Так почему ты не хочешь брать меня с собой, Син?
Чанель поднял на Исина (именно поднял, ему удалось подчеркнуть это даже несмотря на разницу в росте) преданный наивный щенячий взгляд, который, по идее, должен был растрогать.
- Тебя слишком много, - безжалостно ответил Исин, - но я не против твоей компании. Так что если Чонин и Крис захотят, можешь пойти с нами.
- Я хочу, - поспешно заявил Чонин. Перспектива прогулки с друзьями весьма импонировала ему. И не важно, что, фактически, друзья были не его, а Исина. Чонину приятно было ощущать себя в большой тесной компании.
- Чудно! – хлопнул в ладоши Чанель. – Пойду спрошу Криса.
И Чанель умчался психологически обрабатывать своего нового друга.
- У Криса нет шансов, - прокомментировал Чондэ, - он слишком восприимчивый. Не сможет сказать «нет».
- Мне кажется, не все так плохо, - мягко сказал Минсок, - да, Чанель несколько раздражает его, впрочем, как и нас всех. Но это не мешает испытывать к нему симпатию. Не думаю, что Крис так уж против.
- Совсем не против, - заявил из коридора Сехун. За это время он успел сходить на разведку в комнату. – Сейчас они спорят о погоде на улице. Чанель требует дать ему теплый свитер, а Крис обвиняет его в отсутствии предусмотрительности. Думаю, они утрясли вопрос совместного досуга. А раз так… Чонин, позволь присоединиться к вам.
Чонин, несколько удивленный тем, что людям старше требуется его разрешение, поспешно утвердительно кивнул.
- Конечно, давай с нами, - взволнованно произнес он, предвкушая новое для него чувство прогулки в сопровождении друзей.
- Тогда и мы с Мином присоединимся, - решил за двоих Чондэ.
Сехун удовлетворенно кивнул и удалился в коридор обуваться, чтобы подать пример и выгнать всех из квартиры. Следующим за ним после секундного колебания пошел Чонин. Последними из квартиры выбирались вяло переругивающиеся Крис и Чанель.
Исин оценил размер компании и понял, что машину придется бросить. Впрочем, все были только за прогулку. Дружной гурьбой шли они вперед по тротуару, не особо задумываясь о конечной цели. Периодически все, кроме Чонина, шикали на слишком громкого и, к несчастью, слишком голодного, а потому неуправляемого Чанеля. Из-за узости дорожки компания невольно разбилась на группы поменьше. Чондэ одиноко и самодостаточно возглавлял процессию, наслаждаясь прогулкой и собственными мыслями, следом за ним шли Исин и Минсок, нашедшие общую тему для обсуждений в перепланировке квартиры последнего. Практически дыша в затылки, за ними тащились Чанель и Крис. Сонный Крис лишь изредка вставлял в монологи Чанеля свои краткие реплики, и тот каждый раз бурно на них реагировал, радуясь хоть какому-то проявлению интереса со стороны блондина. Чанель не понимал, что Крис может получать удовольствие, просто слушая, ему все казалось, что он недостаточно старается и плохо его развлекает. Замыкали шествие Чонин и Сехун. Последний никуда не спешил и шел в своем умеренном темпе, а Чонин не хотел его бросать, поэтому они отстали и плелись на приличном расстоянии, что нисколько не волновало Сехуна. Он брел, засунув руки в карманы и глядя под ноги прозрачным взглядом, таким, будто всматривался сам в себя. Чонин украдкой смотрел на него, и ему нравился его безмятежный философский вид. Казалось, Сехун настолько отстранен от мира, что даже не мерзнет, хотя одет не по погоде легко. Но отчуждение его было иллюзорным.
- Давно не общался с кем-то младше меня и даже с ровесниками, - сказал Сехун, и Чонин вздрогнул от неожиданности, - одногруппники не в счет.
- Почему так? – односложно полюбопытствовал Чонин, прежде чем успел оборвать себя.
- Я вырос в квартале, где практически не было детей. Самый близкий мне по возрасту друг детства – Чанель. Просто так складывалось, что вокруг меня не оказывалось сверстников, - ответил Сехун. – Были, конечно, школьные друзья, но те все равно кучковались по территориальному признаку. Вместе в школу и обратно ходить приятнее. Я жил слишком далеко, поэтому мои одноклассники общались друг с другом больше, чем со мной. А детям и подросткам не так много времени нужно, чтобы полностью обновить обсуждаемую информацию. Получалось, что я вечно не в теме.
- Неприятно, - поежился Чонин. Он представил ситуацию Сехуна, и ему стало болезненно одиноко. Сочувствие усугублялось собственной проблемой неналаженного контакта с одноклассниками.
- Сначала было неприятно, - спокойно сказал Сехун, - но потом я понял, что это дает мне свободу. Я не зависел от мнения однокашников, никогда ни под кого не подстраивался, а мое мировоззрение складывалось людьми взрослее меня. То есть, мне было куда расти. Гляжу, ты тоже больше с теми, кто постарше, общаешься.
Чонин стушевался. Слова Сехуна показались ему неоправданной похвалой.
- Так случайно получилось, - поспешил возразить он, - я не специ…
- Такое никогда не происходит нарочно. Никто не выходит из зоны комфорта просто так. А у тебя однозначно есть склонность к… м-м, росту что ли? Иначе ты не выбрал бы Исина. А он ни за что бы не посмотрел на мелкого школьника. Я знаком с ним достаточно долго, чтобы утверждать, что ты интересный, на основании только факта твоих с ним отношений.
Щеки Чонина запылали. Возможно, его смуглая кожа не отражала того насыщенного оттенка, что должен был бы проявиться, но вот сам он в полной мере ощущал жар, жжение от смущения. Сехун размеренно, почти занудно говорил льстящие слова. И, наверное, именно такой его тон и обманчиво скучающий вид располагали к нему. Чонину уже нравился этот внешне прохладный и недоступный парень. И невероятно приятно и интересно было обнаружить в нем теплую открытую другим людям сердцевину.
- Наверное, так и есть, - неожиданно для самого себя согласился Чонин и тут же удивился собственным словам. Он впервые признавал себя интересным не так, чтоб в протестующих мыслях, а вслух, перед другим человеком, да еще и не задумываясь и вполне серьезно. Чонин так поразился этому факту, что замолк. Сехун словно чувствовал и ничего не говорил, предоставляя Чонину время привыкнуть к новому ощущению.
Заговорил Сехун чуть позже. Чонину нравилось общаться с ним. Сехун не спрашивал его ни о семье, ни об учебе, ни о планах на будущее, ни о чем-то еще, что болезненно отзывалось в незажившем сердце Чонина. Он непринужденно находил нейтральные темы, которые Чонин с удовольствием подхватывал и развивал. Чонин чувствовал себя счастливым, просто разговаривая. И ему безмерно приятно было видеть впереди идущую толпу, которая, так или иначе была связана с ним. Из всех них своими друзьями Чонин не мог назвать пока только Чондэ и Сехуна. Но с разноцветным дружба уже складывалась сама собой, а Чондэ, кажется, был вполне лоялен, хоть и несколько сложен в общении. Чонин видел, как Исин периодически машинально оборачивается, чтобы проверить, все ли в порядке, и этот простой жест, говорящий о неравнодушии, грел Чонина не хуже шерстяного шарфа, который Крис заставил его надеть перед выходом.
Да, Чонин чувствовал себя счастливым. И ему даже удавалось не думать ни о грядущем выборе института, ни об утраченном доверии Тао, ни о проблемах с родителями.
- Чего тебе хочется прямо сейчас? – спросил Сехун без пугающего настойчивого давления, с необременительным интересом. Сехуну замечательно удавалось говорить о сложных вещах и выдавать глубокие философские фразы без патетики и некоторого неудобства для собеседника. Этим вопросом Сехун явно подводил Чонина к какому-то своему размышлению.
Чонин в задумчивости огляделся по сторонам, собираясь с мыслями. Взгляд его прошелся по большому рекламному баннеру, растянутому на обособленно стоящем здании.
- Увидеться с Тэмином, - ответил Чонин, разглядывая лицо давнего друга, отпечатанное на широком полотне.
|
| |
| |
| Лис | Дата: Чт, 30.07.2015, 03:45 | Сообщение # 27 |
|
Replay
загрузка наград ...
Модератор
Сообщений: 5268
Offline
| Исин сперва напрягся, когда услышал оклик Сехуна. Тот орал слишком громко и резко, так, что Исин подумал, будто с Чонином что-то случилось. Но, обернувшись, он увидел, что младшие просто стоят посреди тротуара и явно никуда идти не собираются. Исин притормозил всю компанию и вернулся назад по дорожке, чтобы узнать, в чем дело.
- Чонин хочет увидеть Тхэ… - начал было Сехун, но запнулся, - ну, этого, который в дико популярной группе.
- Тэмина? – машинально уточнил Исин. – М-м, Чонин, как ты собрался это сделать? Ты можешь ему позвонить и позвать на прогулку?
Чонин молча отрицательно качнул головой. На выручку ему пришел Сехун.
- Мы хотим взять цитадель штурмом, - улыбнулся он, тыча пальца в сторону дома с рекламной растяжкой. – Чонин думает, что Тэмин может находиться в том здании. Это его агентство, что ли?
Исин посмотрел в указанном направлении. У претенциозного застекленного здания бурлили события: маленькие группки людей сновали туда-сюда, многие галдели, другие, напротив, тихо вчитывались в какие-то брошюрки.
- Можно попробовать, но сложно, - сказал Исин,- не думаю, что там нет охраны и нас беспрепятственно пустят. Еще обвинят в преследовании артиста…
- Как раз сегодня пустят, - заявил Сехун, суя в лицо Исину яркую листовку. – Там какое-то прослушивание проходит. Попробуем смешаться с толпой.
- Может прокатить, - признал Исин, - но это скорее вариант для вас с Чонином. Мы среди подростков будем странно смотреться. И надо понимать, что даже если нас никто не выгонит, не факт, что удастся встретить Тэмина. Это как повезет.
- Ага, - согласился Сехун. – Но попытка не пытка, верно? Можно поступить так: мы с Чонином сделаем вид, что участвуем в прослушивании, а ты – наша моральная поддержка. А остальные пусть пока позавтракают где-нибудь неподалеку. Пойдет? Чонин, а ты чего молчишь? Скажи что-нибудь!
Чонин оторвал взгляд от листовки в своей руке и перевел его на Исина.
- Я хочу попробовать, даже если это безнадежно, - твердо сказал он. – Понимаю, шансы малы, но их все же больше, чем если не пытаться вообще. Мне так хочется. Я сильно соскучился. И почему-то именно сейчас моя тоска по нему невыносима.
Исин с жалостью посмотрел на младшего. У Чонина были причины грустить: два его лучших друга, Тэмин и Тао, однажды оставили его. Но с Тэмином он не ссорился, просто так сложились обстоятельства.
- Идем, - решительно сказал Исин. – Се, сбегай, предупреди наших.
Сехун кивнул и умчался отправлять остальную компанию в кафе.
- Не страшно? – подталкивая Чонина прямиком к зданию, спросил его Исин, имея в виду их сомнительные планы на пребывание внутри известного агентства.
- Нет, - отозвался Чонин, - конкретно сейчас совсем нет. Мне вдруг стало очень интересно. Даже если я не встречу Тэмина, увижу что-то другое. Син, ты не чувствуешь предвкушения? Я почти счастлив окунуться в другую среду.
Исин не ответил. Он не ощущал никакого предвкушения, и счастья особого не испытывал. Ему было немного любопытно, не более. А в целом, он относился к их вылазке как к необходимости.
Чонин толкнул стеклянные двери, и первым прошел внутрь. За ним проследовали Исин и успевший вернуться Сехун. Не успели они толком выйти в просторный выложенный темно-синей плиткой холл, как к ним со страдальческим выражением лица подбежала взволнованная девушка, на груди которой на ленточке болтался бэйдж.
- Проходите быстрее, быстрее, не создавайте пробку, - запричитала она, разве что не плача. – Вы куда?
Все трое растерялись, не зная, как ответить.
- На прослушивание, - неуверенно, почти вопросительно сказал Чонин.
- Тут все на прослушивание! – всплеснула руками девушка. – Направление у вас какое? Танцы? Пение? Модельный бизнес?
- Танцы! – поспешно сказал Чонин, переводя стрелки на знакомую область.
- О-о, - казалось, девушка немного размякла и стала выглядеть сочувствующе, - удачи вам. Только не огорчайтесь, если что. Количество мест сократили до минимума, а конкуренция как никогда высокая. Вот, держите анкеты. Заполните их и вставайте в ту очередь.
Девушка вручила им одинаковые разграфленные листы бумаги и махнула рукой в сторону длинного заполненного людьми коридора.
- Отлично, - оптимистично сказал Сехун, оценив размер очереди, - мы можем легально торчать тут долгое время. Удачно.
Чонин неуверенно прошел в хвост очереди, оглядываясь по сторонам в целях разведки территории. Сехун достал ручку и передал ее Чонину.
- Заполняй, - сказал он, - маскироваться – так маскироваться. Я тоже потом на всякий случай это сделаю.
Чонин отвернулся к стенке, расправляя на ней лист бумаги и начал вписывать свои ответы, иногда серьезно задумываясь.
- Хён, что писать в графе «ориентация»? Зачем она вообще? – растеряно спросил Чонин по прошествии некоторого времени, в течение которого он боролся с заполнением анкеты.
- Ничего не пиши, - посоветовал Исин, - ну или напиши, что традиционная.
- А как отвечать на вопрос, чего я жду от агентства в случае успешного прохождения собеседования?
- Скажи, что жаждешь свидания со звездой этого заведения, - хохотнул Сехун и вырвал у Чонина из рук почти до конца заполненную анкету. – Эй, ты что, свои реальные данные вписал? С ума сошел, зачем оно тебе надо? Ты мог просто нафантазировать что-нибудь.
Чонин стушевался.
- Я не додумался, - признался он.
- Переволновался и не сообразил, - оправдал Исин.
- Ладно, не страшно, - сказал Сехун, - а я вот себе художественный образ создам. Давай сюда ручку.
И Сехун увлеченно погрузился в заполнение анкеты. Чонин несколько секунд тупо смотрел в свой исписанный лист, а затем вздохнул и сложил его пополам, текстом внутрь. Исин утруждаться писаниной не стал. Вместо этого он смотрел по сторонам, отмечая входы-выходы, открытые двери, коридоры и лифты. Он отдавал себе отчет в том, что, скорее всего, придется рискнуть и пройти туда, куда обычным людям доступа нет. Придется включать дурачка. Но это было бы оправдано лишь при наличии Тэмина в зоне видимости, иначе весь маневр закончился бы провалом и «собеседованием» с охранниками. Пока что не было никакого намека не то, что на Тэмина, но и вообще на других артистов. Исин тихо переговорил с Чонином, и они решили пока не лезть на рожон, а ждать появления хоть кого-то из звезд или стаффа или же удачного стечения обстоятельств в виде вышедших охранников. Сехун смело предложил отвлечь их внимание, но Исин не горел желанием ввязываться в проблемы, и план Сехуна временно отложили.
Очередь постепенно, пусть и медленно, двигалась вперед. Чонин с любопытством наблюдал за юношами и девушками, многие из которых были сильно младше него. Кто-то волновался и пытался успокоиться громкими разговорами с друзьями, кто-то, напротив, чопорно и демонстративно разминался, являя свои таланты и заставляя остальных нервничать еще сильнее, кто-то молча сидел на полу, привалившись к стене и слушая музыку. Но во всех читалась целеустремленность, у кого-то робкая и восторженная, а у кого-то агрессивная и пробивная. Чонин чувствовал, что не вписывается в окружение только потому, что у него нет цели. Желание встретить Тэмина – скорее надежда, чем стремление, и оно в любом случае не резонировало с общей атмосферой. Все собравшиеся здесь двигались вперед к собственной мечте, а Чонин лишь пытался избавиться от боли прошлого, в которой он и виноват-то не был. Чонин чувствовал себя неудобно скорее даже не из-за того, что его могут принять за навязчивого поклонника, а потому что лез со своей прихотью туда, куда люди стремились за мечтой. Чонин крепко задумался над тем, что он делает в агентстве. Исин заметил его отстраненный вид, но выводы из этого делал неверные. А Сехун вообще не глядел на своих знакомых, его больше интересовали собравшиеся претенденты на место в агентстве. Некоторые бросали на него и Чонина взгляды, но подойти и заговорить не решались. Только одна девчушка после длительных сомнений подобралась к Сехуну и, стесняясь, произнесла:
- Привет. У тебя симпатично волосы покрашены. Но лучше так не делать. Стилисты этого агентства предпочитают сами создавать образы для своих подопечных, и в конкурсантах их привлекает естественность. Это всего лишь совет и ни в коем случае не что-то иное. Прости. Я только хотела помочь, не обижайся, - и девушка упорхнула обратно в свою стайку, которая тут же набросилась на нее, покрасневшую и смущенную, с расспросами.
Сехун с показушной глубокомысленностью вздохнул.
- Вон оно что… - протянул он. – Естественность, понимаешь, ценят. Чтобы потом взять и все равно покрасить. Я понял, им просто нужны неиспорченные «заготовки». А девочка ничего, приятная. Надеюсь, у нее все получится.
Чонин неопределенно хмыкнул. Чего-чего, а естественности у него было навалом. Типичная стрижка, ни разу не крашеные волосы, отсутствие пирсинга и татуировок – Чонин мог гордиться всем этим, да только не хотел, потому что он раньше порывался усложнить свой образ, но строгие родители не позволяли.
Очередь стала неумолимо сокращаться. Совершенно внезапно Чонин и Сехун обнаружили себя перед дверьми в помещение, где проходило прослушивание. Чонин запаниковал, но уходить пока не хотел – в нем еще жила надежда на встречу с Тэмином. Чонин пропустил вперед себя пару девушек, якобы слишком волнуясь, чтобы зайти в аудиторию в свою очередь. Так он пропустил еще несколько человек и этим привлек внимание той самой сотрудницы, что выдавала ему анкету.
- Так, уважаемый, вы либо на прослушивание идите, либо домой, - строго отчитала она Чонина, почему-то упуская из виду Сехуна, который тоже в кабинет не рвался, - на бюджетные и даже платные места очень много желающих. Если для вас это все не так важно, освободите время для тех, кому это действительно нужно. А то приходят всякие, сомневаются, мнутся, а к вечеру уходят. Только силы у нас отнимают.
- Я просто очень волнуюсь, - заоправдывался пристыженный по делу Чонин.
Девушка смягчилась и тепло улыбнулась.
- Все волнуются, - сказала она, - не переживай, это всего лишь попытка, она не последняя в твоей жизни. Если это твое, обязательно попадешь сюда рано или поздно. Вперед, я буду за тебя болеть!
Она жестом указала Чонину на экзаменационную дверь и сделала кулачками подбадривающий жест. Чонин в панике открыл было рот, чтобы отказаться, извиниться и попросить Исина и Сехуна оставить их затею, но Сехун зашипел ему в самое ухо, сильно толкая вперед:
- Просто отпозорься уже и все. Это выиграет нам время. После твоего выхода мы можем еще целых полчаса тебя «успокаивать». Давай, иди, я-то ни танцевать, ни петь, ни даже модельно ходить не умею.
Сехун впихнул оторопевшего Чонина в раскрытые двери и отряхнул руки в удовлетворенном жесте.
- Ты жесток, - прокомментировал его действия Исин.
- Ты тоже как-то не слишком рьяно его спасал, - парировал Сехун. – Ничего, ему полезно, такой опыт… И потом, это же не цель всей его жизни. В случае провала не умрет. Успех ему не нужен.
Исин хмыкнул.
- Мне его жаль, но ему действительно полезно. Он не привык к непредвиденным ситуациям. Но задатки к спонтанности и безбашенности у него есть. Знаешь, он ухитрялся практически жить у меня целую неделю, не вызывая подозрений ни у родителей, ни у меня. Я серьезно думал, что он как-то с ними договорился, пусть и наврав с три короба.
Сехун округлил рот, а потом и вовсе одобрительно засмеялся.
- Забавный парнишка, - сказал он, - ничего, пять минут позора перед незнакомыми людьми он переживет. По-моему, гораздо более стыдно облажаться перед друзьями и знакомыми.
- Вот и я так считаю,- поддержал Исин.
Но что бы Исин ни говорил, он не хотел, чтобы его мальчишка испытывал стресс. Он волновался за него и с нетерпением ждал обратно, чтобы в случае чего, успокоить и подбодрить. И в то же время ему было любопытно, как младший справится с ситуацией. Исин считал, что Чонин вполне способен успешно пройти прослушивание, и помешать ему может только его собственная неуверенность. В ожидании Чонина Исин рассеяно оглядывался по сторонам, занятый мыслями об особенностях характера своего парня. В реальность его вернул тычок в бок от Сехуна.
- Глянь туда, - зашептал Сехун, едва заметно кивая в сторону лифтового холла, - это не Тхэ… Ну, этот?
Исин непринужденно, стараясь не привлекать внимание аудитории во избежание ненужных фанатских чувств, повернулся в указанную сторону. Стройного юношу с кротким мягким взглядом, направленным в пол, он узнал. В тот момент Исин, несмотря на весь свой жизненный опыт, не знал, что делать. Чонина рядом не было, а как сообщить звезде эстрады о том, что его хочет повидать давний друг, и даже как вообще с ним заговорить, Исин не представлял. А Тэмин уже двигался от лифтов на выход из здания. Его сопровождала охрана, загораживающая от зевак, - некоторые уже успели заметить своего любимца и пытались пробиться ближе к нему. Строгая очередь превратилась в кашу из желающих взглянуть на Тэмина ближе. Исин и Сехун внезапно оказались посреди обтекающей их толпы, как единственные островки в бурной широкой реке. Сехун вцепился в Исина, чтобы их не отнесло друг от друга. К счастью, фанаты хотя бы не орали, видимо, опасаясь за результаты своего прослушивания. Никто не хотел раньше времени покинуть здание агентства.
Тэмин удалялся, а Исин все никак не мог придумать, чем привлечь его внимание.
- Ким Чонин! – внезапно даже для самого себя выкрикнул он.
Тэмин вздрогнул и, не прекращая движения вперед, заозирался, пытаясь найти того, кто произнес знакомое ему имя. Фанаты восприняли это как заигрывание с толпой и дружно заревели, не сдерживая эмоции. Еще один выкрик Исина потонул в этом гуле. Тогда он просто поднял руку в надежде, что Тэмин его заметит, и он сможет повторить имя Чонина. И Тэмин его увидел. Он задержал на нем взгляд буквально на несколько секунд, а затем отвернулся и чуть ли не побежал на улицу. Исин не успел ничего сказать.
- Обидно, - флегматично произнес Сехун. – Жалко, Чонина не было… Так всегда.
Исин даже говорить ничего не стал. Досада на то, что не смог выполнить желание своего парня, была слишком велика. Настраиваясь заранее на нулевой результат, Исин не предполагал, что Тэмин действительно пройдет в двух метрах от него. Если бы он соображал чуть быстрее, ему было бы, чем порадовать Чонина.
Исин и Сехун отошли подальше от начинающей вновь выстраиваться очереди и встали у стены дожидаться Чонина. Сехун мониторил дверь аудитории, а Исин уткнулся взглядом в пол, размышляя о том, что сказать Чонину, чтобы он не сильно расстраивался.
- Извините, это вы сейчас кричали имя? – спросил вежливый хорошо поставленный голос. Исин, осознав, что обращаются к нему, поднял голову и наткнулся взглядом на служащего агентства. Его бейдж не висел на ленте, а был аккуратно приколот к лацкану пиджака.
- Я, - настороженно признался Исин.
- Не могли бы вы повторить его?
- Ким Чонин, - сказал Исин.
Сотрудник сверился с бумажкой.
- Все верно, - подтвердил он. – Вы являетесь другом господину Киму?
- Вроде того, - Исин не знал, чего ждать от этого разговора.
- Он здесь? Можете позвать его?
- Он на прослушивании.
- Тогда не могли бы вы ему передать, что… эм, кхм, друг будет ждать его в течение пятнадцати минут у черного выхода из этого здания? Белый фургон с логотипом. Пусть назовет охраннику свое имя. Простите, пожалуйста, вопросы безопасности, сами понимаете… - мужчина виновато взмахнул рукой и заискивающе улыбнулся.
- Спасибо, я передам, - ответил, кланяясь, Исин. Ликование заливало его душу теплыми волнами, так, будто нечто желанное произошло именно с ним, а не с другим человеком. Удачу Чонина он воспринимал, как собственную. Исин невольно широко заулыбался, а Сехун с исследовательским интересом рассматривал это его выражение лица.
- А вот теперь не обидно, - констатировал Сехун и развернулся в сторону экзаменационной аудитории. – Кстати, Чонин возвращается. Можешь его обрадовать.
Получив сигнал, Исин тут же инстинктивно начал искать своего мальчишку глазами. Сияющий Чонин, пританцовывая, приближался к ним, поигрывая подарочной ленточкой участника. Исин ухмыльнулся, глядя на шутливые пируэты младшего.
- Я вас ненавижу, - радостным тоном сказал Чонин, протанцовывая вокруг Исина, - так подставили меня. Друзья из вас никакие. Но, знаете, это весело!.. Серьезно, я не ожидал, что будет так прикольно.
Сехун с недоумением и интересом воззрился на Чонина.
- Ну-ка, и что же такого веселого там было?
Чонин многозначительно хмыкнул, снял с себя ленточку и попробовал ласково задушить ею Сехуна.
- А пошел бы, узнал бы и сам, - пропел он. – Ну, сперва было страшно. Сидят трое мужиков, две тетки и смотрят на тебя так, будто выбирают свиную вырезку в магазине. Для начала меня попросили представиться, назвать свой возраст, учебный статус и все такое прочее. А потом они заставили меня танцевать и…
- Чонин, - оборвал его Исин, - давай ты потом расска…
- И Я НАЧАЛ ТАНЦЕВАТЬ БЕЗ МУЗЫКИ, потому что ну а что делать? – повысил голос Чонин, игнорируя Исина. – Они удивились и спросили, почему я не принес трек, под который у меня поставлен танец. А я даже не знал, что нужна своя музыка!.. Я попросил поставить любую композицию, и мне пришлось импровизировать. Если честно, я сперва чуть от ужаса за дверь не выскочил. Но музыка была заводная, и я так удачно вспомнил то движе…
- Чонин, мы ви…
- И ЭТО БЫЛО ТАК ВЕСЕЛО. У них были абсолютно бесстрастные лица, а мне от этого только смешнее становилось, и я начинал танцевать все более отвязно. И, кажется, я немного перегнул с сексуальностью… Син, ты не будешь злиться? Мне просто хотелось расшевелить их. И у меня вроде получилось. По крайней мере, они одобрительно заулыбались, а одна женщина попросила станцевать еще, но в другом сти…
- Послу…
- А ПОТОМ МНЕ ОПЯТЬ ЗАДАВАЛИ ВОПРОСЫ. Довольно странные и забавные. Отвечая на них, я просто развлекался, - продолжал вдохновенно рассказывать Чонин, и Исин, понявший, что проще дождаться конца монолога, чем перебивать его, смирился. – Например, они поинтересовались, почему я выбрал именно их агентство, и я сказал, что человек, подтолкнувший меня сюда прийти – звезда этой компании. Тогда они спросили, что для меня значат танцы и почему я захотел ими заниматься, есть ли у меня серьезная мотивация. – Чонин хитро улыбнулся и вызвал Исина на зрительный контакт. – Я ответил, что влюбился и потому захотел танцевать. А возможно, захотел танцевать и потому влюбился. А может быть, захотел влюбиться и потому танцевал. В общем, я перебрал все варианты, и надо было видеть их лица! Они так обалдели от моего отв…
- Тэмин уезжает, - скучающим тоном вклинился Сехун.
Чонин умолк на середине фразы, мгновенно заинтересовываясь. Он перевел взгляд с Исина на Сехуна, ожидая пояснения. Сехун сделал шаг в сторону и галантным жестом пригласил Исина.
- Давай, Син, скажи ему.
- Бегом к черному входу, пока он не уехал! – Исин развернул Чонина лицом к стеклянным дверям и легонько подтолкнул в спину. – Белый фургон с логотипом. Просто назови свое имя! – последние слова Исин прокричал уже вдогонку. Чонин пулей вылетел из здания, только его затылок и видели. Сехун пораженно покачал головой.
- Во дает!.. – восхитился он. – Везучий засранец! Парень у него лучше некуда, в друзьях непростые люди, на кастинге перед строгим жюри он, понимаешь, просто развлекается, а когда ему приспичило увидеть старого друга, все условия сами собой сложились… Вот ведь!..
- У него в жизни тоже не все гладко, - справедливости ради заметил Исин.
- Охотно верю. Но сложности факт удачливости не отменяют.
Исин фыркнул, скрывая непонятно откуда взявшуюся неуместную гордость за младшего. В кармане завибрировал телефон. Исин достал его и открыл сообщение от Чонина. Мальчишка просил не ждать – Тэмин забирал его с собой. Исин слегка огорчился, что этот день будет принадлежать не ему, но отнесся с пониманием.
- Да, везучий засранец, - признал он с теплотой в голосе.
|
| |
| |
| Лис | Дата: Чт, 30.07.2015, 03:45 | Сообщение # 28 |
|
Replay
загрузка наград ...
Модератор
Сообщений: 5268
Offline
| Чонина Исин увидел лишь на следующий день. Мальчишка был в прекрасном настроении. Он напевал под нос песенку из репертуара группы Тэмина и отщелкивал пальцами ритм, пока они гуляли по парку. Он был таким светлым, ярким и притягательным, что Исину хотелось немедленно заключить его в тесные объятия и уткнуть лицом в собственные ключицы, невзирая на полузадушенные возмущенные возгласы. Но в общественном месте, коим являлся парк, Исин не мог себе этого позволить, он понимал, что не пожелает отпускать мальчишку через отведенные приличиями секунды. Идеально было бы выключить весь мир и просто стоять и трепетать минут пять, держа в руках теплое доверчивое, открытое ему существо. Вместо этого Исин продолжал идти вперед, цепляясь взглядом за блики на шоколадной шевелюре младшего. Такие же солнечные зайчики плясали на поверхности воды в искусственном прудике и на пластиковых досках объявлений, попадающихся то тут, то там.
- Он тоже по мне скучал, - наконец соизволил коснуться темы вчерашнего события младший. Вот так, без всякого предисловия, вопроса о том, интересно ли Исину узнать, что происходило, пока Чонин был с Тэмином. Чонин словно продолжил собственные мысли вслух. – Я обижался на то, что он не может выкроить даже минутку, чтобы позвонить или заглянуть в гости, считал, он просто забыл обо мне. А выяснилось, что у него действительно почти не бывает свободного времени. А когда, наконец, оно появляется, он слишком уставший для объяснений-выяснений. Оказывается, он по разным причинам откладывал момент разговора со мной, пока не стало слишком поздно. Сделать вид, что ничего не произошло, он уже не мог, а оправдываться ему было слишком тяжело.
Исин ничего не сказал. Он подумал, что поведение Тэмина по отношению к другу слишком сомнительное, но говорить об этом Чонину не стал. Идеальных людей не бывает, у всех есть позорная страница малодушия, главное суметь однажды перевернуть ее.
- Где вы были? – полюбопытствовал Исин.
- Не знаю, - хмыкнул Чонин. – Меня буквально затолкали в наглухо тонированный фургон, пока никто не увидел, и, не спрашивая моего мнения, куда-то повезли. Я был слишком занят Тэмином, чтобы интересоваться, в окна особо не глядел. Ехали мы долго. Когда фургон остановили, Тэмин вышел по делам, потом вернулся через несколько минут, и мы еще целый час болтали, сидя внутри машины. Нас попросили не светиться на улице. Бред какой, даже с другом ему нормально пообщаться не дают!.. Правда, Тэмин сказал, мне же так лучше будет: мол, если меня кто-нибудь опознает, его фанатки достанут меня просьбами и вопросами.
Чонин пораженно фыркнул, словно бы удивляясь фанатизму, не ведающему личных границ.
- Мне кажется, у девушек, преследующих знаменитостей, слишком много свободного времени и слишком мало идей о том, что с ним делать, - хмыкнул Исин. – Наверное, твоему другу сильно от них достается.
- Он их ненавидит! – горячо выпалил Чонин. – Просто не выносит! Говорит, ничто так не выводит из себя и не заставляет злиться, как их слепой агрессивный фанатизм.
- Сочувствую ему.
- И я. Но остальных своих поклонников он любит.
- Любит за то, что они любят его? – ухмыльнулся Исин. – Прямо как в басне.
Чонин засмеялся, шутливо толкая Исина в плечо.
- Знаешь, я примерно так же съязвил, не удержался. Просто был все еще обижен на него. Ну а он мне объяснил. Сказал, что чувство, которое дарят люди, поддерживающие тебя, ни с чем не сравнимо. Это как энергия взаймы. Ты даришь им свою, выкладываешься, заряжая и настраивая, делаешь все, чтобы они уловили, что ты хочешь донести. Это разовый мощнейший выплеск на сцене, после которого сил нет даже на то, чтобы переодеть футболку. А они потом возвращают тебе энергию, поддерживая и демонстрируя любовь. Тэмин говорит, что счастлив, когда чувствует себя нужным, и благодарность, которую он получает, дает ему силы, чтобы заниматься тем, к чему есть призвание.
Чонин вскочил на низенькую оградку клумбы и, опасно балансируя, прошелся по ее узким брусьям. Исин подставил свое плечо, и Чонин тут же за него ухватился.
- Я, может, не очень понятно тебе объясняю, - сказал Чонин, - но сам я его понял. У меня тоже иногда бывают моменты, когда чувствую себя нужным, интересным, желанным. Возлюбленным. Это прекрасное ощущение. Оно дарит невероятные силы.
Исин обхватил Чонина за талию и снял с оградки, ставя на землю рядом с собой.
- Только иногда? – переспросил он. – И когда же ты себя так чувствуешь? Скажи мне, чтобы я знал, на чем ставить акцент в общении с тобой. С глупым мальчишкой, который не понимает, насколько он всеми любим.
Чонин смущенно засмеялся и на мгновение ткнулся лбом в грудь Исину как раз так, как тот недавно хотел.
- На самом деле, я должен чувствовать это постоянно, - сказал Чонин, - но мне мешает моя неуверенность в себе. Я привык к тому, что мне нужно себя корректировать, чтобы получить одобрение. Но ты и твои друзья не заставляете меня казаться лучше, чем я есть. Знаешь, когда Сехун меня обнял и с улыбкой назвал сверстником, я осознал, что уже интересен ему, хотя еще ничего для этого сделал. И чувствовал, что он ничего от меня не ждет и никакие ярлыки не вешает, ему интересно узнать, какой я на самом деле, он не будет во мне разочаровываться, если выяснится, что я не подхожу под какие-то стандарты. Минсок относится ко мне хорошо уже хотя бы из-за того, что считает тебя чуть ли не совратителем, против которого я не мог пойти. Типа я не виноват, я умничка и милашка. И хоть это неправда, и на мне ответственности столько же, сколько на тебе, мне безумно приятно чувствовать, что кто-то по умолчанию считает меня правым и сразу встает на мою сторону. Чанель, кажется, вообще ни к кому предвзято не относится. Похоже, ему глубоко наплевать, сколько мне лет и чем я занимаюсь, пока ни со мной, ни с тобой ничего плохого не происходит. Когда мы все вместе вчера шли, я ощущал себя в центре сильной теплой семьи. Пускай со стороны мы выглядели разношерстно и даже не сплочено, пускай Крис ругался с Чанелем, а Чондэ-хён шел обособлено, все равно чувствовалась всеобщая привязанность. Возможность получить поддержку в любой момент – это такая ценность… Мне ли не знать.
Чонин замолк, закусив губу. Исин понимал, что высказать это, особенно последние слова, мальчишке было тяжело.
- Чонин-а, - тихо позвал Исин, - помни о том, что ты любим вне зависимости от того, сделал ли уроки, кланяешься ли под девяносто и есть ли у тебя четкие планы на будущее. Я обещал тебе подарок, помнишь?
Чонин кивнул, глядя в землю. Исин полез в карман, достал пластиковую коробочку и извлек из нее металлический браслет. Он взял мальчишку за худое смуглое запястье и закрепил вещицу на нем. Чонин почувствовал холод на своей руке и посмотрел на подарок.
- Часы? – машинально спросил он, но пригляделся внимательнее. – А-а, нет. Ух ты, странная штука.
Чонин вертел и так и этак «часы», у которых вместо циферблата была картинка, наполовину прикрытая металлической кулиской. Исин постучал пальцем по штырьку на корпусе, привлекая к нему внимание Чонина, и покрутил его. Картинка начала поворачиваться, и ее сокрытая ранее кулиской часть выехала в зону видимости, а та часть, что виднелась изначально, уехала под металлическую пластинку.
- Тут абсолютно дурацкий рисунок, - сказал Исин, - Солнце и Луна. Когда светит Солнце, не видно Луну, когда Луна на поверхности, Солнце сокрыто. Банальщина. Но циферблат вынимается, и можно вставить другую картинку. Ты решишь сам, какую. Я хотел, чтобы этот подарок напоминал тебе о том, что даже если что-то не на поверхности и на первый взгляд этого не видно, не факт, что это не существует. Нужно всегда помнить о том, что, на самом деле, на виду, но прикрыто шторкой. Чонина-а, я не могу целовать тебя каждую секунду и держать за руку в любой момент, когда хочется, не могу обнимать всегда, когда тебе это нужно. Но моя любовь всегда с тобой, даже если ты не всегда ее видишь.
- Это правда, - довольно улыбаясь, с неожиданной легкостью подтвердил Чонин.
На глазах у удивленного Исина, Чонин поднес браслет к лицу и прижался к нему губами.
- На вкус металлический, - сказал мальчишка, отнимая вещицу ото рта и рукавом стирая с нее слюнки.
Исин не сдержался и захохотал.
- Боже, мелкий, ты меня доконаешь, - прижимая ладонь к лицу застонал он.
- Что такого… - смущенно протянул Чонин. Он положил ладони на плечи Исину и, нисколько не смущаясь публикой, глубоко поцеловал его. – Чувствуется привкус металла? – наивно спросил он, видимо, действительно надеясь на такой эффект.
Исин машинально сомкнул руки на пояснице мальчишки. Сказать по правде, его куда больше волновало чужое тепло на своем лице и ощущение наполненности в ладонях, чем поиск на языке металлического привкуса, который ну никак нельзя почувствовать через поцелуй.
- Нет, - прошептал он, - но я чувствую тебя, это куда заманчивей.
Исин скользнул руками вверх по спине Чонина, зарылся пальцами в шелковые волосы, все это время не отрывая взгляда от родного милого лица, а затем с сожалением отстранился.
- Пойдем быстрей отсюда, - сказал Исин, - на нас уже косятся. Мне, в принципе, все равно, но я предпочитаю не давать поводов очернять то, что мне дорого.
Чонин понимающе кивнул и быстрым шагом двинулся прочь по аллее. Исин следовал за ним в паре шагов позади. Мальчишка о чем-то серьезно размышлял, это было видно по его напряженным поднятым вверх плечам и склоненной голове.
- О чем ты думаешь? – спросил Исин впереди идущую макушку.
Чонин бессознательно повертел браслет, словно бы для того, чтобы поправить его.
- Син, ты меня любишь… значит, поддерживаешь? – Чонин дергано, резко развернулся лицом, но голову не подымал. – В смысле… я понимаю, что ты всегда за меня, на тебя можно опереться и вообще, даже если на поступки посмотреть, ты делаешь для меня больше, чем кто-либо еще для своей пары. Я имею в виду… Смог бы ты принять мой выбор, даже если он тебе не понравится или ты будешь считать его проигрышным?
Тон Чонина неприятно холодил сердце, а по его виду невозможно было что-то прочесть. Исину хотелось прижать мальчишку к себе и согреться его теплом, прогоняя призванный им же холод.
- Смотря по ситуации, - ответил Исин, плотнее наматывая шарф. – А о чем ты?
- Пока ни о чем. Но вообще… Знаешь, Тэмин рассказывал мне о трудностях своей работы. О том, что, фактически, у него нет выходных, жизнь расписана на год вперед, тренировки отнимают все силы, и иногда даже некогда поесть… Он не высыпается, хронически занят, не распоряжается собой и не может даже с друзьями в кафе посидеть без того, чтобы его не достали фанаты. Я слушал и понимал, что его жизнь – сплошная сложность. Но вот что странно: меня это совсем не пугало. Он продолжал сыпать подробностями, а я лишь больше воодушевлялся. Серьезно. Когда я думаю о том, что мне придется каждый день отсиживать положенные восемь часов в офисе, я прихожу в уныние, и мне хочется удавиться, только бы не взрослеть и не вступать в пору обязанностей. Но когда я примеряю на себя образ жизни Тэмина, меня ничто не пугает, более того, я чувствую иррациональную радость от предвкушения, по сути, полнейшей нервотрепки. Это странно, но…
Исин поежился и вздохнул. Мысли и желания Чонина если и не были ему кристально ясны, все же являлись понятными.
- Ты хочешь попробовать? – спросил Исин, и сам же удивился собственному охрипшему голосу.
Чонин кивнул с благодарностью во взгляде за то, что его прочитали, и не приходится признаваться вслух.
- Почему ты думаешь, что я могу быть против? – спросил Исин.
На самом деле, эта затея действительно ему не нравилась, но лишь из-за собственных эгоистичных соображений. В глубине души он давно уже почувствовал, что место Чонина на сцене, и в танце ему будет лучше. Но он никогда не предлагал ему вариант стажерства в компании, потому что предвидел тяжелую работу, не обязательно увенчивающуюся успехом. Чонин был поразительно талантлив, но в индустрии развлечений это всего лишь составляющая популярности и только. Многое зависит от политики агентства, а ее не проконтролируешь. Напротив, она вполне тоталитарно контролирует сама. И даже если все сложится удачно, популярность – не синоним счастью. Исин ничего так не желал, как видеть мальчишку счастливым. С другой стороны, Чонин сам об этом заговорил. Значит, такая доля манит его и, наверное, на роду написана, потому что он не из тех, кто захочет вляпаться в шоу-бизнес насмотревшись на звезду сцены. В общем, вопрос был сложный, и Исин не готов был дать однозначный ответ о своем отношении к стезе артиста.
- Потому что помимо всего прочего Тэмин рассказал мне об условиях контракта. Если стажерство пройдет удачно, и меня представят к дебюту, придется отказаться от отношений. По условиям контракта я должен быть свободен. Син, это рвет меня на части. Разговаривая с Тэмином, я понял, что нашел свое место. Это просто знание. Двадцатое чувство. Данность. Но я не хочу быть свободным от тебя. Получается, я обрел свое будущее, но не желаю в него вступать, боясь потерять нечто важное.
Исин на мгновение задохнулся. Думая о комфорте мальчишки, он совсем упустил из виду себя. Ведь действительно, уже только стажерство опасно для их отношений отсутствием времени. Свидания будут проходить урывками, подстраиваться под графики друг друга будет все сложнее. Чонина и так было слишком мало в его жизни из-за того, что он школьник и все еще контролируется родителями. Его всегда не хватало, это было словно постоянное кислородное голодание. Что же будет, когда он начнет отдавать всего себя мечте? Раньше его мечтой занимался Исин, и поэтому они проводили время вместе, теперь же ее возьмут на себя другие люди. И стажерство еще полбеды. Ад начнется, когда мальчишка дебютирует и станет известным, а в том, что слава Чонина не обойдет, Исин был уверен. Плотный график, ревнивые фанаты, условия контракта… Другие люди, другие возможности. У них останется еще меньше точек соприкосновения, чем есть на данный момент, и в то же время Чонина будут окружать интересные личности. Исин любил мальчишку и верил ему, но, как многое повидавший, не отрицал, что чувства могут потухнуть или попросту потускнеть на фоне интереса к какой-нибудь звезде. Тупая боль заполнила всю грудную клетку Исина. Все это так… нечестно.
- Это очень плохо, - прошептал Исин, глядя пустым невидящим взором куда-то вдаль. – Я не хочу так. Нет. Нет. Я хочу тебя себе. Чонин…
Не сильно соображая, что делает, Исин вцепился в собственные волосы, испытывая потребность выплеснуть, переместить мешающую дышать боль из груди куда-нибудь еще. Он судорожно глотал воздух. Испуганный его реакцией и собственными мыслями Чонин, наплевав на всех прохожих, прижался к нему всем телом, крепко обнимая, словно демонстрируя свои искренние сильные чувства.
- Все, все, я понял. Я тоже так не хочу. Просто выбросим этот момент, - горячо зашептал ему Чонин. – Син, мне ничего этого не надо, если я не смогу быть с тобой и если этого не хочешь ты. Ну же, прекрати, все обойдется. Ты мне важнее.
Исин отпустил свои волосы и сжал пальцы на куртке Чонина, впиваясь в нее, притягивая к себе, лишая возможности отстраниться, исчезнуть.
- Что же ты делаешь… - совсем тихо проговорил Исин, прижимаясь щекой к щеке мальчишки. – Я так сильно тебя… я не хочу тебя отпускать. Не хочу. Не хочу. Но по иронии, могу. Правда в том, что у тебя впереди вся жизнь, и сейчас есть шанс влиться на свое место. А через несколько лет уже не будет. Этим нужно заниматься в данный момент. А я… А что я? Я всегда был для тебя скорее защитником и тренером, чем парой. Мое дело передать тебя на руки профессионалам. Это так больно и так обидно, но я обязан это сделать. Тс-с, Чонин, я знаю, что ты хочешь сказать, но имей в виду, я знал, что так может произойти. Твое призвание видно невооруженным глазом.
- Да нет же! – почти в истерике забился Чонин. – Забудь, просто забудь, есть много занятий, какое-нибудь да подойдет мне. Знаешь, Тэмин сказал, что, в принципе, в любом заборе есть лазейка, было бы желание ее отыскать. Всегда можно выкрутиться, если быть верными друг другу и уметь ждать. Например, Тэмин запросто мог бы периодически встречаться с девушкой, не вызывая подозрений. Другое дело, что за девушками нужно ухаживать, завоевывать их доверие, а в его положении это сложно. Нам проще, мы уже встречаемся, и мы оба парни. Всегда можно списать все на давнюю дружбу учителя и ученика. Но я не хочу так, понимаешь, не хочу!.. Я только-только получил право быть с тобой и не собираюсь швыряться им на ветер! Я хочу иметь возможность быть с тобой в любую минуту, звонить тебе, когда хочется, думать о тебе, не боясь нечаянно выдать себя. Не надо, Син. Я не так страшусь упустить свое место, как потерять тебя. Со мной все будет в порядке, если рядом ты.
Исин уткнулся носом в неприкрытый шарфом изгиб шеи младшего, вдыхая хорошо знакомый запах. Он невольно отметил, как сильно вытянулся Чонин. Во многом благодаря тренировкам, конечно, - у него просто исчезла легкая сутулость. Но этого хватило, чтобы он стал на несколько сантиметров выше Исина. Он стал сильнее, физически и морально, решительнее. Притягательнее.
- Нам надо успокоиться, - почти без дрожи в голосе произнес Исин. – Давай поедем ко мне и согреемся уже, наконец. Придем в себя, расслабимся. И еще раз подумаем. Я влюблен в тебя, и это мешает мне мыслить здраво. Я твой учитель, и это мешает эгоистично любить без оглядки. Все будет хорошо, мой мальчик. Мы выпьем по чашке чая и посмотрим на все под углом с дивана. Все образуется, все образуется.
Исин прижался губами к обжигающе горячей шее и крепко зажмурился, прогоняя печальные видения. Чонин по наитию положил ладонь на голову Исину и прижал его к себе, успокаивая близостью.
- Я не дам тебе страдать, Син, - отчетливо сказал Чонин, - я не позволю тебе жертвовать своими желаниями.
|
| |
| |
| Лис | Дата: Чт, 30.07.2015, 03:46 | Сообщение # 29 |
|
Replay
загрузка наград ...
Модератор
Сообщений: 5268
Offline
| Исин согрелся, разомлел и провалился в тягучую лень. Он раскинулся на кровати, уложив голову на колени своему мальчишке, кутаясь в шерстяной свитер. Изнутри его грели четверть стакана виски. Чонин гладил его щеку и перебирал пряди волос, отчего становилось как-то совсем уж невозможно хорошо.
- Знаешь, котенок, я тут вспомнил историю из своего детства… - начал говорить Исин, но замолк, подставляясь ласке.
- Ну же, - подтолкнул его к рассказу Чонин.
- Мне пообещали подарить на день рождения сборную модель самолета. Я очень хотел ее. Она была такой яркой, красочной, манящей… Я не мог дождаться дня, когда мне ее вручат. И ведь я даже знал, что подарок уже куплен и дожидается своего часа на антресолях. И так невыносимо было мое желание заполучить его, что я всю голову сломал, как до него добраться. Ни о чем другом думать просто не мог, ходил кругами перед шкафом, будто ждал, что он сам свалится. В итоге я разработал хитроумную и, если разобраться, даже опасную комбинацию. На большой и широкий папин стул поставил табуретку – она была ниже другого стула, но зато ее ножки устойчиво умещались на сидении. На табуретку положил стопку толстеньких энциклопедий. Вооружившись стащенным с кухни половником, я забрался на эту конструкцию и после нескольких неудачных попыток, сумел, наконец, открыть дверцу антресолей. А уж потом, вконец умаявшись и чуть не навернувшись, я смог сбить коробку с самолетом вниз. Мой восторг от полученного сложно описать. Меня даже не волновало, что от удара об пол отвалилась одна из закрылок. Главное - желаемое было у меня, и то, что оно слегка покалечено, не уменьшало его ценности, а чуть ли не увеличивало ее, так как это же доказательство того, что я, хоть и маленький, но такой молодец, такой целеустремленный, такой умный… Я чувствовал себя так, будто завоевал трофей. По сути, так и было. С тех пор у меня практически не было ситуаций, в которых я так же отчаянно желал чего-то настолько, чтобы изобрести самый блистательный, смелый, невероятный план ради достижения цели. – Исин немного помолчал, заново переживая ощущения детства. – Однако сейчас я испытываю столь же мощное и неукротимое желание. Я хочу тебя себе и, вот кого угодно мне в свидетели, не остановлюсь ни перед чем. Я найду способ обойти условия контракта. Я тебя достану даже из двойного кольца оцепления. У меня внутри все клокочет и рычит, не соглашаясь мириться с потерей. Я не позволю тебе стать ничьим. Мне слишком хорошо с тобой, чтобы я мог подарить тебя сцене в безраздельное владение.
Чонин скользнул ладонью от щеки вниз по шее и оставил руку на груди Исина.
- Это значит, что ты в любой ситуации найдешь способ быть со мной рядом? – осторожно улыбнулся он.
- Да, - буркнул Исин, - именно это и значит. Все очень сложно, будущее совсем не очевидно, но я постараюсь справиться.
Чонин едва слышно усмехнулся.
- Ты постараешься справиться? Нет, Син, это скорее моя проблема и разбираться мне. Хотя, если уж думать здраво, это наша общая трудность. Я еще не сказал точно, что буду пробоваться в агентство. Ты же говоришь так, словно уже все за меня решил и теперь чуть ли не прощаешься.
Исин вздохнул. Алкоголь и близость мальчишки прилично расслабили его, и развивать тяжелую мысль ему не хотелось. Но все же некоторых вопросов он предпочел коснуться, не откладывая.
- Как думаешь, ты смог бы пройти прослушивание?
- Смог бы.
- И ты выдержишь конкуренцию, не сдашься, не устанешь, не пропадешь?
- Думаю, да.
Исин вздохнул еще раз.
- Это призвание? Не блажь? Ты отдаешь себе отчет во что ввязываешься?
- Да, Син.
Исин накрыл ладонь Чонина своей и сжал его пальцы. Пожалуй, на его грудную клетку опять начала бы давить боль, но тепло чониновской ладони успешно гасило ее и даже больше: посылало внутрь успокоение.
- Чонин, надо пробовать, - сказал Исин. – Тебе не обязательно принимать решение прямо сейчас. Можешь пока поискать агентство по душе, сравнить условия, походить на презентации… Но я считаю это твое, и как бы ты не оттягивал, рано или поздно окажешься на сцене. Я видел… - Исин осекся и свернулся в клубок, защищая свои мысли, не подготовленные к произнесению вслух.
- Пожалуйста, говори, - попросил Чонин. – Что ты видел?
Он слегка потряс Исина, пытаясь расшевелить шерстяной комок, внутри которого ушел в себя старший, и прижал руку к его груди сильнее. Исин помолчал, формулируя свои впечатления.
- Помнишь, мы ходили на танцевальное выступление и задержались после в холле? – осторожно начал он.
- Еще бы не помнить, - фыркнул Чонин, - да это, без преувеличения, одно из ярчайших впечатлений моей жизни.
- Так вот, я наблюдал, за тем, как ты танцуешь. В смысле, не за движениями, а за тобой целиком. В обычной жизни ты немного стеснительный, будто не уверен в своем праве на дружбу и счастье, словно ты посторонний, до которого снисходят. Но когда ты танцевал там, посреди толпы незнакомых людей, отчужденности не чувствовалось вовсе. Сперва да, ты смущался. Но когда вошел в раж, разом растерял свою стеснительную отстраненность, словно ее никогда и не существовало. Ты втягивал окружающих в диалог, ты общался, ты чувствовал себя легко и непринужденно. Собравшиеся там пришли посмотреть вовсе не на тебя, а на других танцоров. И ты, честно говоря, против профи не тянул. Но это было так искренне, так задорно, так близко пониманию… Ты раскрывал сердца. И это удивительно. Это особый дар, который есть лишь у единиц. И ведь публика не на тебя была нацелена, а каково же будет, если соберется твоя аудитория? Я уверен, твои зрители получат кайф, но еще мне кажется, тогда ты и сам удовлетворишь нехватку общения. Серьезно. У каждого свой способ получения энергетической подпитки.
Чонин медленно и тщательно осмысливал сказанное Исином, старательно примеряя ситуацию на себя.
- Наверное, да, так и есть, - подтвердил Чонин после долгого раздумья. – Я ничего не боюсь, когда танцую, не волнуюсь, не сомневаюсь и не чувствую себя лишним. Мне нужна именно энергетическая отдача, чтобы увериться в том, что со мной искренни. Пустым словам, как таковым, я не верю.
- Тебе слишком долго говорили вслух идущее вразрез с твоей натурой, - печально улыбнулся Исин, - конечно, ты не веришь словам, если всю твою сознательную жизнь они являлись инструментом манипуляций над тобой.
Исин съежился еще сильнее, стремясь удержать тепло. Он взял обе ладони младшего в свои.
- Я говорю много слов. Ты их… чувствуешь? Веришь? – спросил он, надеясь на понимание.
- Да, - ни на мгновение не задумываясь, ответил Чонин. – Твои слова воспринимаются сразу и без сопротивления, даже если ты говоришь тяжелые или неприятные вещи.
Исин ничего не ответил – это не было необходимостью. Вообще, настроение его было таковым, что он бы лучше молчал, засыпая головой на коленях у мальчишки и кутаясь в его тепло. Чонин не тревожил его покой.
Исин, и правда, начал проваливаться в сон, но мальчишка, думающий, что старший всего лишь отдыхает с закрытыми глазами, разбудил своим голосом, на который тот не мог не реагировать:
- Ты когда-нибудь танцевал вальс?
- Ну… давным-давно доводилось, - признался Исин, мягко выплывая на поверхность из приятной дремы.
- Научи меня, - попросил Чонин. – У нас на днях выпускной, я записался в желающие, но так ни на одной репетиции и не появился.
- Почему?
- Тао. Был расстроен.
- Ясно.
- Понимаешь, я действительно хочу станцевать вальс, - стал объяснять Чонин, хотя Исин не просил. – Не в каждой школе устраивают выпускные, тем более такие. У нас будет целое представление, подготовленное нами же. Вальс, как первый танец взрослой жизни, - западная традиция, но… какая разница? Я просто хочу в этом поучаствовать.
Исин распрямился и потянулся. Он сполз в сторону с колен младшего и, опершись на локоть для удобства, пристально посмотрел на него.
- Я научу, - пообещал он. – Дашь мне сперва немного поспать?
- Да.
- Чонин, нет, это не вальс, - не выдержал и высказался Исин.
Чонин быстро разучил шаги, научился фиксировать руки в правильном положении, держать спину образцово прямо. Исин объяснил ему, как надо приглашать девушку на танец и как себя вести вплоть до расставания. Младший все запомнил и мог безукоризненно воспроизвести. Чонин был бы идеален, как и всегда, если бы не одно но.
- Я танцую за девушку, но ты не воспринимаешь меня, как ведомого. Пока что получается, что ведущий – я. В тебе нет твердости, надежности, мужественности. Ты всего лишь мальчишка, повторяющий шаги в нужной последовательности. Может, это все излишние тонкости… Но я не вижу смысла в тупом движении. Сложность вальса не в фигурах танца. Ты отличный танцор и легко можешь воспроизвести вальсовые движения, но именно поэтому ты и должен смотреть глубже. Не умеющие танцевать новички, безусловно, будут скорее заняты тем, чтобы не сбиться. Но для тебя-то это легкотня, в твоих силах довести танец до совершенства. Ты должен вальсировать, а не ходить по кругу.
Чонин вскинул на Исина серьезный взгляд.
- Что я делаю не так, хён? – с беспокойством спросил он.
Исин потер лоб, соображая, как донести до младшего мысль. Чонин должен был почувствовать. Не было ничего, что Чонин не мог бы станцевать, существовали лишь танцы, которые он не понимал. Сколько раньше Исин бился над правильным выполнением движений, когда Чонин никак не мог уловить их!.. А стоило объяснить ему их суть, не важно, как, словами, эмоциями, примером, сравнением, - и у него все тут же получалось легко и непринужденно, словно всю жизнь отрабатывал.
- Ты сам говорил, что вальс – первый танец взрослой жизни, - произнес Исин, растягивая фразу на гласных, чтобы дать себе время для формулировок. – Подросток становится мужчиной. Он должен обрести качества, свойственные зрелому человеку: мужественность, твердость, галантность и деликатность по отношению к заведомо слабому существу - женщине, спокойную уверенность, невозмутимость, непоколебимость. Вальс – маленькая демонстрация себя и своего отношения. Когда мужчина приглашает даму на танец, он несет ответственность за нее с того момента, как подаст руку. Он обязан провести ее через танец, как через жизнь, так, чтобы она не столкнулась с кем-нибудь и не ударилась, не боялась за свои нежные ножки и знала, что в том пространстве, в котором партнер ведет ее, спокойно, как в заводи. Мужчина должен беречь свою даму, ответственность с него спадает, только когда он отводит ее в спокойное место и прощается, поблагодарив за танец. Как ты можешь считаться мужчиной, если подстраиваешься под мои шаги, а не задаешь их сам? Да, мужчина обязан сделать так, чтобы даме было удобно, но ты должен заранее прикинуть, какой длины ее шаги, чтобы не заставлять ее широко шагать или жаться на одном месте. Ты ждешь, когда я продемонстрирую тебе, как мне удобно. Но это неправильно. Ты должен верно угадать. В этом сложность вальса. И даже если изначально взял неверное направление, должен сразу, как только это понял, все поменять, чтобы не доставлять дискомфорта. Ты ведешь партнершу через жизнь и показываешь, как будешь к ней относиться. Насколько ты готов нести ответственность за себя и другого человека.
- Понял, - сдержанно ответил Чонин. – Просто танцевать с тобой вальс ужасно нелепо, я чувствую себя неловко. Давай попробуем еще раз.
- Незачем, - отказался Исин,- меня ты не сможешь в настоящий момент представить как ведомого. И это правильно, на самом деле. Я только хочу сказать, что и ты не должен позволять мне вести себя. Но это так, демагогия. Сейчас это не важно. Ты же не со мной будешь танцевать на выпускном. Нам для тренировки нужна девушка. Пойдем.
Исин поманил Чонина за собой и пошел из танцевального зала прямиком к администрационной стойке, где прохлаждались две девушки. Девицы бездумно листали журналы и явно не знали, куда себя девать.
- Милые дамы, нам нужна помощь одной из вас, - обаятельно улыбаясь, обратился к ним Исин. – Разрешите пригласить на танец.
По девицам было видно, что обеим наскучило безделье, но предложение их немного смущает.
- Нам нужна партнерша на вальс вот для этого молодого человека, - Исин выставил Чонина вперед, - сами понимаете, выйдет очень глупо, если его даму придется изображать мне.
Исин весело фыркнул, и одна из девушек, та, что посмелее, согласилась помочь. Чонин предложил девушке руку, и Исин улыбнулся тому, что тот быстро вошел в роль. Он отвел мальчишку и девушку в зал, научил последнюю вальсировать и передал ее на руки Чонину.
- Тренируйтесь пока, я отойду, - сказал он.
У Исина, то ли от намечающейся простуды, то ли от целого дня невеселых мыслей начала побаливать голова. Он вышел в уборную, чтобы смочить лоб холодной водой. Он долго плескал себе на виски, смывая тупую боль, а когда вернулся, увидел, что Чонин прекрасно справляется и без него. Юноша демонстрировал все то, что от него требовалось. Рядом с растерянной девушкой он вел себя, как полагается мужчине. Вел ее, направлял, позволял расслабиться в своих руках. Исин был прав: дело не в том, что Чонин не может почувствовать себя лидером, а в том, что он не видит в своем парне ведомого. Исин прикрыл дверь, пока его не заметили, и ушел в раздевалку отдыхать. Его начинало лихорадить – видимо, все же простыл. Исин сел на скамейку, прислонился к стене и закрыл глаза, почти мгновенно проваливаясь в тяжелый сон.
Из забытья его выхватило прикосновение к плечу.
- Син, время тренировки кончилось, а ты так и не проконтролировал, - тихо позвал младший.
- Ага, - откликнулся тот, открывая глаза, - ты справился, я наблюдал с минуту.
- А вдруг это единичный случай и на самом деле я не готов? – запаниковал Чонин. – Вдруг я еще не способен вести?
- Раз возникают такие вопросы, значит, точно не готов, - бескомпромиссно ответил Исин.
- А-а… - Чонин поник и не стал продолжать фразу.
Исин поднялся, сбрасывая руку Чонина, чтобы тот ненароком не добрался до пылающего лба и послал младшему долгий серьезный взгляд.
- Чонин, ты должен понимать, что я не с другой планеты такой умный и всезнающий взялся. У меня в жизни тоже было много ошибок, я так же полагался на других людей и упрощал себе жизнь, принимая выбор родных. Это нормально. Я до сих пор испытываю потребность опереться на кого-то и позволить решать за меня. Я спотыкаюсь и падаю. Мне бывает больно и хочется все бросить. Просто я, в отличие от тебя, в силу своего возраста уже попал в ситуацию, когда, реально, мне никто не в помощь. Я вынужден жить самостоятельно, потому что никакой, скажем, Чанель мою ношу не облегчит. То, что я знаю и понимаю, - результат нажитого опыта. Я через многое прошел и еще столько же, и даже больше, у меня впереди. С тобой все в порядке. Постепенно приобретешь понимание. Возможно, я не ту ситуацию выбрал, чтобы сказать тебе это, но как уж получилось. Ты отлично станцевал вальс. Я увидел все, что нужно для этого танца.
Исин снял с крючка куртку и начал натягивать ее. Чонин помешал ему. Он обнял Исина, прижимая его руки к бокам и утыкаясь лбом в грудь. Чонин сказал что-то, но Исин ничего не разобрал.
- Что? – переспросил он.
Чонин откинул голову и повторил внятно.
- Подожди еще некоторое время и сможешь на меня опереться.
|
| |
| |
| Лис | Дата: Чт, 30.07.2015, 03:47 | Сообщение # 30 |
|
Replay
загрузка наград ...
Модератор
Сообщений: 5268
Offline
| - Хён, ты неважно выглядишь, - сказал Чонин, отпуская из объятий старшего. – В чем дело? Ты настолько расстроен?
Живое беспокойство сквозило в его голосе и больно било по ноющим вискам Исина. Тот сперва не хотел дать понять, что простыл, но, поразмыслив, решил, что нет причин скрывать это. Возможно, в первом порыве просто сказалась привычка быть сильным и полагаться только на себя.
- Не только. Заболел, - коротко ответил Исин.
- Так почему ты молчал? – набросился младший. – Срочно возвращаемся домой, и ты начинаешь лечиться!
- Да я только сейчас понял, - оправдался Исин. – Езжай-ка ты к себе. Нечего заражаться.
- Сначала к тебе. Напичкаю лекарствами, удостоверюсь, что ты спишь, и уйду.
- Право, не сто…
- Хён!
Исин сдался. Ему подумалось, что за ним давно никто не ухаживал. Иногда приятно даже просто получить стакан воды из чужих рук. К тому же, из-за поднимающейся температуры голова потяжелела, а ноги стали ватными, и Исину не хватало сил на споры. Чонин быстро переоделся, замотал своим, более теплым, шарфом шею старшего, подхватил обе сумки, свою и Исина, и стремительным шагом направился к выходу. Чонин сам ловил такси, не дожидаясь автобуса, сам договаривался с водителем, сам платил, пока Исин мирно погружался в дрему, вжавшись в заднее сиденье и обнимая себя руками от озноба. По дороге Чонин выскочил у аптеки и закупил лекарств. Дома у старшего Чонин, едва скинув обувь, кинулся греть чайник и читать инструкции на упаковках таблеток. В это время Исин разделся, не утруждаясь аккуратным обращением с одеждой, и забрался под одеяло. Чугунная голова прямо-таки притягивалась к подушке, а глаза болезненно слезились, опухшие веки закрывались сами собой. Уже почти в бессознательном состоянии Исин послушно проглотил какую-то медицинскую гадость, которую его заставил принять Чонин, и заснул полноценно, попросив перед этим младшего уйти, чтобы тот не терял время впустую и не заражался. Чонин еще некоторое время сидел на кровати рядом со спящим Исином, раскладывая на тумбочке таблетки и расставляя стаканы с водой, а потом тихо поднялся, сложил одежду Исина и ушел, оставив небольшую записку с просьбой позвонить.
Проснувшись через пару часов, Исин действительно позвонил, но не Чонину, а на работу. Заставить себя разговаривать с младшим он не мог – слишком слабо себя чувствовал. Он вновь провалился в сон, едва отложив мобильный. В сознание Исин пришел ближе к вечеру. Он разом осушил пару стаканов с водой, а затем проверил телефон. На экране сиротливо мигало одинокое сообщение от Чонина. Исин открыл его и удостоверился в том, что младший всего лишь робко интересуется его состоянием. Он перезвонил, но мальчишка не ответил. Тогда Исин дотянулся до ноутбука, намереваясь посмотреть фильм.
Где-то на середине просмотра его прервала телефонная трель. Исин снял трубку не глядя, уверенный, что это Чонин. Но к громадному его удивлению, звонок был от матери мальчишки. Она вежливо поприветствовала его, и Исин, прочистив осипшее горло, поздоровался в ответ.
- Как ваше самочувствие? – сдержано поинтересовалась женщина – видимо, Чонин уже успел «нажаловаться» на его состояние.
Исин честно ответил, что в самом разгаре болезни, но ему несколько лучше после приема лекарств.
- Извините, что беспокою вас, когда вам, должно быть, тяжело разговаривать… - неуверенно начала женщина. – Но могу я спросить ваше мнение и пару советов насчет Чонина?
- Конечно, буду рад помочь, - ответил донельзя удивленный и настороженный Исин. Его немного пугало такое начало. Он понятия не имел, по какому поводу могла звонить мать Чонина, и ему не нравился ее серьезный и вместе с тем робкий тон.
- Понимаете… На наш домашний телефон позвонили из агентства по поиску талантов. Чонин еще не знает – он с отцом в магазине. И прежде чем сообщать ему новость, я хотела бы узнать ваше мнение.
- Я весь внимание, - заинтриговался Исин.
- Не знаю, правда это или нет, но мне сказали, что Чонин проходил прослушивание…
- Да, такое было. Но он не собирался этого делать, все произошло чуть ли не против его воли.
- Вот как. Мне сказали, он прошел отбор и может быть зачислен в рамках стипендиальной программы. Или что-то такое, я не разбираюсь в подобных тонкостях. Но суть в том, что ему будут платить стипендию и даже предоставят комнату в общежитии, если он пожелает переселиться поближе к месту учебы. Сказали только, что он не ответил на несколько обязательных пунктов анкеты и не вклеил фотографию. Но комиссия его запомнила и для подтверждения личности ему нужно встретиться с кем-то из них. Скажите… Я знаю, Чонину это может быть важно и… мне совсем не нравится такая перспектива, но если его приняли, да еще и как стипендиата, может, стоит?.. Вы больше меня понимаете в таких вещах. Как думаете, не представляет ли это какую-то опасность моему мальчику? Достаточно ли надежна эта организация? Боюсь, Чонин может ввязаться во что-то, даже не осознавая, сколько афер происходит и сколько он может потерять…
Пару мгновений Исин просто молчал, собираясь с мыслями и чувствами. Не то, чтобы новость выбила его из колеи или оказалась такой уж невероятной. Просто он отчетливо осознал всю серьезность происходящего и в полной мере ощущал нечто судьбоносное. Бывают в жизни моменты, когда еще даже не принято решение, да и не от тебя оно зависит, но понимание того, как все будет, уже есть. Этакая осознанная неотвратимость.
- Это крупнейшее агентство страны. Тэмин оттуда, - собрался с духом и ответил, наконец, Исин. – И если Чонина взяли даже при учете неправильно заполненной анкеты – значит, он настолько талантлив, что его готовы оторвать с руками. В год у них несколько прослушиваний, приходят тысячи желающих, а отбирают для обучения лишь единиц. Никому нет дела до ошибок в анкете: не той ручкой заполнена – твои проблемы, до свидания, следующий. Им просто некогда разбираться и действовать по справедливости. Так что Чонин, похоже, произвел на них неизгладимое впечатление. Такая заинтересованность агентства – большая удача для Чонина, потому что это не он из кожи вон лезет, чтобы пробиться, а ему делают послабления, чтобы завлечь. Политика агентства сурова, и Чонину будет тяжело, если он все же решится принять приглашение. Но и дать ему там могут больше, чем где-либо еще.
Исин замолк и глотнул из стакана, смачивая натруженное горло. Ему хотелось откинуться на подушки и ничего не говорить, максимум – слушать.
- То есть, вы считаете, это хороший шанс? – осторожно спросила мать Чонина. – Вы бы посоветовали ему пробовать?
- Это прекрасный старт, - сказал Исин. – Но советовать ничего не буду. Он воспримет мои слова как руководство к действию. Пусть сам думает.
Женщина некоторое время то ли встревоженно, то ли просто задумчиво молчала, а затем тихо поблагодарила, пожелала выздоровления и завершила звонок. Исин бросил телефон на одеяло рядом с собой и блаженно зарылся в подушку, утихомиривая подступающую височную боль. Любая мысль наждачкой ездила по мозгу, и проще было не думать вообще. Исин пожелал Чонину удачи и распрощался с новостью о приеме в агентство, отказываясь принимать на себя даже малую толику ответственности. Он целиком оставлял это на младшего. Налегке сон был здоровее.
Пару дней Исин провалялся в постели, не вставая. Очищающий жар, казалось, выжигал что-то внутри. Исин ощущал, как вместе с липким потом выходит болезненное, мерзкое, ненужное. Исин не пил таблетки, несмотря на все напоминания Чонина. Просто чувствовал, что пока организм справляется сам, и позволял ему это.
Чонин навещал его, хотел даже остаться и ухаживать, но Исин не позволил. Он выгонял мальчишку практически сразу после его прихода. Чонин считал, будто старший не хочет заставлять его волноваться, и потому обижался, но Исин легче переносил болезнь, когда перед носом не маячил младший и не напоминал фактом своего существования о трудностях. Один раз Чонин порывался было рассказать про звонок из агентства и попросить совета, но Исин довольно грубо прервал его, и тот к этой теме больше не возвращался. Наконец, в какой-то момент, в силу своей природной чуткости, Чонин заметил, что своим присутствием причиняет неудобства, и, тихо напомнив про выпускной, исчез. Исин написал ему сообщение, чтобы тот не вздумал обижаться, принимая все на свой счет.
Чонин не приходил и не звонил, лишь в сообщениях спрашивал о самочувствии. Он не канючил насчет выпускного, но Исин помнил их разговор, который состоялся ранее. Чонин просил прийти порадоваться за него, поддержать, посмотреть выступление, а Исин резонно отвечал, что ему нечего делать на школьном празднике: он не родственник и не близкий друг, а тот, о ком лучше вообще не знать. Чонин уверял, что никому не будет дела до молодого мужчины – наверняка решат, что это чей-нибудь брат. Исин же считал, что ему не следует приходить хотя бы из-за родителей Чонина, которые точно будут присутствовать на торжестве. В итоге Чонин уступил мнению Исина, но был огорчен. Расстройство младшего не давало Исину покоя, и потому в день выпускного он, послеболезненно слабый, тщательно оделся и поехал в школу.
Исин чувствовал себя крайне неуютно, пересекая школьный двор, шаг за шагом подходя к зданию, в котором бывал лишь раз. Школа, как символ порицания и немой укор, нависала над ним, вытягивая из дрожащего, еще не укрепившегося после болезни тела последнее мужество. Исин никогда не слыл человеком робкого десятка, но тут он даже открыто себе признавался в страхе, иррациональном, если задуматься. Борясь с внутренним противлением, Исин распахнул перед собой дверь и вошел внутрь школы, заранее пугаясь неизвестности. Он даже не представлял, куда идти и в каком классе Чонин, чтобы, если что, спросить про него. К его громадному облегчению, он почти сразу наткнулся на Криса. Светлый деловой костюм удивительно шел блондину, и Крис выглядел человеком на своем месте. Крис сперва застыл, словно не веря, что действительно видит Исина, а затем заулыбался и бросился пожимать руку.
- Настоящий учитель, - одобрил Исин строгий презентабельный вид своего друга.
- Мой первый выпуск, - чуть смущенно и с гордостью сказал Крис. – Хм, а Чонин говорил, ты не придешь. Рад тебя видеть.
- Я и не хотел идти, - признал Исин.
Рядом со знакомым человеком ему было легче. Крис с удивительным равнодушием отнесся к факту того, что на выпускной мальчишки явился его взрослый парень. Крис был так естественен и увлечен празднеством, что даже Исин перенял его настроение, понемногу убеждаясь, что ничего криминального, и вправду, не происходит. Крис панибратски, в американской манере, обнял его за плечи и отвел в актовый зал, где должно было состояться торжество, попутно вещая о своих чувствах из-за выпускного и предшествующей ему лихорадки. Исин с благодарностью слушал его, отвлекаясь от собственных нервных мыслей.
В актовом зале Крис указал на сектор, в котором можно занять место, и Исин выбрал себе дальний стул с краю, откуда и сцену видно, и его самого не очень заметно. В зале пока еще было не очень много народу, но он стремительно заполнялся прибывающими супружескими парами, многие из которых привели с собой и младших детей. Исин смотрел на то, как общаются семьи, радуются и гордятся вместе со своими отпрысками, и отчаянно желал побывать дома. Исин дал себе слово дождаться решения мальчишки насчет дальнейшей учебы, а затем уехать на пару недель на родину.
Сияющий не хуже выпускников Крис носился по залу и рассаживал на первые ряды учеников, а прямо за ними родителей. Исину было смешно и приятно за ним наблюдать. Холодное отстраненное выражение лица, столь привычное Крису, слетело, как газовый шарф с бельевой веревки. Крис лучился жизнерадостностью, целенаправленностью и перенятым у подростков предвкушением. Он выглядел не намного старше своих подопечных, но в нем чувствовалась взрослая ответственность, которую только-только предстояло обрести бывшим школьникам.
В толпе Исин заметил родителей Чонина. Они выбрали удобные места по центру зала и чинно уселись, сдержано переговариваясь, но искренне улыбаясь. Исина они не увидели, и он не стал подходить и здороваться. Зато его обнаружил мальчишка. Исин вздрогнул, когда горячие, неплотно сомкнутые пальцы легли ему на глаза.
- А кто это тут у нас такой не выдержал?.. – насмешливо пропел Чонин и опустил руки, выходя в поле зрения. – Я рад, что ты переменил свое решение.
Исин окинул мальчишку взглядом. Молочно-серый костюм восхитительно смотрелся на стройном высоком подростке и мягко, но заметно оттенял его взрослые черты, сглаживая несоответствие между юной внешностью и серьезным взглядом.
- Ты прекрасен, - очень тихо и очень искренне сказал Исин. Чонин лишь кивнул, в кои-то веки позволяя себе принимать комплименты без стеснения и отрицания.
- Хён, я пойду, сейчас уже все начнется. Спасибо.
Чонин едва заметно улыбнулся уголком губ и ушел занимать свое место. Исин следил за ним, удивляясь умению младшего носить костюм, пока тот не сел и не скрылся за лесом чужих тел.
Начало церемонии, как ожидалось, вышло затянутым и скучным. Директор и учителя толкали длинные воодушевляющие речи, от которых клонило в здоровый сон. Это время Исин отдал игре воображения. Он представлял подросшего, по-деловому одетого Чонина, посещающего офис, и находил картину весьма и весьма сексуа… заманчивой. Из мечтаний его вывело объявление о вручении аттестатов и памятных наград. Первыми из рук директора свои корочки получали лучшие ученики, и Исин не сдержал ликования и гордости, когда среди них оказался и Чонин. Неулыбчивый мальчишка со всей серьезностью принял поздравительные грамоты, помог своим одаренным одноклассницам спуститься со сцены после награждения и куда-то ушел, по пути отдав бумаги родителям. Исина это немного заинтриговало, но не сильно – для удивления и работы мысли он был слишком слаб.
Далее шло вручение остальной массе учеников, после которого объявили концерт. Исин смекнул, куда уходил Чонин, когда переодевшийся в джинсы и толстовку мальчишка явился обратно и встал вместе с другими выступающими возле сцены. Среди этой кучки Исин заметил и по-спортивному одетого Тао. Среди взахлеб общающейся молодежи Чонин и Тао никак друг с другом не контактировали, и вообще складывалось впечатление, что эти двое живут в параллельных плоскостях, настолько виртуозно они друг друга не замечали. Исина это заново огорчило.
А концерт шел полным ходом. У кого-то получались успешные выступления, у кого-то – не очень, но взвинченная эмоциями публика поддерживала всех одинаково бурными овациями. Гитаристы, певцы, танцоры – все получали свою порцию похвалы, и Исин считал, что все правильно – за творчество и за смелость они были достойны этого. И вот, после трогательной, но несколько фальшиво исполненной песни на сцену вызвали Тао. Зазвучала ритмичная трансовая музыка без слов, и китаец, подняв с края сцены шест, закрутился в отработанных боевых движениях. Его выступление кардинально отличалось от всего, что было ранее, и аудитория смотрела, затаив дыхание. Исин иногда поглядывал на Чонина и видел, что тот тоже не отрывает взгляда и пристально следит за всеми ударами и разворотами, заканчивающимися четкими точками. Сила аплодисментов после поклона Тао соответствовала зрелищности и мощи выступления. Исин с запоздалым любопытством выхватил взглядом Криса. Блондин тоже хлопал, не сводя взгляда со сцены, но восторгом и счастьем не лучился. Его изначальное настроение потускло, а улыбка увяла, и Исин, не в силах терпеть это, отвернулся, мысленно отвешивая Тао подзатыльников. Однако слова ведущего заставили его вновь перевести внимание на сцену. Следующим выступал Чонин.
Если мальчишка и переживал из-за своего друга, на качестве танца это никак не сказалось. Исин готов был подняться и стоя аплодировать. Он мог, не кривя душой, свято веря, заявить, что мальчишка совершенен. Ему не в чем было упрекнуть его. Чонин учел все свои ошибки, прислушался к каждому совету, что Исин давал, он в каждой движение вкладывал эмоции. Он рассказывал веселую историю. Да так заразительно, что задорное настроение перелетало в зал. Чонину начали хлопать еще в середине танца. А Исин сходил с ума от обожания и желания показать всем и каждому, что вот это самое чудо – его. Что это он его нашел, он помог раскрыться, что это он и никто другой верил в него. Это в его постели сонное совершенство расслабляется, подрагивая ресницами, заворачиваясь трогательным кулечком в одеяло. Исин кусал губы и криво улыбался – его губы растягивали сотни разных эмоций, и ни одна не брала верх, чтобы зафиксировать их в одном положении. Поэтому улыбка выглядела болезненной неправильной ухмылкой. «Тебе спасибо» - думал Исин, когда Чонин благодарил зал поклоном.
Однако как не был занят Исин своим парнем, он успел увидеть, что Тао не смотрит на сцену. Юный китаец стоял, отвернувшись, и гипнотизировал взглядом пол. Он даже не соизволил сделать вид, что наслаждается концертом и хотя бы для приличия похлопать. И Исин даже не смог его осудить. Тао выглядел надломленно – так, словно ему самому тяжело от собственной глупости, раскрошившей дружбу. И Исин-то понимал, что тому достаточно подойти, извиниться и перетерпеть позор и обвинения, чтобы все наладить. Но, кажется, для Тао это было слишком. А еще Исин понимал, что если Тао ничего не осознает до конца выпускного вечера, шансов на восстановление дружбы не будет, потому что оборвутся все контакты. Однако словами Исин мог только спугнуть потомка Поднебесной и настроить на глухую оборону. А сам Тао до очевидного, но требующего смелости решения доходил слишком медленно. Исин вздохнул и отвернулся, напоминая себе, что в жизни вообще полно несправедливости. Его взгляд наткнулся на родителей Чонина. Те что-то обсуждали. Исину было чертовски любопытно, в каком ключе они говорят о Чонине теперь, когда увидели, на что он способен.
Остаток концерта Исин смотрел вполглаза. Он уже начал уставать и хотел вернуться домой в постель. Он немного оживился только под самый конец, когда последним номером возвестили вальс. Исин со спокойной любовью смотрел на Чонина, вновь одетого классически, бережно ведущего свою партнершу по сцене. Чонин не выглядел взрослым и серьезным – кажется, они с девушкой еле сдерживали смех от непривычного пафоса ситуации, впрочем, как и остальные пары. Этот вальс вовсе не походил на первый танец взрослой жизни – скорее на последний беспечной юности.
Исин дождался его окончания и незаметно ушел. С Чонином они договаривались об этом ранее, он был предупрежден, а Крис увлекся общением со своим классом, так что Исин беспрепятственно покинул школу.
По дороге домой он перебирал в памяти драгоценные воспоминания и, словно родниковой водой, омывал их своей любовью, возобновляя подзабытые ощущения. В момент, когда Исин добрался до кровати, эмоции уже так переполняли его, что им было тесно, и они, будто трением о стенки грудной клетки, повышали температуру тела все еще болеющего мужчины. Исин выпил оставленные Чонином таблетки, забрался в постель и зажмурил глаза, надеясь на скорое пришествие сна. Исин был уверен в том, что засыпать будет в муках, но на деле он почти мгновенно провалился в благодатную темноту.
Когда Исин проснулся, в комнате уже было темно. Он втянул ноздрями воздух и почуял запах алкоголя. Исин перевернулся на другой бок и уперся взглядом в обтянутые брючной тканью бедра.
- Чонин, - тихо произнес Исин, заново пробуя давным-давно знакомое имя на вкус.
- Утро, - коротко отозвался Чонин, - сейчас утро. Не знаю, сколько ты спал. Мы еще некоторое время отмечали с родственниками, а потом всем классом переместились в караоке. Гуляли до настоящего момента. Я сразу поехал к тебе.
Чонин качнулся и тяжело завалился рядом, обдавая Исина ароматом спирта. Чонин поерзал и улегся так, чтобы лицами находиться на одном уровне.
- Я пьяный и нетрезвый, - с вызовом заявил он.
- Это тавтология, - улыбнулся Исин.
- Навеселе, - заключил Чонин на случай, если Исин не уловил с первого раза. – Знаешь, все пошли по домам, а я к тебе… И не то, чтобы твой дом и твоя компания мне роднее собственного жилища и родителей, но вы для меня равнозначны, уж точно.
Исин почувствовал, как сердце наливается теплом, а голова проясняется. Присутствие мальчишки было удивительным и само собой разумеющимся одновременно. Исин выпростал руку из-под одеяла и притянул горячее расслабленное тельце к себе, пальцами ощущая под рубашкой ребрышки – как всегда.
- Поцелуй меня, - потребовал Чонин тоном, каким просят полить цветы. – Я нетрезвый. То есть пьяный. Во мне алкоголь, и он убьет микробы.
Исин беззвучно засмеялся. Он за затылок повернул к себе голову Чонина и выполнил просьбу.
- Даже если заболеешь… - Исин еще раз накрыл губами губы младшего. – Будешь лежать в постели горяченький, слабенький и доступный. И я буду за тобой ухаживать и целовать. Я переболел, мне зараза не страшна. Маленький взрослый Чонин.
Исин заткнул младшего поцелуем до того, как тот успел возмутиться и что-то высказать. Это возымело эффект, и Чонин еще до конца поцелуя забыл, о чем говорил Исин.
Некоторое время они лежали, и младший гладил старшего по волосам, как ребенка, сосредоточенно отдавшись этому действию.
- Знаешь, Син, - серьезно сказал Чонин, перемещая руку на щеку своему парню, - я согласился на предложение агентства. Пока что все в порядке – я всего лишь трейни. Но если однажды мне предложат контракт… Я не знаю, что мы будем делать. Это нелогично, но я готов буду поставить крест на возможной карьере.
Чонин забылся, расслабил руку, и она сползла со щеки ниже. Исин прижался губами к чувствительной ладони.
- Кто знает, что будет дальше, - произнес он, убирая руку младшего, - учись и наслаждайся, а там посмотрим.
- Там посмотрим, - эхом отозвался мальчишка, переплетая свои и чужие пальцы.
|
| |
| |
|
Forum EXO
